Дэвид несколько секунд молчал, а затем воскликнул:

– А ведь вполне может быть!

– Вот видишь. В этом причина нашего сумасшествия. Вспомни наше поведение: вместо того, чтобы заняться серьезными делами, мы стали вести себя, словно дети.

– Мы? – переспросил Дэвид, потирая ушибленные места. – По-моему, ты вела себя, как настоящая монахиня, ответственная за весь белый свет.

– Тебе показалось. Я тоже была близка к сумасшествию, но старалась держать себя в руках, – призналась Саавик. – Этот алкалоид – сильное наркотическое средство.

– Когда я создавал растение, то представлял, как заваривают чай из его листьев, – мечтательно вспоминал Дэвид. – Да, я вложил в него немного кофеина… Но это все.

Порывшись в памяти, Саавик припомнила строение молекулы кофеина и нашла некоторое сходство с той, что была изображена на листе. Мутация, пришла к выводу лейтенант. Такое вполне возможно. Под воздействием природных условий Регула-Один молекула кофеина со временем превратилась в это ответвление.

– Похоже, тебе не придется попить чай из листьев твоего растения, – улыбнулась Саавик, – или сделать вино из его ягод.

– Откуда тебе знать, – обиделся Дэвид.

– Ладно, ладно. Я пошутила.

Глава 4

Устремив взгляд на главный экран, Дэвид с восхищением смотрел на плод своих стараний, результаты безошибочной программы. Огромная Туманность Мутара породила маленькую горячую звезду, которая была так необходима для успеха эксперимента. Рядом со звездой кружила планета Регул-Один.

Прислонившись к перилам мостика, Дэвид мечтательно взглянул на Саавик, которая без всяких видимых эмоций работала на центральном сканер-ном терминале, куда стекалась информация, добываемая бесчисленными сканерами и сенсорами.

Саавик уже забыла о случае на Регуле-Один, и ее давно занимали иные мысли. Дэвид действительно не создавал найденный ею алкалоид. Они обстоятельно и не спеша обсудили этот вопрос, но Дэвида так и не удалось убедить, что результаты эксперимента получились обескураживающими и даже шокирующими. Он упрямо доказывал, что труды и жертвы первой экспедиции были не напрасны. В сердцах Дэвид заявил, что не намерен обсуждать эту тему с кем бы то ни было, даже с любимой женщиной.

Саавик, полностью поглощенная работой, не обращала на молодого ученого никакого внимания. Оторвавшись от терминала, она внесла запись в электронный дневник: «Мы приближаемся к планете назначения в точке 035». Затем Саавик вынула дискету из компьютера и отдала ее капитану Эстебану на утверждение.

– Очень хорошо, лейтенант, – похвалил Эстебан и обратился к рулевому:

– Заходим на орбиту обычным способом.

– Есть, капитан.

Эстебан включил переговорное устройство:

– Отсек связи! Передайте Командованию Звездного флота закодированное сообщение.

На секунду Эстебан задумался. Дэвид улыбнулся, решив, что капитан не ограничится обыкновенной формальной фразой, а придумает что-нибудь эпическое, нехарактерное для такого рода сообщений.

Однако ничего нового Эстебан не придумал. – Научно-исследовательское судно Федерации «Гриссом» достигло окрестностей планеты в секторе Мутара, предназначенной для изучения по программе «Генезис». Все процедуры по засекречиванию и обеспечению безопасности работ выполнены. Капитан Дж. Т. Эстебан.

– Кодируем, сэр!

Меры по засекречиванию и безопасности всем на «Гриссоме» казались чрезмерными и даже ужасными. «Генезис» изначально считался сверхсекретным проектом. Но вся команда относилась к предписаниям и правилам с каким-то равнодушием, считая, что от чужого взора невозможно утаить даже первые результаты эксперимента. Дэвид тоже не мог понять, зачем необходимо прятать знания.

Здесь, на «Гриссоме», которому Звездный Флот не давал самостоятельно и шага ступить, молодой ученый укрепился во мнении, что его решили отстранить от работ по проекту. Попытки неизвестных злопыхателей казались ему мелкими, недостойными и смешными: он готов был работать, даже если его свяжут по рукам и ногам.

– Доктор Маркус, – услышал Дэвид голос Эстебана, тихо и незаметно подошедшего сзади, – полюбуйся, ведь это ваша планета.

Удивленный и польщенный в душе, Дэвид, однако, постарался остаться внешне серьезным и спокойным.

– Спасибо, капитан. Пора начинать сканирование.

Кивнув Эстебану, Дэвид подошел к Саавик, которая настраивала сканер общего вида. На экране появилось схематическое изображение планеты с устойчивой атмосферой, корой, мантией, ядром и океанами – полная аналогия с любой другой планетой, родившейся естественным путем.

Дэвида переполняла гордость, ему даже не верилось, что эта планета раньше была глыбой изо льда и песка. Чувство удовлетворения от вида собственного детища наполнило каждую клеточку молодого ученого, прогнав все страхи и сомнения. От удовольствия он рассмеялся.

– Вот они, настоящие чудеса! – Дэвид едва удержался от желания затрясти Саавик за плечи.

– Совсем как отец, – усмехнулась лейтенант. – Люди есть люди… – и она вслух стала читать сообщение на экране:

– «Детальное сканирование… Сектор один: листва достигла полного развития, вегетация продолжается, температура двадцать два целых и два десятых градуса выше нуля по Цельсию…»

– «… Сектор два: пустынная местность, – продолжил Дэвид, – вегетация минимальная, температура тридцать девять целых и четыре десятых градуса выше нуля…»

Во время работ по программе «Генезис» часто дискутировался вопрос; сохранять или нет на планете пустыню. Вене заявлял, что ему неинтересно «заниматься глупостями». Дэл, как обычно, соглашался с Венсом. Зинаида, как часто делали дельтяне, обратилась к вулканской философии, не раз цитируя известное выражение «беспредельное разнообразие в бесконечных формах, бесконечные комбинации в бесчисленных элементах». Дэвида постоянно удивляло, почему все известные в Федерации медиумы и экстрасенсы любят цитировать вулканские изречения. Участники считали, что планета должна иметь все климатические зоны, по образу и подобию Земли. Однако Дэвид возражал против этого.

– «… Сектор три, – произнесла Саавик, – субтропики…»

По всей видимости, в этом месте одна климатическая зона должна плавно перейти в другую.

– «… Температура…» – лейтенант неожиданно замолчала.

– Что случилось? – тревожно спросил Дэвид. Саавик перепроверила данные и недоуменно произнесла:

– В этом районе температура резко понижается. «Вот оно, бесконечное разнообразие!» – удивленно подумал Дэвид и воскликнул:

– Это снег! В этом секторе снег! Фантастика! – Сенсоры пока не могли компьютерам помочь создать точные климатические и топографические карты местности, но Дэвид представил, как где-то внизу, над субтропическими лесами, переходящими в жаркие пустыни, возвышаются высокие горы, покрытые ледяными шапками.

– Восхитительно, – согласилась Саавик.

– Все ландшафты, известные на Земле, можно увидеть за несколько суток пешего пути! Разве это не чудо?! – не мог успокоиться Дэвид.

Он вспомнил, что участники экспедиции негласно соревновались в количестве созданных жизненных форм и ландшафтов на небольшом участке поверхности планеты. Тогда никому не приходило в голову изобрести заснеженные поля среди экваториальной жары, но, видимо, полученный рельеф сделал свое дело, и разнообразие ландшафтов превзошло даже фантазии самих создателей.

В то время климатические особенности на планете выражались еще не так явно, хотя компьютеры предсказывали подобные чудеса. Кэрол же не верила в такой феномен и заявила, что выходит из игры и не станет вносить в прибор «шаловливые» схемы коллег-фантазеров.

– Ты должен гордиться тем, что вы с матерью сделали, – сказала Саавик.

Молодой ученый взглянул на мониторы и, внезапно почувствовав себя неуютно, заметил:

– Пока рановато праздновать.

Неожиданно раздался беспрерывный монотонный писк одного из мониторов. Дэвид замер и тревожно взглянул на Саавик.

– Тот же сектор, – бесстрастно сообщила она. – Обнаружена какая-то металлическая масса.


Перейти на страницу:
Изменить размер шрифта: