Потом тело опустилось, его мягко перенесли по воздуху и осторожно уложили у наших ног.

– Он не – мертв, – сказала Норала рядом со мной. – Он не умрет. Может, даже снова сможет ходить. Они не могут помочь, – в ее голосе прозвучал оттенок извинения. – Они не знают. Они думали, это… – она колебалась, будто не могла подобрать слово, – будто это огненная игра.

– Огненная игра? – переспросил я.

– Да, – она кивнула. – Вы увидите. А теперь я возьму его к себе в дом. Вы в безопасности, не бойтесь. Он отдал вас мне.

– Кто отдал нас тебе, Норала? – как можно спокойнее спросил я.

– Он… – Она кивнула в сторону диска и произнесла титул, которым древние ассирийцы и древние персы наделяли своих королей-завоевателей. Титул этот означал «царь царей, великий царь, хозяин жизни и смерти». Она отобрала у Дрейка руки Руфи, указала на Вентнора.

– Неси его, – приказала она и пошла назад от диска, сквозь стены света.

Когда мы поднимали тело, я просунул руку под рубашку и пощупал сердце. Пульс медленный, но правильный.

Подойдя к мерцающей круглой стене, я оглянулся. Сверкающий диск, гигантские звезды и шесть больших шаров стояли неподвижно под своим геометрическим суперэвклидовым богом, алтарем или машиной из переплетающихся силовых линий и металла. Стояли неподвижно и смотрели на нас.

Мы вышли в пространство с колоннами. Тут нас терпеливо ждал пони. Вид этого послушного слуги вызвал комок у меня в горле. Мое человеческое тщеславие, вероятно, было унижено равнодушием этих существ, для которых мы всего лишь игрушки.

Снова Норала мелодично крикнула. Из пирамиды колонн показались пять кубов. Четыре из них снова соединились, образовав платформы. Мы поднялись на нее, Дрейк первым; потом подняли пони и наконец тело Вентнора.

Я видел, как Норала ведет Руфь к оставшемуся кубу; девушка вырвалась, склонилась рядом со мной, прижала голову брата к груди. Отыскав в медицинской сумке шприц и нужный раствор, я принялся осматривать Вентнора.

Кубы дрогнули, полетели сквозь лес колонн.

Мы присели, не обращая внимание на окружающее, слепые к новым чудесам, стараясь разжечь в Вентноре искорку жизни, почти погасшую.