На полпути между Лиссабоном и юго-западной оконечностью Португалии – мысом Сан Висети – в небольшой бухте расположился городок Синеж. С суши город защищают старые, бурые от времени стены и невысокий горный кряж. Далее стелется широкая унылая полоса дюн. Летом там печет солнце, чуть колышутся в жарком воздухе прутья дрока, да высоко в воздухе парит коршун. Осенью и зимой резкий холодный ветер поднимает тучи песка и бросает их в лицо одинокому путнику. Даль тогда покрыта дымкой. Вокруг шелестят и гнутся кусты. Вдали шумит море. Путник плотнее запахивает плащ и торопится по узкой, вьющейся среди дюн тропинке засветло добраться до ворот Синежа.

К северу от города обрывистые черные скалы образуют бухточку. В непогоду сюда спасаются синие и желтые рыбачьи лодки. Весь городок живет рыбной ловлей. Рыбой платят «десятину» монахам соседнего аббатства Сао Домингож, рыбой вносят подать королю и сеньору. На тесной, покрытой рыбьей чешуей площади, в низких домиках, в прохладном полумраке караульных помещений – всюду разговор о море, погоде и рыбе.

В этом городе в 1460 году родился Васко да Гама. В семье гордились трехсотлетним дворянством и любили вспоминать о том, что основатель рода Гама, испанский рыцарь из знатной семьи Уллоа, связал свою судьбу с первым королем Португалии Аффонсо Энрикеш, сражался в бесчисленных схватках с мазрами, а в 1165 году участвовал во взятии города Эвуры.

Позднейшие представители рода да Гама принимали самое деятельное участие в вековой борьбе с маврами. Так, в 1250 году Альваро Аннеш да Гама отличился в походах короля Аффонсо III, когда этот король изгонял мавров из Южной Португалии.

Потомки Альваро Аннеша были смелыми воинами, ревностными католиками и верными слугами португальских королей. Это были служилые дворяне. Больших поместий они никогда не имели, и все благополучие их было связано с королевским двором. На суше и на море бились они с маврами и кастильцами, в маленьких городах и деревнях собирали королевские подати, именем короля творили суд и расправу, во время борьбы королей с надменной, могущественной знатью или защищавшими свои вольности горожанами исполняли любые королевские поручения.

Отец Васко да Гамы, Эстевао, жил в смутное, чрезвычайно богатое событиями время.

Молодому португальскому государству приходилось защищаться не только против мавров, но и против соседей – королей Кастилии и Леона. Лишь в 1385 году, в битве при Альжубарроте, португальцы нанесли кастильской коннице такое сокрушительное поражение, что на целых два столетия кастильское завоевание перестало угрожать Португалии.

Но войны с испанцами не прекращались. Часто между Кастилией и Португалией вспыхивали ссоры, обычно решавшиеся на поле битвы, и тогда Эстевао да Гама надевал латы и в сопровождении оруженосца и нескольких слуг спешил на сборный пункт под королевское знамя.

Война с маврами была перенесена в Марокко. Еще в начале XV века король Жоао I вместе со своими сыновьями собрал под знамена крестоносного ополчения множество рыцарей из Португалии, Испании, Франции и Англии и захватил Сеуту. В 1438 году король Дуарте и принцы Энрике и Фернао затеяли большой поход под Танжер, но он окончился полной неудачей. Время от времени из Португалии в Марокко направлялись небольшие отряды крестоносцев. В таких походах принимал участие Эстевао да Гама. В Марокко португальские крестоносцы вели себя так же, как и их деды, воевавшие с маврами в Южной Португалии. Они разоряли поля и деревни марокканцев, осаждали, а в случае удачи грабили и сжигали их города.

Своеобразная обстановка, сложившаяся в Португалии в XV веке, наложила яркий отпечаток на классовую прослойку, из которой вышел Васко да Гама.

Португалия – отдаленный, гористый и бедный угол Европы – была местом причудливого смешения самых различных народов. Древние лузитанцы и иберы, карфагеняне и римляне, свевы и вестготы эпохи переселения народов, позднее—арабы, евреи, берберы, кастильцы и крестоносцы из Англии, Бургундии, Франции, Каталонии – все участвовали в формировании португальского народа. Издавна португальцы привыкли к опасности; почти всегда где-нибудь неподалеку– на кастильской границе или на юге, в соседнем Марокко, – шумела война, на побережье нападали корсары, в самой стране шли феодальные распри. Зачастую даже мирный труд был сопряжен с опасностями и лишениями. Море кормило множество семей, а люди, занимавшиеся рыбной ловлей, торговлей и морскими перевозками, в те времена рисковали не меньше, чем бойцы на войне.

В боях с маврами большую роль играли католические военно-духовные ордена, созданные для борьбы с «неверными». Католицизм наложил свою печать на быт, нравы и духовный облик португальцев тех времен.

Католическая церковь ревниво следила за тем, чтобы ее португальскую паству не совращали с истинного пути, и достигла в этом немалых успехов. «Ереси», отражавшие недовольство и возмущение угнетенных классов и получившие в позднем средневековье такое широкое распространение, уничтожались в Португалии в самом зародыше. Даже книгопечатание – источник стольких беспокойств для «отцов церкви» – было занесено в Португалию лишь в 1486 году, почти через пятьдесят лет после изобретения Гутенберга.

В непрерывных войнах с маврами, в грабительских экспедициях в Марокко, в корсарских подвигах на море, в междоусобных войнах и феодальных распрях постепенно оформился класс дворян – «фидальго». Для фидальго война, особенно война с «неверными», была не только единственным достойным занятием, но и «богоугодным, святым делом».

Истый фидальго – опытный и отважный боец, верный слуга сюзерена и покорное чадо католической церкви – считал, что в войне с «неверными» оправданы любая жестокость, всяческое коварство и обман. Суровый воин, не щадивший в бою ни себя, ни своих соратников, фидальго после боя превращался в подлинного мародера: он не гнушался ограблением мертвых, умерщвлял пленных, истязал женщин и детей, уничтожал население целых городов.

Но мавры были изгнаны из Португалии, и короли сломили своевольных феодалов. Междоусобные войны и дворянские распри все реже раздирали Португалию.

Дружины крупных феодалов оказались не у дел. Фидальго – воины и грабители—не так чзсто могли проявлять свою доблесть на родине и грабежом пополнять свои тощие кошельки и пустые сундуки. Поэтому среди португальских фидальго все более усиливалась тяга за море – сначала в Марокко, где шла вековая война с «неверными», а потом и в дальние морские просторы, в неведомые южные земли, сулившие воинскую славу и обильную добычу. Рыцари превращались в открывателей новых земель.

Так выковывались люди, которым суждено было в течение восьмидесяти лет осуществить величайшие открытия и превратить захолустное королевство в мощную империю, раскинувшуюся в четырех частях света, – от Бразилии до Китая.

Заморские дали влекли к себе и богатых горожан больших приморских городов Португалии – Опорто и Лиссабона. Португальские города, расположенные на пути из Средиземного моря в Северную Европу, издавна вели значительную торговлю с фландрскими, северофранцузскими и нижнегерманскими городами, а особенно с Англией. Еще в 1294 году Португалия заключила с Англией торговый договор. Но захолустная Португалия, лежавшая на дальней окраине тогдашнего культурного мира, находилась в стороне от великих торговых путей того времени. Барыши от торговли восточными пряностями, драгоценными камнями, тканями и утварью уплывали в сундуки турецких, итальянских, рейнских и каталонских купцов, а богатые горожане Опорто и Лиссабона принуждены были довольствоваться товарами из третьих и четвертых рук. Особенное недовольство португальских купцов, фидальго и королевского двора вызывала монополия итальянских купцов на торговлю индийскими пряностями – одним из важнейших товаров средневековья.