«Я очень надеюсь, что поступила правильно, – подумала она и, взяв себя в руки, вскочила с кровати. – Очевидно лишь одно, – решила Лиз. – Когда выйдет «Инженю» с фотографией на обложке, недоброжелатели Регины будут сильно удивлены».

– Что-то случилось, Оливия? – спросила Элизабет, откидываясь на спинку стула, чтобы отдохнуть от печатания на машинке.

Девушки остались одни в редакции «Оракула».

– У меня просто были трудные дни, – сообщила Оливия, тряхнув головой над пачкой бумаг, которую держала в руке.

Элизабет повернулась на стуле, чтобы рассмотреть подругу. Оливия выглядела по-настоящему усталой. Она была бледнее, чем обычно, а под глазами темнели круги.

– Лиз, могу я спросить тебя кое о чем? – неожиданно произнесла Оливия.

– Конечно, – ответила та. – Но мне почему-то кажется, что сегодня я не смогу много сделать.

«И все потому, что я могу думать лишь о том, что одна молодая леди подозревается в недозволенной страсти, а хочет всего лишь попасть на обложку журнала», – подумала она про себя.

– Скажи мне честно, Лиззи, – продолжала Оливия, вставая со стула и подходя к окну. – Тебе не кажется, что я странно одеваюсь?

Элизабет внимательно посмотрела на подругу, приподняв брови от удивления:

– О чем это ты говоришь?

– Имею в виду именно то, что сказала, Лиз, – настаивала Оливия. – Посмотри на меня. Я одета необычно?

Элизабет изучающе осмотрела Оливию, на которой были не по размеру большие армейские брюки, сандалии и ярко-желтая тенниска с закатанными рукавами. Ее любимый цветной платок был завязан на лбу узкой полоской, не давая русым прядям падать на глаза.

– Нет, ты одеваешься не странно, Оливия, – твердо заявила Элизабет. – Ты одеваешься, как сама того хочешь, и я думаю, ты замечательно выглядишь.

Оливия вздохнула.

– Спасибо, Лиз, – сказала она, поворачиваясь и возвращаясь на свое место.

– А почему ты спросила об этом? – полюбопытствовала Элизабет. – Это смешно, Оливия, но ты никогда не мучила меня вопросами о том, что люди думают о твоей манере одеваться.

– Ну, не знаю, – произнесла Оливия. – Просто захотелось узнать. – Что-то в ее голосе заставило Элизабет придти к выводу, что разговор закончен.

– О, а вот это могло бы тебя заинтересовать, – Оливия протянула Элизабет машинописный лист.

– Юношеский конкурс драматургов, – прочитала Элизабет вслух. – Мистер Яворский, руководитель драматического объединения школы Ласковой Долины, с радостью извещает о начале ежегодного конкурса молодых драматургов. Тема этого года: «Известные деятели литературы». Заинтересованные ученики должны предоставить свои одноактные пьесы не позже, чем… – Элизабет посмотрела на дату и осознала, что последний срок – через месяц.

– Ты права, Оливия. Мне это действительно очень интересно. Спасибо, – сказала Элизабет, отдавая лист подруге. – Но, по-моему, если я решу принять участие в конкурсе, мне лучше начать работать прямо сейчас.

Именно в этот момент дверь редакции «Оракула» распахнулась и в комнату влетела Джессика.

– Пятьдесят пять долларов, честно! – объявила она с триумфом. – А ты говорила, что никто не будет покупать это печенье, потому что оно так странно выглядит. А это показывает, сколь «хорошо» ты разбираешься в бизнесе, Лиз.

– Джессика! – воскликнула Элизабет. – Какой сюрприз! А что принесло тебя в мир журналистики? У тебя есть какая-нибудь грандиозная сплетня для моей колонки? – спросила она с надеждой.

– Ни одной, – весело ответила Джес.

Она оглядела заваленную бумагами комнату и брезгливо сморщила нос. – Фу, – добавила она, – какое захламленное местечко. Что это?

Элизабет рассмеялась.

– Эти бумаги, – она сделала ударение на последнем слове, – макет «Оракула», Джес… – Элизабет повернулась к Оливии, которая собирала свои книги и засовывала их в рюкзак.

– Кажется, Джессика не ожидала, что у нас здесь так «чисто», – она хихикнула, подумав об обычном «порядке» в спальне сестры.

Оливия оглядела комнату и вздохнула.

– Ну-у, у нас и правда небольшой беспорядок, – заметила она.

Элизабет показалось, что ее голос прозвучал как-то странно. Трудно сказать, была ли Оливия рада видеть Джессику или нет.

– Готова, Лив? – нетерпеливо спросила Джессика.

Оливия кивнула.

– Джессика обещала мне помочь с платьем, которое я шью к вечеринке у Пэтменов, – пояснила она Элизабет.

Глаза Элизабет чуть не вылезли из орбит.

– Джессика? Но…

– Да, Лиз, – быстро затараторила Джессика. – Скажи маме, что к обеду я буду вовремя.

Элизабет не верила своим ушам. Последний раз она видела сестру с ниткой и иголкой в руках, когда ее заставили нанизывать кукурузу к Рождеству.

– Увидимся завтра, Лиззи, – сказала Оливия, выходя вслед за Джессикой.

– Конечно, Лив, – ответила Элизабет, пристально глядя в спину уходящей сестры.

«С каких это пор, – подумала она, – Джессика стала главной благотворительницей? Ведь она же ничего не понимает в шитье! Похоже, что Джессика ужасно старается помочь Оливии практически во всем в эти дни. – Она снова повернулась к машинке. – Ну хорошо, – продолжала она философствовать, – я и так уже достаточно совала нос в чужие дела. Что бы Джессика ни выкинула на этот раз, я останусь в стороне».

– Вот оно, – неуверенно произнесла Оливия, раскладывая платье на кровати и отступая на шаг. – Что скажешь?

– Хм, – задумчиво пробормотала Джессика, трогая материал опытной рукой. – Это, по-моему, хлопок? – выдала она где-то через минуту.

Оливия грустно кивнула. Материал, который был таким красивым, когда она его выбирала, теперь казался ей совсем непривлекательным. Он был ее любимого бледно-лилового цвета с нежными белыми цветами.

– Он из Греции, – сообщила она Джессике, с тревогой ожидая ее реакции.

«Только Оливия Дэвидсон может решиться надеть такое платье в загородный клуб», – подумала Джессика.

Платье было очень странно скроено, хотя и было достаточной для вечеринки длины. Оливия придумала косой глубокий вырез, и сделала мягкий, присобранный кушак из того же материала, чтобы подчеркнуть талию. Рукава отсутствовали.

«А ведь, возможно, – подумала Джессика, обходя платье вокруг, чтобы получше его рассмотреть, – из него получился бы миленький халатик. Но надеть его на грандиознейшую вечеринку сезона?» – Ее просто передернуло от этой мысли!

– Что скажешь? – повторила свой вопрос Оливия и в горле у нее пересохло.

– Ну… я думаю, что оно на редкость оригинально, Оливия, – осторожно проговорила Джессика. – Оно очень простое, не так ли?

– Да, мне казалось, что так будет лучше, – сказала Оливия. – Я всегда ненавидела эти вычурные одежды, выставленные в витринах.

– Хм, – еще раз пробормотала Джессика. – Почему бы тебе не надеть его, Лив, и я бы помогла тебе подшить низ? Я уверена, что оно будет совсем по-другому смотреться на тебе.

Оливия зашла в маленькую ванную рядом с комнатой и через минуту вернулась уже в платье.

– Итак, что же ты думаешь? – спросила она мягко. – Скажи мне правду!

Джессика вздохнула.

– Не знаю, Оливия, – произнесла она задумчиво, внимательно изучая платье со всех сторон. – Это – красивая одежда, но она мне кажется немного нестандартной, ты так не думаешь?

Лицо Оливии вытянулось.

– Что ты имеешь в виду?

Джессика встала и обошла ее, качая головой.

– Оливия, – наконец заговорила она, – ты должна помнить, насколько эта вечеринка важна для Роджера. В конце концов – это его первый выход в роли Пэтмена. Все будут смотреть на него, а это значит, что все будут смотреть и на тебя.

– Я знаю, – грустно сказала Оливия. – У меня тоже сложилось такое впечатление.

– Отлично: это значит, – твердо произнесла Джессика, – что ты задумываешься о чувствах Роджера. Ты же знаешь, какова миссис Пэтмен. – На этой фразе Джессика сделала ударение. – Она всегда так заводится из-за пустяков, – хитрюга перешла на конфиденциальный тон. – Брюс как-то рассказывал мне, что однажды она раскричалась из-за того, что на какой-то вечеринке одна несчастная девушка неправильно ела омара. Она так опозорила ее!