– Что-нибудь случилось? – спросила Джесс, заметив, что Конни успокаивается.

– Мне надо подумать о сыне, – с чувством заявила Конни. – Ему всего восемь лет. Его отец два года назад умер от рака. Если со мной что-то случится, он останется один.

– Ничего с вами не может случиться.

– Моя мать слишком стара, чтобы ухаживать за ним. Очень плохо говорит по-английски. Что будет со Стефаном, если я погибну? Кто о нем позаботится? Не вы же?

Джесс понимала, что вопрос звучит чисто риторически, но все же попыталась ответить на него.

– Боюсь, что я не очень ловко умею обращаться с мужчинами, – произнесла она тихо, надеясь вызвать у собеседницы улыбку, наблюдая, как Конни Девуоно борется с готовностью уступить ей. – Но, Конни, с вами ничего не произойдет, после того как Рика Фергюсона упрячут за решетку.

Даже само упоминание имени этого человека вызвало заметную дрожь у Конни.

– Потеря отца уже явилась тяжелым ударом для Стефана в таком юном возрасте. Что может быть хуже, если погибнет еще и мать?

Джесс почувствовала, что слезы подступают к глазам. Она кивнула. Ничего не может быть хуже.

– Конни, – начала она опять, удивляясь дрожи своего голоса. – Поверьте, я понимаю, о чем вы говорите. Понимаю ваши переживания. Но почему вы думаете, что если не станете давать показания, то окажетесь в безопасности? Рик Фергюсон уже один раз вломился к вам в квартиру и изнасиловал вас. Он так сильно избил вас, что вы в течение месяца едва могли открыть глаза. Он не знал, что вашего сына не было дома. Плевать он хотел на это. Почему вы думаете, что он не попытается повторить то же самое? Особенно если узнает, что такое ему может сойти с рук, так как вы слишком запуганы, чтобы одернуть его. Откуда вы знаете, что в другой раз он не тронет и вашего сына?

– Он не сделает этого, если я не стану давать показания.

– Вы этого не знаете.

– Я знаю только, что долго не проживу, если стану показывать против него.

– Он грозил вам этим уже сколько месяцев назад, но это вас не останавливало. – На некоторое время воцарилось молчание. – Что случилось, Конни? Что вас пугает? Связался ли он с вами каким-то образом? Потому что если он это сделал, то мы сможем аннулировать выпуск его на свободу под залог...

– Вы ничего не сможете сделать.

– Мы можем сделать многое.

Конни Девуоно покопалась в своей большой черной кожаной сумке и вытащила оттуда небольшую белую коробочку.

– Что это?

Конни Девуоно молча протянула коробочку Джесс.

Джесс открыла коробочку, осторожно разбирая бумажные прокладки, и пальцами нащупала небольшой твердый предмет.

– Эта коробочка лежала перед моей дверью, когда я сегодня утром открыла ее, – сообщила Конни, наблюдая, как Джесс снимает последнюю бумажную обертку.

Джесс почувствовала тошноту. Трупик черепахи, который лежал в коробочке и который вынула Джесс, был обезглавлен и лишен задних ног.

– Черепашка принадлежала Стефану, – сообщила Конни глухим голосом. – Мы вернулись домой несколько дней назад. Черепашки не оказалось в ее коробочке. Мы не могли понять, как она оттуда выбралась. Повсюду искали ее.

Джесс мгновенно ощутила ужас, охвативший Конни. Три месяца назад Рик Фергюсон ворвался в ее квартиру, изнасиловал ее, исколотил и пригрозил убить. А теперь он показал ей, как легко может исполнить свои угрозы. Он опять проник в ее квартиру без всякого труда, как будто ему дали ключ. Он изуродовал и убил любимую черепаху ребенка. И никто этого не увидел. Никто не задержал его.

Джесс завернула в разорванные клочки бумаги дохлую черепашку и опять положила ее в картонную коробочку.

– Не думаю, конечно, что это что-то даст, но все-таки хочу показать судебно-медицинскому эксперту. – Она подошла к двери и быстро сделала знак Салли. – Отнесите это судебно-медицинскому эксперту, пожалуйста.

Салли приняла из рук Джесс коробочку с такой осторожностью, как будто речь шла о ядовитой змее.

Конни резко поднялась.

– Вы знаете так же хорошо, как и я, что вы никогда не докажете, что это сделал Рик Фергюсон. Это ему сойдет с рук. Ему все сойдет с рук.

– Только если вы сами позволите. – Джесс повернулась к Конни.

– Что же мне делать?

– Ясное дело, – отозвалась Джесс, сознавая, что у нее осталось несколько минут, чтобы переубедить Конни. – Вы можете отказаться давать показания и тем самым гарантировать немедленное освобождение Рика Фергюсона, полное снятие с него обвинений в том, что он с вами сделал, и в том, что он все еще продолжает вам делать. – Она выдержала паузу, давая ей возможность осмыслить сказанное. – Или вы можете обратиться в суд и позаботиться о том, чтобы этот подонок получил по заслугам, чтобы его засадили за решетку, откуда он не сможет причинить вам зла, ни кому-либо другому в течение долгого времени. – Она подождала, наблюдая, как моргает Конни, находясь в состоянии нерешительности. – Будем откровенны, Конни. Если вы не станете давать показания, вы никому не поможете и в первую очередь себе самой. Вы лишь позволите ему поступать так и дальше.

Слова повисали между ними, как белье, которое забыли снять с веревок. Джесс затаила дыхание, чувствуя, что Конни находится на грани принятия решения, опасаясь, что, сказав еще что-то, сможет нарушить зыбкое равновесие в нежелательном направлении. С ее языка уже готовы были сорваться другие слова. Она могла бы сказать, что существует легкий путь сделать это, а есть и тяжелый. Легкий путь заключается в том, чтобы вы согласились давать показания, как было условленно. Тяжелый путь состоит в том, что я заставлю вас выступить свидетельницей. Я попрошу судью выписать ордер на ваш арест, вас принудительно приведут в суд и заставят давать показания. А если вы все же откажетесь сделать это, то судья может осудить и осудит вас за неуважение к суду и посадит в тюрьму. Не получится ли трагично – в тюрьме окажетесь вы, а не мужчина, который надругался над вами?

Джесс ждала, твердо решив произнести эти слова в случае необходимости, молясь мысленно о том, чтобы это не оказалось необходимым.

– Решайтесь же, Конни, – подбодрила ее Джесс, делая последнее усилие. – Раньше вы умели выстоять. Вы не сдались после смерти мужа, поступили в вечернюю школу, нашли себе работу, чтобы хватило средств на воспитание сына. Вы же боец, Конни. Вы всегда умели драться. Давайте сдачи, Конни. Вы всегда умели драться. Не позволяйте Рику Фергюсону лишать вас этого качества. Давайте сдачи, Конни. Сопротивляйтесь.

Конни ничего не произнесла, но спина у нее несколько напряглась, плечи слегка приподнялись. Наконец она кивнула. Джесс взяла руки Конни в свои.

– Вы будете давать показания?

– Помоги мне, Господи, – шепотом выговорила Конни.

– Мы заручимся всей возможной помощью. – Джесс взглянула на свои часы, живо поднялась. – Пойдемте, я провожу вас на улицу.

Нейл и Барбара уже отправились в суд, и Джесс повела Конни по коридору управления прокурора штата мимо дверей кабинетов, мимо выставки обрезанных галстуков, развешанных вдоль стены, которые символизировали первые успешные выступления обвинителей перед присяжными заседателями. В преддверии праздника Дня всех Святых стены коридора были украшены большими оранжевыми тыквами из бумаги и ведьмами, летевшими на метле, что напоминало, по мнению Джесс, детский сад. Они услышали пожелание «удачи!» Грега Оливера, прошли мимо приемной к площадке лифтов за стеклянными дверьми. Из большого окна за шестым лифтом открывался вид на всю западную и северо-западную часть города. В ясный день можно было легко различить аэропорт О'Хара. Даже до далекого графства Дюпейдж, казалось, подать рукой.

Женщины молчали, спускаясь в лифте на первый этаж, понимая, что все важное уже сказано. Они вышли из лифта, завернули за угол, демонстративно пройдя мимо офиса службы «жертва-свидетель» с большим панно фотографий под заголовком «МЫ ПОМНИМ С ЛЮБОВЬЮ» и направились в застекленный переход, соединявший Административное здание с помещением суда в следующем доме.