Она увидела, как глаза Зака сузились, весь он подобрался, как хищник перед прыжком, и замолчала. Она ждала, что вот сейчас он рассмеется искренним, непринужденным смехом или в худшем случае раздраженно отвергнет абсурдное обвинение. Но Зак не сделал ни того ни другого. Его загорелое лицо помрачнело, выразительные губы сжались. Напряженное молчание нарушила одна из сестричек-близнецов, которая подлетела к ним и, бросив озорной взгляд на Эву, потащила старшего брата танцевать.

Эва же замешкалась, озадаченно нахмурив брови, и тут заметила человека с седой прядью в черных волосах – он стоял рядом с Андреасом Сфаэлосом и что-то говорил ему. В ту же секунду она вспомнила, где видела этого человека раньше. На улице, в тот самый день, когда она кинулась прочь из квартиры, найдя там Абби в объятиях своего жениха. И этот человек служил в охране Зака.

И тут еще одна деталь, о которой за всеми своими переживаниями она совсем забыла, всплыла в памяти: Зак должен был в тот день улететь за границу, но… не улетел. Еще одно совпадение?

Откуда Зак узнал, что Трой – страховой агент? И что она снимает квартиру вместе с кузиной? А та вечеринка, о которой он упоминал, а ключи от квартиры фирмы, так кстати оказавшиеся у него в кармане, чтобы он мог немедленно предложить их ей? Сердце Эвы билось так сильно, словно пыталось выскочить наружу. Самодовольный мерзкий донжуан…

То, что она навоображала, есть не что иное, как чистое безумие, пыталась уверить себя Эва. Но она не могла забыть, как Зак промолчал в ответ на ее слова. Не высмеял ее, не попробовал оправдаться…

Облаченная в элегантный бежевый костюм, осыпанная конфетти, Эва скользнула на сиденье лимузина, который должен был отвезти их в аэропорт.

– Зак… – Она нервно облизнула пересохшие губы. – Я хотела бы задать тебе вопрос, который может показаться очень глупым.

– О детективе?

Эва попыталась и не смогла проглотить комок в горле. Ее зеленые глаза впились в его лицо.

– Вину признаю полностью. Да, я установил за ним слежку.

– Д-да? – Ее собственный голос донесся до нее словно сквозь бетонную стену. Когда Эва услышала, как он без малейшего колебания подтвердил ее дикое подозрение, она почувствовала, что ее с ног до головы охватывает озноб.

– Откровенно говоря, в мои первоначальные планы входило только уведомить тебя о его романе.

– Правда? – глупо переспросила она.

– Но я боялся, что ты мне не поверишь, а кроме того, тех, кто сообщает дурные вести, не очень-то жалуют. Я решил, что идти напролом не слишком разумно. К тому же наши служебные отношения не способствовали разговорам по душам, – ровным голосом объяснил Зак. – Как это ни печально, но ты должна была убедиться своими собственными глазами.

– Печально? – повторила Эва, в болезненном оцепенении внимая его словам.

– Я не знал, что ты застанешь их в постели, – продолжал Зак рассудительно. – Такое даже я вряд ли мог подстроить.

– Но мог предвидеть. – Голос Эвы дрогнул. – А тот телефонный звонок?..

– Устроил я.

– А человек из охраны? Я видела его тогда на улице…

– Забота о твоей безопасности. – В голосе Зака послышались едва заметные извиняющиеся интонации. – Я полагал, что ты можешь расстроиться…

– Могу? – все еще не веря своим ушам, проговорила Эва.

– Я хотел быть уверен, что с тобой все в порядке. Считал, что несу за тебя ответственность.

Образ Зака, созданный Эвой, начал стремительно меркнуть. Выслушав чудовищное признание, которое он сделал с таким потрясающим хладнокровием, она содрогнулась. Сидящий рядом с ней мужчина, ее законный супруг, подверг ее самому жуткому в ее жизни испытанию и после этого преспокойно разыграл роль доброго самаритянина и с ловкостью прирожденного дельца присвоил то, что от нее осталось. Она была потрясена до глубины души.

– Эва… ты имела право знать об их связи.

– Так пишут в газетах, когда выворачивают чью-то жизнь наизнанку на потеху публике, – с трудом выговорила она.

– Ты и так бы узнала обо всем, – угрюмо напомнил ей Зак. – Твоя кузина беременна. Она не стала бы сидеть сложа руки и наблюдать, как ты выходишь замуж за отца ее ребенка.

Она замотала головой в яростном протесте.

– Это ничего не значит!

Эву охватило мучительное осознание того, что ее предали. Опять предали! Второй раз за этот месяц она поняла, насколько неспособна разбираться в людях. Она доверилась Заку! Но если убрать доверие, что же у нее оставалось?..

– Ты взял на себя право распоряжаться моей жизнью… – Она внезапно поняла, почему Трой сказал, что чувствует себя пешкой в чужой игре. Как невыносимо знать, что тобой все время манипулировали! Она почувствовала себя ничтожной, бессильной. Но больнее всего было оттого, что она так слепо возвела на пьедестал Зака Сфаэлоса, открыла ему свою душу, испытывала к нему благодарность за терпение и понимание, проявленные в тот ужасный день.

– Я собирался со временем рассказать тебе правду.

– Может быть, и никогда…

– Дорогая, он недостоин тебя.

– А ты достоин? Должно быть, ты получил удовольствие, впервые за всю свою жизнь разыграв добренького шефа! – воскликнула Эва. – Все это было одно притворство, и ничего настоящего!

– Я сочувствовал тебе.

– Не верю! – отрезала Эва, и на ее глазах выступили слезы. – Как ты, наверное, радовался, когда все вышло по-твоему! Я даже вернулась на работу, чтобы облегчить тебе дело… напилась и упала тебе в руки, как перезрелая слива. – Ее дрожащий голос прервался, и она поспешно отвернулась, пытаясь снова привести в повиновение голосовые связки. – Я ненавижу тебя… я никогда не прощу тебе этого!

У здания аэровокзала она с трудом выбралась из лимузина, изо всех сил сдерживая слезы. Ей, никогда раньше не плакавшей, хотелось броситься ничком на землю и зарыдать! Когда Зак попробовал взять ее за руку, она отшатнулась, осознав, что, помимо желания заплакать, ей хочется наброситься на него с кулаками. Никогда прежде ей не приходилось испытывать такой ярости. Значит, «никто не безгрешен»? Зак не затронул даже макушки айсберга, когда произнес эти слова!

Как только собственный самолет Сфаэлоса оторвался от земли, Эва отстегнула ремни и направилась в хвостовой салон. Зак с мрачным лицом последовал за ней.

– Нам надо поговорить.

– Трой тоже просил меня об этом, тут-то мне бы и послушать его, правда? – бросила ему Эва в отчаянии. – Может, он уже тогда подозревал? Может, мы могли бы догадаться, что тут не обошлось без провокации!

– Уже немного поздно… Мы муж и жена.

– Это уж точно не входило в твои первоначальные планы, – сказала Эва с горечью. В голове у нее гудело, казалось, та вот-вот лопнет. – Ты собирался захватить меня врасплох и уговорить лечь с тобой в постель… но я и тут помогла тебе, да? Это я затащила тебя туда!

– Эва, не надо… Все было не так.

– Я знаю, как все было, я присутствовала при этом! – истерично выкрикнула она. – Ты был готов разрушить мою будущую жизнь с человеком, которого я любила, ради жалкой интрижки! А если бы я оказалась настолько глупа и согласилась, то оказалась бы сейчас обладательницей букета из двадцати четырех роз и бриллиантового браслета. Еще одна отставная любовница Зака Сфаэлоса, еще один объект для насмешек бульварной прессы.

– Я предложил тебе стать моей женой.

Зак скрипнул зубами, его высокие скулы покрылись пятнами.

– Ох, какая я счастливица! Выиграла в лотерею настоящего героя. Ты обманул и предал меня, а жениться предложил потому, что до тебя дошло наконец в твоем безграничном эгоизме, что только так ты сможешь меня получить.

– Если уж мы опустились до подобного разговора, – произнес, сверкнув глазами, Зак, – я хочу напомнить, что уже имел это исключительное удовольствие к тому моменту, когда делал тебе предложение.

Эва побледнела и резко отпрянула от него: желание нанести ответный удар прямо-таки жгло ее изнутри.

– Что же… на этот раз ты заключил не особенно выгодную сделку… Ты получил жену, которая до сих пор влюблена в другого! Значит, можно считать, что мы в расчете, – едко проговорила она, мстя за оскорбленную гордость.