ПРИНЦЕССА-ЛЕБЕДЬ (Чешская сказка)

ил в королевской столице бедняк, вязал он метлы. Навяжет целый воз и везет на рынок продавать. Вот узнал он, что какой-то барин нанимает работников и платит по сто золотых в месяц. Говорит бедняк сыну:

— Это, парень, работа стоящая! Не пойти ли тебе? Сто золотых в месяц! Ну, наш Тонда сейчас же собрался, пошел и нанялся. Целый месяц никуда не ходил, не ездил, кормил пару коней. Первый месяц кончился, он и думает:

«Что ж, сто золотых получил, пойду-ка в трактир пива выпить».

Только пришел, за ним сейчас же прибегает служанка. Беги, дескать, скорей домой, повезешь барина на прогулку.

— Что, — говорит, — за черт, целый месяц дома просидел, а как только захотел кружку пива выпить — вези барина!

Однако пошел домой. Барин приказывает ему запрягать. Покатили они через зеленый луг, приезжают к морю. Барин слез, хлестнул по воде прутиком, вода сейчас же расступилась, получилась в море сухая тропинка, а они пошли по ней, идут хоть бы что.

Шли, шли, вдруг Тонда заупрямился — не пойду, дескать, дальше, и повернул обратно. Но позади них опять было море, так что, хочешь не хочешь, пришлось идти дальше. Барин привел его к черному замку и приставил к стене лесенку.

— Лезь, — говорит, — Тонда, в то вон окно, там куча денег, сбрасывай их мне.

Тонда влез в окно. И вдруг окно начинает сжиматься, делается все уже и уже, а барин снизу кричит:

— Тонда, кидай!

— А как мне кидать? Вот окно разойдется, станет таким же, как было, когда я залез, тогда и буду кидать.

А окно вдруг и вовсе сошлось, закрылось, и даже щелочки не осталось. Остался наш Тонда, как в мешке. Темно, точно в погребе. Вдруг раздался страшный грохот, подкатилась ему под ноги черная бочка, и стало светло, как на пожаре. Бочка рассыпалась, и из нее выскочил какой-то пан — весь черный, будто в саже искупался.

— Что ты здесь ищешь, Тонда? — закричал он. А голос у него будто из-под земли доносится.

Тонда трясется, как студень.

— Я, барин, ни крейцера не выбросил!

А тот опять:

— Что ты здесь делаешь?

— Я, барин, ни крейцера не выбросил!

— А что же ты здесь делаешь?

— Я, барин, ни крейцера не выбросил!

— Ну, раз ты ни крейцера не выбросил, пойди погляди, сколько твой хозяин работников загубил. Их было тут девяносто девять. Погляди на них; а ты был бы сотый, если бы хоть к грошу притронулся! Но раз ты его не послушал и ничего не взял, можешь остаться у меня работать. Будешь получать сто золотых в месяц.

А тамошний месяц был — наш год. О еде, питье Тонде заботиться не приходилось, всегда все готовенькое на столе стояло. Поправился Тонда за этот год, стал круглый, как пончик.

Отслужил первый месяц. Тут черный пан говорит ему:

— Тонда, я на месяц отлучусь. Оставайся здесь, будешь ходить за парой коней и козой. Смотри, чтобы все было в порядке.

Проходит месяц. Вдруг опять пошел страшный грохот по всему замку, подкатывается черная бочка, обручи лопаются, появляется черный пан.

— Ну, у тебя здесь все в порядке, это мне нравится. А ты как живешь?

— Да как! Мне скучно.

— А чего бы тебе хотелось?

— Карты, время коротать.

— Что одному с картами делать! Не выиграешь, не проиграешь. Ну, да вот тебе карты.

Через месяц пан приходит пешком, все осматривает.

— Вижу, Тонда, что у тебя все в порядке; люблю за это. А ты как поживаешь?

— Скучно что-то.

— А что ты хочешь?

— Жену.

— Хм, жену! Вот слушай: пойдешь на одни день вон на тот пруд. Там ракитовые кусты. Залезь в куст и сиди. Прилетят купаться три лебедки. Которая опоздает, ту поймай и вырви у нее из-под крыла три перышка. Она будет бегать за тобой, клянчить, но ты ни за что их не отдавай.

Прилетели лебеди, поплескались вволю и улетели. Но одна лебедка испугалась, замешкалась. Тонда схватил ее и вырвал из-под крыла три перышка. В тот же миг превратилась она в прекрасную принцессу и просит-молит его: отдай, зачем ты это сделал.

Но Тонда и разговаривать не стал. Пошел своей дорогой, а та прибежала следом за ним к черному пану.

— Вот видишь, Тонда, теперь у тебя есть жена. Больше не будет у тебя на столе появляться несваренная еда, теперь тебе будет хозяйка готовить.

Хозяин запер перышки в старый сундук в седьмой комнате, ключ отдал Тонде, а сам опять уехал.

Через месяц пан возвращается. Весь побелел, только на шее осталось два черных пятнышка.

— Как живешь?

— Хорошо, хозяин! Только по родителям соскучился, охота с ними повидаться.

— Ой, не делай этого! Станешь несчастным.

— Все равно пойду. Они уже старые. Я обещал вспомнить их хоть грошиком, а теперь сколько времени прошло, а я им ни разу ничего не посылал.

— Ну, ждет тебя там несчастье.

Но Тонда стоял на своем, и пан дал ему ключ:

— На, возьми ключ, бери коней и поезжай. Козу оставь здесь, я с ней побуду.

Тонда поехал домой. Приехал, вышел на барский луг, воткнул ключ в землю и повернул его влево. Сейчас же на этом месте появился черный замок, такой же, как и тот. Тонда поставил коней в конюшню и пошел в замок. Отцов домик стоял на отшибе, прямо против этого замка. В городе в тот день был престольный праздник.

Тонда говорит своей принцессе:

— Пойдем повидаемся с родителями.

Заперли дом и пошли. Мать мешала шкубанки[1], батя стоял у окна.

— Гляди-ка, жена, — говорит, — гляди, кого это к нам не сет? Какие-то господа идут сюда на храмовый праздник.

— Молчи, балда! Кто к нам пойдет? У самих ничего нет, и парень сколько лет где-то пропадает.

— Да ну тебя! Сказано, идут сюда.

Тут Тонда открывает дверь, здоровается и сразу к ним:

— Были у вас дети?

— А как же! Был у нас сын, да уж сколько лет где-то пропадает. Даже весточки ни разу не прислал. Должно быть, и в живых нет.

— А вы его узнали бы?

— Как не узнать! У него слева под мышкой черное родимое пятно.

Тонда скинул пиджак и показывает им эту примету. Мать тут же в обморок упала. Привели ее в чувство, и после обеда Тонда повел их в свой замок. Было чем похвастать! Провел по всем палатам. Приходят к седьмой, где был старый сундук, а в нем три перышка.

Мать говорит:

— А сюда почему не пускаешь? Известное дело, разбогател и не хочешь с нами знаться.

— Э, да там ничего нет.

— Вижу, вижу, что не хочешь с нами знаться.

Пришлось отпереть.

— А что у тебя в этом сундуке?

— Что? Ничего у меня там нет, ничего!

— Ну да, просто не хочешь с нами знаться.

Тонда не утерпел, отпер сундук, лебедь сейчас же схватила свои перышки и улетела. А у Тонды ничего не осталось, сидит на зеленом лугу и горько плачет. Когда выплакался, пошел пешком обратно к морю, в черный замок. Хозяин спрашивает:

— Ну, как съездил?

— Эх, барин, плохо! Жена у меня пропала, не знаю, куда девалась.

— Вот видишь, говорил я тебе. Я тоже не знаю. Остается одно — спроси нашу козу, может, она что знает.

Приходит заплаканный Тонда к козе. Коза спрашивает:

— Что с тобой?

— Ах, не знаешь ли чего о моей хозяйке, улетела, и неизвестно, где ее искать.

— Да она, милый, золотой, за триста миль отсюда. Отпросись у хозяина на три дня, поедем за ней.

Тонда говорит черному, тот стал чесать затылок:

— За три дня не справишься, где там! На это дело потребуется тебе не меньше девяти дней.

Вот сел Тонда на козу и поехал. Коза шаг шагнет — сразу миля. Примчались в какой-то городишко. Там пруд, возле пруда корчма. А вдова шинкарка была ведьма. Как увидела Тонду, сразу решила сбыть ему свою дочь Амальку. А в этом пруду каждый вечер купались те три лебедки, и Тонда тотчас понял, что приехал куда надо.

Вечером пошел на пруд подстерегать их. Амалька — с ним, показать ему место, а шинкарка дала ей два яблока:

— На, будешь есть, когда придете на запруду. А второе яблоко дашь этому невеже, посмотришь, что будет.

Ладно. Приходят на запруду, девчонка принимается за яблоко.

— М-м, какое душистое яблоко! Дай и мне отведать.

— На, вот тебе целое.

Тонда съел яблоко и тотчас заснул как убитый. Тут прилетают три лебедки. Одна только окунулась и сейчас же — к нему. Будит его, трясет, а Тонда все спит. Вынимает она из кармана белый вышитый платочек и говорит Амальке:

— Если он пришел сюда выспаться, то скажите ему, барышня, чтобы в другой раз оставался дома и меня не огорчал.

Как только Тонда проснулся, Амалька сейчас все ему рассказала. У Тонды слезы из глаз брызнули, и он обещал себе быть умнее.

На следующий вечер опять собрался на пруд подстерегать лебедей. Тут шинкарка дала дочери две груши:

— Как придете на запруду, дай ему одну!

Амалька проводила его, сели вместе у пруда. Девка начинает грызть грушу.

— Какие хорошие груши! Дай и мне отведать. — На, возьми себе целую.

Тонда съел грушу и опять заснул, как пень. Прилетели три лебедки, а он спит, хоть дрова на нем коли. Одна лебедка только ноги ополоснула и сейчас же — к нему. Будит его, щекочет, чего только не делает. Тонда и не пошевельнется. Тогда она снимает со своего пальца кольцо, надевает ему и говорит:

— Если он ходит сюда только спать, то скажите ему, барышня, пусть лучше остается дома и не причиняет мне огорчений.

Лебеди поднялись в воздух, фррр — и улетели. Когда Тонда проснулся, Амалька все ему рассказала. Тонда и говорит:

— Ну, все равно, теперь буду умнее.

На третий день шинкарка дала дочери два букета и сказала:

— Ты к ним не наклоняйся, а дай ему, пусть понюхает. Амалька опять проводила его к пруду. Уселись на берегу.

Она положила эти букетики на колени и все поигрывает ими. Тонда говорит:

— Какие красивые букеты! Что это за цветы?

— На, понюхай.

Тонда понюхал, сейчас же свалился и заснул, и спит так крепко, будто сто лет не спал.

Прилетели лебеди, сели в камышах у омута. Одна лебедка только лапки чуть-чуть смочила и летит к нему. Будит его, бьет крыльями, клюет, но все напрасно — Тонда не просыпается.

Тогда она пристегнула к его поясу шпагу с королевским именем и фамилией и говорит:

— Барышня, передайте ему: если хотел выспаться, оставался бы дома, а меня он больше не увидит.

Все лебедки поднялись в воздух, взвились за облака и исчезли.

Тонда проснулся, протирает глаза. Амалька тотчас ему все рассказала. Он и голову повесил. Плачет, как маленький ребенок. Вдруг слышит — в хлеву коза блеет: «Ме-е, ме-е».