Расстроившись, Мег и не заметила, как машина выехала на стоянку.

— Мне еще не нужно в туалет, папа.

Несмотря на горловой смех Кона, Мег занервничала, не понимая причину остановки. Кон повернулся на сидении, чтобы видеть обеих своих спутниц.

— Мы уже почти в Ганнибале. Но прежде, чем мы приедем, я должен раскрыть одну тайну. — Его голос был очень серьезным, и Мег насторожилась. — Я знаю, что твоя мама умеет хранить секреты, а ты, Анечка? Если я скажу тебе что-то очень, очень важное, ты не забудешь о том, что это наша семейная тайна, и никто больше не должен ее узнать?

Наша семейная тайна. Мег затаила дыхание, глядя, как Анна с торжественным видом кивает головой.

— Когда я уехал из России, мне пришлось сменить имя.

— Почему, папа?

Мег ощутила в нем странное напряжение, словно он с трудом пытается подавить какие-то неприятные чувства.

— Некоторые люди ненавидели меня за то, что я предал свою страну, — произнес Кон глухим голосом, — а других здесь, в Америке, злило, что я приехал сюда. Им не нравилось мое русское имя. Я им не нравился.

Что-то в его тоне заставило Мег поверить, что он действительно переживает. Анна тоже была тронута.

— Зато ты нам нравишься, папа! — Она тут же бросилась на его защиту, ее детское сердечко готово было простить ему все, что угодно. — Мы тебя любим, правда, мама?

— И я люблю вас обеих, — сказал Кон хрипло, не дав Мег возможности возразить. — Поэтому для нашей безопасности я взял другое имя.

Услышав такую важную новость, Анна забыла даже о любимом рождественском гимне, звучащем сейчас по радио.

— И как тебя теперь зовут?

— Гарри Джонсон.

Гарри Джонсон? Мег едва удержалась от смеха. Если есть на свете человек, которому меньше всего подходит это имя, так это сотрудник КГБ Константин Руденко. Что за чушь.

— Так зовут одного мальчика в нашем классе! — радостно воскликнула Анна. — У него светлые волосы и маленький попугай. Миссис Бизли однажды велела нам принести в школу своих домашних животным, и мама помогла мне отнести мою рыбку.

Кон кивнул, явно довольный ее реакцией.

— Тысячи мальчиков и мужчин в Соединенных Штатах носят имя Гарри Джонсон. Поэтому я выбрал именно его.

— И теперь на тебя никто больше не злится?

— Да. У меня теперь появилось много новых друзей и соседей, и все они зовут меня Гарри или мистер Джонсон.

— А можно, я буду и дальше называть тебя папой?

Кон отстегнул ее ремень безопасности, взял девочку на руки и поцеловал.

— Ты — единственный человек в мире, который обязан называть меня папой, Анечка.

— Если не считать моей будущей сестры.

— Вот именно, — пробормотал Кон, крепче ее обнимая.

Наконец Анна подняла голову, заглянув за спинку сиденья, ее голубые глаза сверкали, как бриллианты.

— Мама, теперь ты должна называть папу» Гарри «. Не забудь, — прошептала она.

У Мег заныло сердце, и она опустила глаза. В любом случае она не сможет называть так Кона. Все это слишком непривычно: ей не справиться. Впрочем это не важно, ведь они будут видеться как можно реже и не на людях.

Она почувствовала на себе взгляд Кона.

— Обычно твоя мама называла меня» милым «, поэтому, я думаю, проблем не будет.

Мег больше не могла разыгрывать эту комедию. Теперь ей казалось, что после вчерашнего балета прошла целая вечность.

— Надвигается буря, Гарри, — усмехнулась она. — Если ты и вправду собираешься показать нам твой дом, лучше поторопись.

От белозубой улыбки Кона у нее что-то екнуло внутри.

— Похоже, тебе тоже не терпится.

Он усадил Анну на сиденье, пристегнул ремень и снова выехал на шоссе. До Ганнибала оставалось около шести миль.

— Жду, не дождусь, когда мы уже доедем до дома, — признался Кон дочери, взъерошив свободной рукой ее кудряшки. — Я так скучал по своей девочке.

— Я с тобой, папа, и ты никогда больше не будешь одиноким. Правда, Клара? — спросила Анна у куклы, названной в честь героини» Щелкунчика «. — Клара тоже тебя любит, папа.

— Я рад.

Мег, как ни пыталась, не могла не замечать звуков его низкого, приятного голоса, и его нежных взглядов, обращенных к дочери. У нее комок подступил к горлу при виде того, с какой любовью обращается к нему Анна. Кажется, Кон тоже был глубоко тронут.» Милая «, — прошептал он по-русски, и взял девочку за руку.

Он победил, — подумала Мег. Теперь Анна уже никогда не будет принадлежать ей без остатка. Мег прижала ладонь к сердцу, словно это могло уменьшить ее боль. Что же делать?

Они свернули с шоссе и въехали в маленький городок Ганнибал, прославленный Сэмом Клеменсом, описавшим свое детство на Миссисипи в середине девятнадцатого столетия.

Мег не знала, что у Кона на уме, но подозревал, что он ради Анны провезет их мимо речного парохода, стоящего на приколе в центре города, где располагался дом-музей Марка Твена.

Вместо этого Кон выбрал путь, ведущий мимо старинных зданий, украшенных к Рождеству, и знаменитого особняка Рокклиффа. Они миновали еще один квартал, затем Кон свернул за угол и выехал на дорожку, явно нуждающуюся в расчистке после недавнего снегопада. Они оказались во дворе старомодного двухэтажного дома, напоминавшего книжную лавку Бекки Тэтчер в исторической части города.

— Мы дома, Анечка. — Кон остановился перед гаражом, рассчитанном на две машины, и отстегнул ремень безопасности.

Анна вертелась волчком, глядя вокруг сияющими глазами.

— Где мои собаки, папа?

— На веранде, ждут нас.

Мег недоверчиво взглянула на дом, а затем уставилась на Кона. Анна с его помощью вылезла из машины, даже забыв про куклу. У Мег в голове не укладывалось, что этот любящий отец и примерный семьянин был когда-то всемогущим агентом КГБ, внушавшим одинаковый ужас и советским гражданам, и иностранцам.

Она вышла из машины, ошеломленно озираясь по сторонам. Кон велел им подождать, пока он расчистит ступени и отопрет дверь.

Анна завизжала от восторга, когда на крыльцо выскочила роскошная немецкая овчарка, и начала носиться кругами по снегу, обнюхивая ноги девочки и размахивая хвостом. Без сомнения, Кон умел обращаться с собаками. Этот пес был так прекрасно выдрессирован, что ни разу не оскалил зубы и не сделал ни одного угрожающего движения.

По команде Кона пес сел и позволил Анне себя погладить. Мег знала, что ее дочка не боится собак. У пожилой супружеской пары, живущей в доме напротив, был замечательный золотой ретривер, и Анна с Мелани обожали с ним играть.

— Мегги, иди познакомься с Тором, — радушно предложил Кон. Это вызвало в Мег воспоминания о другом месте, другом времени, когда она жила только им одним, и в разлуке считала часы до новой встречи.

В следующие несколько минут собаке почти удалось отвлечь Мег от ее тревог. Казалось, Тор безумно рад знакомству с Анной. Он всячески выражал свой восторг и громко лаял, вызывая у Анны и ее отца приступы смеха.

Мег никогда раньше не видела Кона таким счастливым. Забыв о своих опасениях, она с улыбкой подняла голову и заметила, что Кон смотрит на нее совсем как раньше пронзительными ярко-голубыми глазами. Мег вздрогнула и отвернулась.

— Где другая собака? — спросила Анна.

— Ганди в доме, занята, — загадочно ответил Кон. — Хочешь посмотреть, что она делает?

— За мной, Тор, — приказала Анна, поднимаясь по лестнице вслед за отцом. Мег еще не успела дойти до двери, как внутри раздался изумленный возглас Анны. Охваченная любопытством, Мег выбежала на закрытую, отапливаемую веранду, и обнаружила там еще одну немецкую овчарку, лежащую на подстилке в углу и кормящую трех крохотных щенков. Молодая мама подняла голову и с гордостью взглянула на вошедших людей.

Кон присел на корточки и обнял Анну, не сводящую глаз с удивительного зрелища.

— Вот рождественский подарок, который я тебе обещал, Анечка, — прошептал он.

— Ой, папа! — радостно взвизгнула она. — Посмотри на самую маленькую. Она у меня в ладошке поместится.