Так первым делом витязей всех к дворцу стянуть необходимо, после сразу же оградить отца от присутствия его любимцев, если он, конечно же, без сознания, затем ввести в столицу регулярные войска, тех же гвардейцев к примеру, все-таки до эпохи дворцовых переворотов еще далеко и элита армии не прогнила под влиянием постоянных подачек фаворитом власть имущих. Черт! Кто бы знал, что на государя додумаются сделать покушение, в моем то времени в истории о таком даже не упоминается, видимо я успел в этом свою роль сыграть.

Бог ты мой, как все не вовремя, я же не готов к такой ответственности, да и кадров квалифицированных кот наплакал, хорошо, что хоть витязи подрастают, какая-никакая опора имеется. Вот только базы управленцев вовсе нет, как впрочем, и бюрократического люда, вообще никого нет. Да и как им появиться, что, даже отлучившись на полгода, я вместо нормальной спайки сподвижников увидел только отдельную работу единого механизма, который вместо запрограммированного движения стоял на месте.

Как все же тяжело, оказывается, заставить людей работать, так как надо! Что им надо всем?! Во-первых, это конечно же заработок удовлетворяющих их потребности, во-вторых возможность заняться любимым или интересным делом, в-третьих, быть уверенным в завтрашнем дне, то есть в своем государстве, но это не главное, в-четвертых быть не балластом общества а его связующим звеном, проще говоря человек должен знать, что он НУЖЕН своей стране. А как этого добиться? Нужна свобода, однако нужна она не многим, есть в обществе определенный процент людей, которые не пожелают иметь эту самую свободу от своего господина, когда тебе придется думать самому, решать как прокормить семью, не оглядываясь на покровителя, и постоянно думать о том, как быть дальше. Да, есть о чем подумать, непременно стоит по этому поводу обговорить с отцом Варфоломеем и епископом Иерофаном, да еще не мешало бы от оппозиции церкви умного человека пригласить… Стефана Яворского к примеру, митрополита Рязанского. Являясь ярым противником реформ моего батюшки он пытался по первой после моего «преображения» вмешиваться в мои дела, но так ничего и не добился, поняв, что цесаревич уже не тот что был раньше и воздействовать привычным способом напоминания догм православной церкви не получается он отдалился от меня. Предпочитая следить за мной из тени своей резиденции.

Впрочем, я, кажется, немного увлекся, мысли не в то русло повернули, будем решать проблемы по мере их появления, а все остальные отложим на потом, главное узнать, что же случилось с отцом и жив ли он вообще. Напрягая мозги, буквально заставляя их, со скрипом работать я, окончательно растратил все силы организма, накопленные за часы сна. Я по-прежнему продолжал обдумывать сложившуюся ситуацию, ища оптимальный выход с наименьшими «затратами» и не заметил как веки смежились и перед глазами расплылась благословенная темнота.

Весь мир погрузился в сладостное забвенье…

Алексей Петрович Романов.

Солнце плавно садилось за горизонт. Часы били пять раз, удары как рокот судьбы проносились по улочкам Москвы. Красная площадь за последние дни стала местом паломничества сотен людей, приносящих под красные стены толстые восковые свечи, в Успенском храме, который день идут службы за здравие государя и его наследника, да и все остальные церкви и соборы земель русских, прослышавших о несчастье, тут же начинали службы.

Негодование, страх перед «антихристом», неудовольствие проводимыми реформами государя, все это отступило на задний план перед случившимся несчастьем. Москва замерла на эти дни, ожидая вестей из дворца государя.

Между тем мало кто знал, что полк витязей, вошедший на территорию Преображенского дворца, куда и отнесли государя, сразу же занял опорные позиции на подступах к комнатам цесаревича, попутно имея возможность блокировать свободный проход в опочивальню государя. Приказ старшего брата был четким и лаконичным: «Занять оборону, в случае сопротивления или какого-либо неудовольствия со стороны аристократии арестовывать виновных и сажать под домашний арест».

Две роты гвардейцев, преображенская и семеновская недоуменно взирали на перемещения молодых воинов, резво вытеснивших опешивших от такой наглости ветеранов Северной войны с занимаемых ими позиций. Однако когда старшие офицеры, во главе с канцлером Головкиным попытались было восстановить статус кво, попросту приказав витязям «убираться обратно в свой медвежий угол». То произошла небольшая стычка, в результате которой пара преображенцев получила легкие ранения, а один витязь был доставлен в комнату, переоборудованную под временный лазарет с рассеченным бедром, приняв на себя атаку двух ветеранов, захотевших поставить на место зарвавшихся юнцов.

Все это я узнал буквально полчаса назад, честно сказать, отдавая приказ в обед, я не думал, что «птенцы Петровы» решаться на столь открытую конфронтацию, выходит, что дела у них действительно не важные, поэтому стоит торопиться как можно скорее к отцу, да и оградить его от «лишнего» внимания ворья не помешает.

-Все в сборе?– вопреки запрету Оли я встал с кровати, решив, что и так непозволительно пустил дела на самотек. Одевшись в грязно-зеленую форму витязей, с золотыми аксельбантами (у всех витязей аксельбанты только белые, золотые разрешается носить только людям царской крови) поправил портупею с подаренной Петром шпагой, оглядел себя в зеркало, виновато улыбнулся нахмурившейся боярыне, сидящей ко мне в пол оборота.– Милая, успокойся, все будет хорошо, да и перетянули меня так, что даже прыгая я по лестнице ни капли крови не просочится сквозь бинт.

-Правда?– с какой-то детской надеждой в голосе спрашивает лекарка.

-Конечно правда, разве ты сомневалась?

-Тогда иди, делай сто должен…– улыбнулась она.

«…и будь что будет,– добавляю про себя.– Спрашивается, как понимать особей женского пола, если у них логики как таковой нет в помине? Впрочем, не буду забивать себе голову, пусть будет как должное, некая аксиома, все известная и не требующая доказательств!»

-Пошли.

Командую улыбающимся Прохору, Артуру, Кузьме, Алехандро, всем тем, кто сейчас стоял в прихожей, время бездействия кончилось. Оставлять все как есть я, просто не имею права. Иначе могут начать появляться разные бредовые идеи в головах сторонников отца, мол, почему бы от наследника тихой сапой не избавиться, или просто отдалить от трона, так же тихо арестовать и посадить в тюрьму. Да и вообще мало ли какая залетная мыслишка занесется в глубины хитрых, опытных, наглых ставленников отца.

Быстрым шагом наша компания идет по коридорам дворца, витязи идут следом за нашими спинами, пара рот спешно готовится к отражению возможной атаки со стороны главных ворот. Мало ли какие глупости у драгун могу возникнуть? Не хотелось бы проливать русскую кровь из-за чьей-то прихоти, но в случае нужды придется сделать и это, ведь никуда не денешься, третьего не дано: или ты или тебя.

Последние лучи солнца, отражаясь от снежного настила на улицах и крышах домов, гуляли по стенам галерей. Ночь плавно опускалась на столицу, правда в отличие от простых обывателей в Кремле жизнь била ключом.

Преображенцы вместе с семеновцами стояли на каждом углу, не пропуская никого кроме высших сановников, вот только преградить путь цесаревичу ветераны не решились, слишком кощунственно это было для простого русского мужика, пускай и побывавшего в десятке сражений. Приказы старших офицеров попросту не исполнялись, а сами караулы под конвоем витязей уводились в глубь левого крыла дворца, от греха подальше. Повезло еще, что основная масса гвардейских полков встала на постой, на Немецкой слободе и прилегающих к ней улицах. Казарм в столице не было, как впрочем, их не было нигде, кроме Петровки.

Строить и оборудовать столь нужное для обычного солдата жилье государь во время войны не пожелал, тратя наличность на вооружение, обмундирование, провиант и денежное довольствие солдат и посольских приказов, такой фактор как здоровье и комфорт не учитывалось вовсе. Что ж понять это можно, но вот следовать этому абсолютно всегда не очень то хотелось, реформы в армии на изменении одежды и строевых приемов не закончились, надо только подождать немного, и выяснить в конце-концов, что там случилось с отцом!