НОРА. Да. Деньги ведь у нас были, а доктора гнали… Мы и уехали через месяц.

ФРУ ЛИННЕ. И муж твой вернулся вполне здоровым?

НОРА. Совершенно!

ФРУ ЛИННЕ. А… доктор?

НОРА. То есть?

ФРУ ЛИННЕ. Кажется, девушка сказала, что господин, который пришел со мной вместе, – доктор.

НОРА. А-а, это доктор Ранк. Но он приходит не с врачебным визитом. Это наш лучший друг, и уж хоть разок в день, да наведается к нам. Нет, Торвальд с тех пор ни разу не прихворнул даже. И дети бодры и здоровы, и я. (Вскакивая и хлопая в ладоши.) О господи, Кристина, как чудесно жить и чувствовать себя счастливой! Нет, это просто отвратительно с моей стороны – я говорю все только о себе. (Садится на скамеечку рядом с фру Линне и кладет руки ей на колени.)Ты не сердись на меня!.. Скажи, правда это: ты в самом деле не любила своего мужа? Зачем же ты вышла за него?

ФРУ ЛИННЕ. Мать моя была еще жива, но такая слабая, беспомощная, не вставала с постели. И еще у меня были на руках два младших брата. Я и не сочла себя вправе отказать ему.

НОРА. Да, да, пожалуй, ты права. Значит, он был тогда богат?

ФРУ ЛИННЕ. Довольно состоятелен, кажется. Но дело его было поставлено непрочно. И когда он умер, все рухнуло и ничего не осталось.

НОРА. И?..

ФРУ ЛИННЕ. И мне пришлось перебиваться мелкой торговлей, маленькой школой и вообще чем придется. Эти три последних года тянулись для меня, как один долгий, сплошной рабочий день без отдыха. Теперь он кончился, Нора. Моя бедная мать не нуждается во мне больше – умерла. И мальчики стали на ноги, сами могут о себе заботиться.

НОРА. Так у тебя теперь легко на душе…

ФРУ ЛИННЕ. Не скажу. Напротив, страшно пусто. Не для кого больше жить. (Встает в волнении.)Оттого я и не выдержала там у нас, в медвежьем углу. Тут, верно, легче будет найти, к чему приложить силы и чем занять мысли. Удалось бы мне только получить какую-нибудь постоянную службу, какую-нибудь конторскую работу…

НОРА. Ах, Кристина, это так ужасно утомительно, а у тебя и без того такой измученный вид. Тебе бы лучше поехать куда-нибудь на купанья.

ФРУ ЛИННЕ (отходя к окну). У меня нет папы, который бы снабдил меня деньгами на дорогу, Нора.

НОРА (вставая). Ах, не сердись на меня!

ФРУ ЛИННЕ (идя к ней). Милая Нора, ты на меня не сердись. Хуже всего в моем положении то, что в душе осаждается столько горечи. Работать не для кого, а все-таки приходится хлопотать и всячески биться. Жить ведь надо, вот и становишься эгоисткой. Ты сейчас рассказала мне о счастливой перемене ваших обстоятельств, а я – поверишь – обрадовалась не столько за тебя, сколько за себя.

НОРА. Как так? Ах, понимаю: ты думаешь, Торвальд может что-нибудь сделать для тебя?

ФРУ ЛИННЕ. Я это подумала.

НОРА. Он и сделает, Кристина. Предоставь только все мне. Я так тонко-тонко все подготовлю, придумаю что-нибудь такое особенное, чем задобрить его. Ах, я бы от души хотела помочь тебе.

ФРУ ЛИННЕ. Как это мило с твоей стороны, Нора, что ты так горячо берешься за мое дело… Вдвойне мило с твоей стороны, – тебе самой так мало знакомы житейские заботы и тяготы.

НОРА. Мне? Мне они мало знакомы?

ФРУ ЛИННЕ (улыбаясь).Ну, боже мой, какие-то занятия рукоделием и тому подобное… Ты дитя, Нора!

НОРА (закидывая голову и прохаживаясь по комнате). Тебе бы не следовало говорить со мной таким тоном.

ФРУ ЛИННЕ. Да?

НОРА. И ты – как другие. Вы все думаете, что я не годна ни на что серьезное…

ФРУ ЛИННЕ. Ну-ну?

НОРА. Что я ровно ничего такого не испытала в этой трудной жизни.

ФРУ ЛИННЕ. Милая Нора, ты же только что поведала мне все свои испытания.

НОРА. Э, пустяки одни! (Тихо.) Главного я тебе не рассказала.

ФРУ ЛИННЕ. Главного? Что ты хочешь сказать?

НОРА. Ты все смотришь на меня свысока, Кристина. А это напрасно. Ты гордишься, что несла такой тяжелый, долгий труд ради своей матери…

ФРУ ЛИННЕ. Я, право, ни на кого не смотрю свысока. Но верно – я горжусь и радуюсь, вспоминая, что мне выпало на долю облегчить остаток дней моей матери.

НОРА. Ты гордишься также, вспоминая, что сделала для братьев.

ФРУ ЛИННЕ. Мне кажется, я вправе.

НОРА. И мне так кажется. Но вот ты послушай, Кристина. И мне есть чем гордиться, чему радоваться.

ФРУ ЛИННЕ. Не сомневаюсь! Но в каком смысле?

НОРА. Говори тише. Вдруг Торвальд услышит! Ему ни за что в мире нельзя… Никому нельзя знать об этом, Кристина, никому, кроме тебя.

ФРУ ЛИННЕ. Да в чем дело?

НОРА. Поди сюда. (Привлекает ее на диван рядом с собой.) Да, видишь… и мне есть чем гордиться, чему радоваться. Это я спасла жизнь Торвальду.

ФРУ ЛИННЕ. Спасла? Как спасла?

НОРА. Я же рассказывала тебе о поездке в Италию. Торвальд не выжил бы, если бы не попал на юг.

ФРУ ЛИННЕ. Ну да. И твой отец дал вам нужные средства.

НОРА (с улыбкой). Это Торвальд так думает и все другие, но…

ФРУ ЛИННЕ. Но…

НОРА. Папа не дал нам ни гроша. Это я достала деньги.

ФРУ ЛИННЕ. Ты? Всю эту крупную сумму?

НОРА. Тысячу двести специй. Четыре тысячи восемьсот крон. Что ты скажешь?

ФРУ ЛИННЕ. Но как это возможно, Нора? Выиграла в лотерею, что ли?

НОРА (презрительно). В лотерею! (Фыркает.) Это была бы не штука!

ФРУ ЛИННЕ. Так откуда же ты взяла их?

НОРА (напевая и таинственно улыбаясь). Гм! Тра-ля-ля-ля!

ФРУ ЛИННЕ. Не могла же ты занять.

НОРА. Вот? Почему так?

ФРУ ЛИННЕ. Да жена ведь не может делать долгов без согласия мужа.

НОРА (закидывая голову). Ну, если жена немножко смыслит в делах, если жена понимает, как нужно умненько взяться за дело, то…

ФРУ ЛИННЕ. Нора, я решительно ничего не понимаю.

НОРА. И не надо тебе понимать. Я ведь и не сказала, что заняла деньги. Могла же я добыть их другим путем. (Откидывается на спинку дивана.)Могла получить от какого-нибудь поклонника. При такой привлекательной наружности, как у меня…

ФРУ ЛИННЕ. Ты сумасбродка.

НОРА. Теперь тебе, верно, безумно хотелось бы все узнать, Кристина?

ФРУ ЛИННЕ. Послушай, милая Нора, ты не выкинула чего-нибудь безрассудного?

НОРА (выпрямляясь на диване). Разве безрассудно спасти жизнь своему мужу?

ФРУ ЛИННЕ. По-моему, безрассудно, если ты без его ведома…

НОРА. Да ведь ему нельзя было ни о чем знать! Господи, как ты этого не понимаешь? Он не должен был и подозревать, в какой он опасности. Это мне доктора сказали, что жизнь его в опасности, что одно спасение – увезти его на юг. Ты думаешь, я не пыталась сначала всячески выпутаться? Я заводила разговоры о том, что и мне хотелось бы побывать за границей, как другим молодым дамам. Я и плакала, и просила; говорила, что ему не худо бы помнить о моем «положении», что теперь надо всячески мне угождать; намекала, что можно занять денег. Так он почти рассердился, Кристина. Сказал, что у меня ветер в голове и что его долг, как мужа, не потакать моим капризам и прихотям, – так он, кажется, выразился. Хорошо, хорошо, думаю я, а спасти тебя все-таки нужно, и нашла выход…

ФРУ ЛИННЕ. И твой муж так и не узнал от твоего отца, что деньги были не от него?

НОРА. Так и не узнал. Папа ведь умер как раз в эти дни. Я-то хотела было посвятить его в дело и просить, чтобы он не выдавал меня. Но он был уже так плох – и мне, к сожалению, не понадобилось прибегать к этому.

ФРУ ЛИННЕ. И ты до сих пор не призналась мужу?

НОРА. Нет, боже избави, что ты! Он такой строгий по этой части. И кроме того, с его мужским самолюбием… Для него было бы так мучительно, унизительно узнать, что он обязан мне чем-нибудь. Это перевернуло бы вверх дном все наши отношения. Наша счастливая семейная жизнь перестала бы тогда быть тем, что она есть.

ФРУ ЛИННЕ. И ты никогда ему не скажешь?

НОРА (подумав и слегка улыбаясь). Да… когда-нибудь, пожалуй… когда пройдет много-много лет и я уж не буду такая хорошенькая. Ты не смейся. Я, разумеется, хочу сказать: когда я уже не буду так нравиться Торвальду, как теперь, когда его уже не будут развлекать мои танцы, переодевания, декламации. Тогда хорошо будет иметь какую-нибудь заручку… (Обрывая.)Вздор, вздор, вздор! Этого никогда не будет!.. Ну, что же ты скажешь о моей великой тайне, Кристина? Гожусь я на что-нибудь? Ты не думай, что это дело не причиняет мне больших забот. Мне, право, иногда совсем не легко бывает оправдывать в срок свои обязательства. В деловом мире, скажу я тебе, существует взнос процентов по третям и взносы в погашение долга, как это называется. А деньги всегда ужасно трудно добывать. Вот и приходилось экономить на чем только можно… понимаешь? Из денег на хозяйство я не могла особенно много откладывать – Торвальду нужен был хороший стол. И детей нельзя было одевать кое-как. Что я получала на них, то целиком на них и уходило. Милые мои крошки.