В просторном зале было гулко. Громкие щелчки переключателей многочисленных электрических установок, водружённых на нескольких столах, эхом отдавались под потолком. Люди в белых халатах внимательно смотрели на освещённые крохотными лампочками панели измерительных приборов и что-то обсуждали. Вдоль тёмно-коричневых стен стояло около десятка ярко раскрашенных терракотовых изваяний с демоническими лицами, квадратными клювами, причудливыми резными головными уборами. Некогда они служили идолами южно-американским дикарям, им поклонялись, им доверяли тайны, им приносили жертвы. Две фигуры были высечены из грубого серого камня, они напоминали столбы с прорисованными на них руками и ногами, а на лицах лежали зелёно-голубые маски, сделанные из мелкой обсидиановой мозаики. Ещё к стенам было прислонено несколько крупных известняковых барельефов, спиленных, вероятно, с древних юкатанских пирамид.

Почти всё пространство зала лежало в полумраке, только в самом центре низко свисали с потолка два ослепительно-ярких фонаря, освещая на полу пять голых мёртвых тел, залитых кровью. В двух шагах от покойников возвышался прямоугольный камень не более метра в вышину – тольтекский алтарь, на его боках отчётливо виднелись выпуклые изображения головы то ли птицы, то ли ящера. В радиусе двух метров от жертвенного камня стояла по кругу стеклянная стена. Чуть дальше виднелся фаянсовый умывальник, о который размеренно постукивали капли воды, падавшие из плохо закрытого крана.

– Тридцать минут прошло! – Молодой мужчина раздражённо поднялся из-за стола. В руках он держал раскрытую толстую тетрадь и делал там какие-то пометки карандашом.

Это был гауптштурмфюрер СС Людвиг Брегер. Из-под небрежно наброшенного на плечи белого халата выглядывала чёрная форма.

– Давайте повторим ещё раз! – Он швырнул тетрадь на стол возле своей фуражки, украшенной серебряным орлом, и сделал несколько шагов взад-вперёд.

Из дальнего тёмного угла выдвинулся полуголый человек. Его бёдра были обёрнуты длинной красной повязкой, испачканной бурыми пятнами. На голове величественно покачивался огромный головной убор из длинных многоцветных перьев, они вздымались высоко вверх и, выгибаясь необъятной копной, склонялись почти к полу. Убор, размером больше его владельца, похоже, должен был своей массой опрокинуть человека, но человек твёрдо стоял на ногах. Казалось, он соткан из ткани глубокой древности и вот-вот заговорит на языке Тольтеков.

– Давайте ещё одного. – Людвиг звонко хлопнул ладонью по столу. – И закончим на сегодня.

Эхо мутно колыхнулось вдоль стен.

Две фигуры в белых халатах, поверх которых были надеты прорезиненные фартуки, измазанные кровью, быстро вышли в боковую дверь. Над дверью тускло мигала зеленоватая лампочка. Через минуту они вернулись, придерживая за плечи какого-то мужчину в мятой одежде.

– Что вы всякий раз тащите их сюда в таком виде?! – воскликнул Людвиг со злостью и опёрся обеими руками о стол, приняв угрожающую позу. – Почему не раздеваете?

– Прошу простить, гауптштурмфюрер.

– Готовьте их заранее! Мы не первый день работаем, чёрт возьми!

– Людвиг, ты сегодня не в духе, – негромко проговорила сидевшая возле Брегера женщина и накрыла его руку своей ладонью.

– Что? – Он посмотрел на неё. – Герда, давай выйдем. – Он повернулся к остальным и дважды быстро взмахнул рукой, подгоняя их. – Подготовьте всё как следует. Через минуту я вернусь.

Он поправил белый халат и направился к главной двери. Герда последовала за ним.

– Что с тобой? – спросила она, когда они очутились вдвоём в коридоре. – Ты едва сдерживаешь себя. Так нельзя работать! Откуда такое раздражение, Людвиг? Я не узнаю тебя!

– Я устал! – процедил он и прислонился спиной к стене.

Женщина достала сигарету и закурила. Она была молода, эффектна, серьёзна. Под расстёгнутым сверху халатом виднелась белая рубашка и чёрная полоска галстука, на котором красной пуговкой выделялся значок СС.

– Устал от работы в лаборатории? – уточнила она.

– От всего. – Его губы сжались в тонкую полоску.

Герда внимательно посмотрела на него. Людвиг тоже закурил.

– Хорошо бы ты больше не произносил этих слов. – Она слабо улыбнулась и погладила его по щеке. – Мы находимся в самом начале пути, дорогой. Возьми себя в руки, собери волю в кулак.

– Я устал от обилия крови. Чувствую себя банальным мясником. – Он глубоко затянулся и запустил руку в карман чёрных галифе.

– Ты возглавляешь лабораторию, Людвиг. А мясником у нас работает Генрих. Это его призвание, у него душа мясника. Он, правда, гордо называет себя жрецом… Кстати, хочу довести до твоего сведения, что я направила запрос в архив Института, чтобы нам предоставили какие-нибудь тексты южно-американских индейцев. Генрих не может резать людей молча. Ему необходимо зазубрить какие-нибудь слова. Жрецы не могут быть бессловесными, они непременно произносили заклятия, священные фразы. Без этого наши реконструкции неполноценны. Если мы занимаемся воссозданием церемоний, нам необходимо иметь тексты. Для начала это может быть любой из сохранившихся первобытных языков – пусть на кечуа, пусть на ацтекском или каком-нибудь ещё. К сожалению, я в этом не специалист.

Людвиг с любопытством посмотрел на стоявшую возле него женщину.

– Ты отличаешься завидным рвением. – Он выпустил дым через ноздри и достал из кармана плоскую фляжку.

– Тебе тоже не мешало бы проявить усердие. Нужно уметь показать себя руководству. А ты только и делаешь, что пьёшь.

– Я должен взбодриться, – он отхлебнул из фляжки и поморщился, – иначе я сойду с ума. Бесконечная кровь, трупы, вырезанные сердца…

– Возьми себя в руки, дорогой, – твёрдо произнесла она. – Не забывай, что ты принадлежишь к великой организации СС.

Он сделал ещё один глоток и спрятал фляжку обратно в карман.

– Герда, мы занимаемся этими… экспериментами уже чёрт знает сколько, но никаких результатов не имеем! Мы просто уничтожаем людей!

– Это не должно тревожить тебя, дорогой. Чего-чего, а человеческого материала в мире хватает сполна, – уверенно проговорила она.

– Не понимаю, откуда вообще взялась мысль, что можно получить какие-то энергетические выплески смерти?

– Не задавай лишних вопросов. Давай вернёмся и закончим сегодняшнюю работу. И прошу тебя: будь активнее. – Герда шутливо щёлкнула пальцем по петлице Людвига, на которой красовались две «S» в виде рунических молний. – Когда-нибудь здесь у тебя будет другой узор. Только будь понапористее. – Она взглянула на наручные часы. – Пора идти.

Они вернулись в зал.

– Готово? – строго спросил Людвиг.

На жертвенном камне лежал, выгнувшись в спине и свесившись головой вниз, голый мужчина. Лицо его было красным, глаза дико выпучились. Три лаборанта в прорезиненных фартуках крепко прижимали его к камню: двое держали за руки, третий стискивал ноги несчастного. «Жрец» стоял рядом, ожидая приказа гауптштурмфюрера. Перья его пышного головного убора играли многоцветием на фоне белоснежных халатов лаборантов.

Людвиг Брегер сел за стол, свёл брови, прислушался. К громкому дыханию брошенного на алтарь человека примешивался стук капель.

– Кто последний умывался? Почему не привернули кран до конца? – Людвиг насупился. – Генрих, это вы всё время оставляете воду?

– Нет, гауптштурмфюрер! Я лишь ополаскиваю руки и всегда иду первым, поскольку у меня такое одеяние. После меня приводят себя в порядок остальные.

– Кто-нибудь, заверните кран покрепче! – рявкнул Людвиг. – Нам не нужны посторонние звуки!