История человечества во многом, если не во всем, определяется природными катастрофами либо же их последствиями. Гибель Помпеи — при относительно небольшом размахе бедствия (тогда, в 79 году нашей эры, от взрыва Везувия погибло около двух тысяч человек) — стала фактом не только исторической летописи, но и мировой культуры.
Извержение вулкана Санторин примерно в 1628 году до нашей эры уничтожило целую цивилизацию — минойскую: многие считают, что именно эта катастрофа породила впоследствии миф о гибели Атлантиды.
Библейская история о Ное, шумерская легенда о Зиусудре, а также многие другие мифы народов мира говорят о страшном стихийном бедствии — потопе, который, видимо, случился в стародавние времена, на заре цивилизации.
Углубимся в совсем уже древнюю историю. Глобальные похолодания — ледниковые периоды — научили обитателей Земли приспосабливаться к смене температурного режима: возможно, что хомосапиенс стал сапиенсом именно в силу необходимости выжить в условиях сурового климата.
Наконец, самая сокрушительная из всех мыслимых катастроф — столкновение Земли с астероидом или кометой. Как ни мала вероятность такого события, она все же существует. Последнее крупное столкновение Земли с небесным телом состоялось, очевидно, 65 миллионов лет назад. Это, по мнению ряда ученых, и привело к гибели динозавров.
А уход со сцены динозавров освободил гигантскую экологическую нишу. И туда ринулись млекопитающие. И в конечном счете эволюционировали до приматов. А потом появились и мы, современные люди, — существа, которых с известной натяжкой можно назвать «наследниками катастрофы»...
Вернемся к землетрясениям. В нашем веке самые губительные из них поражали Китай и Японию (июль 1976 года — город Таншань: по мнению экспертов, от 600 до 700 тысяч погибших; май 1927 — горы Наньшань: 200 тысяч погибших; сентябрь 1923 — Токио и Иокогама: 200 тысяч жертв). В декабре 1908 года в Мессине погибло около 160 тысяч человек: половина непосредственно при землетрясении, половина — от последовавших за ним пожаров и болезней.
Землетрясение в Армении в декабре 1988 года практически стерло с лица планеты город Спитак и унесло более 55 тысяч жителей. Но самая чудовищная катастрофа такого рода за всю письменную историю человечества произошла 24 января 1556 года в провинции Шаньси (Северный Китай): здесь погибло 830 тысяч человек.
О количестве жертв землетрясений во все времена говорить трудно, зато можно оценить, сколько их было в нашем веке — самом документированном столетии в истории цивилизации. С 1901 года по сей день только в крупных землетрясениях на планете погибло больше двух миллионов человек — таким образом, в среднем, жертвами подземных толчков становилось около 20 тысяч человек в год. Это масштаб войны.
Еще одна война — вулканическая. В нашем столетии во время крупных извержений вулканов погибло около 70 тысяч человек. Это население города средней величины. Однако в прошлом веке картина была куда хуже. В апреле 1815 года только одно извержение вулкана Тамбора в Индонезии унесло более 92 тысяч жизней. Причем непосредственно при извержении Тамборы погибло десять тысяч человек, остальные умерли от голода и болезней, вызванных этим стихийным бедствием.
Следующий театр боевых действий природы — Мировой океан: эту войну можно назвать ураганной (циклонной, тайфунной... — в разных районах планеты у штормовой стихии разные имена). Здесь счет жертв тоже идет на сотни тысяч. Если быть точным, в XX веке только крупные ураганы унесли 600-700 тысяч жизней — главным образом в Бангладеш. Самый смертоносный ураган пронесся там 13 ноября 1970 года: за короткое время погибло 300 тысяч человек.
Ураганы рождаются над морскими просторами. Но Мировой океан не удовлетворяется данью, собираемой штормами и бурями, он пожирает куда больше жизней. Из всех стихийных бедствий самые смертоносные — это наводнения. И больше всего страдает Китай.
В 1931 году только в одном наводнении на Хуанхэ погибло более трех с половиной миллионов человек. Восемь лет спустя в Северном Китае вода унесла еще 200 тысяч человек... А в 1911 году на Янцзы погибло 100 тысяч... А в 1887-м на Хуанхэ — 900 тысяч... За пять десятилетий — пять миллионов...
На фоне наводнений и ураганов смерчи выглядят куда более скромным явлением (хотя смерч — тот же ураган в миниатюре). Тем не менее и они приносят немалые разрушения, и они собирают свою дань жизней. Больше всего смерчей рождается на равнинах американского Среднего Запада — там они носят название торнадо.
За последние 70 лет только в США от смерчей погибло около пяти тысяч человек. А серия мощных торнадо, пронесшихся над территориями штатов Алабама, Джорджия, Теннесси, Кентукки и Огайо 26-27 мая 1973 года, унесла жизни 315 человек.
Этот скорбный перечень можно продолжать очень долго. Назову лишь последнюю оценку: в нашем столетии стихия — в самых разных ее формах: землетрясения, наводнения, извержения вулканов, ураганы, цунами, смерчи, пожары, лавины, сели — лишила жизни никак не менее десяти миллионов человек. (Если сюда добавить еще одно стихийное бедствие — засуху, то счет пойдет уже на многие десятки миллионов.)
И эта странная война, разумеется, продолжается: природные механизмы на Земле пока еще никто не отменил.
Главный вопрос, который возникает при анализе вышеперечисленных «военных действий», — почему? Почему так много гибнет людей? Угроза того или иного стихийного бедствия всегда ожидаема, и тем не менее катастрофа чаще всего застигает людей врасплох. Неужели люди ничему не учатся на опыте прошлого?
Напрашивается ответ: да, не учатся. Однако это примитивно и несправедливо — во всяком случае, по отношению к тысячам, десяткам тысяч людей во всем мире, которые занимаются именно предотвращением стихийных бедствий. Действительность гораздо сложнее, и я готов поспорить с высказыванием Бертрана Расселла, хотя и вынес его в эпиграф. Для того, чтобы разобраться с этим «почему», следует понять, как же все-таки люди спасаются от стихийных бедствий и как к ним готовятся.
Надо сказать честно: предсказывать землетрясения в полной мере люди еще не научились. Точнее, так: есть краткосрочные прогнозы, они весьма точны: есть долгосрочные — они тоже, как правило, оправдываются; а вот среднесрочный прогноз — то есть именно такой, который нужен для того, чтобы люди успели подготовиться и принять необходимые меры, — пока пробуксовывает.
Это не значит, что наука стоит на месте. Есть теория хаоса и теория катастроф, успешно развивается нелинейная динамика — та область математики, которая дает аппарат для изучения хаотических процессов, движутся вперед сейсмология и геотектоника.
Достигнуты значительные инструментальные результаты: планета все больше покрывается Всемирной стандартизированной сейсмографической сетью, начало которой было положено еще в 60-х годах; существуют наземные и подземные датчики, которые позволяют засекать миллиметровые движения тектонических плит, а в космос выведены лазерные геодинамические спутники, способные обнаруживать эти подвижки с орбиты.
Ученые уверенно определяют предвестников землетрясений в виде небольших подземных толчков; с помощью магнитометров обнаруживают малейшие изменения магнитном поле Земли — они тоже говорят о приближающемся бедствии; следят за геохимическим составом почв в сейсмоопасных районах, изменениями состава солей в подземных водах, выделениями радона; ловят низкочастотные электрические колебания — все эти методы и дают возможность краткосрочного прогноза.
Не случайно именно в последние десятилетия количество удачных прогнозов возрастает. В 1975 году китайские сейсмологи за два дня до события предсказали сильное землетрясение в городе Хайчэн. Времени хватило, чтобы девяносто тысяч жителей было эвакуировано. Землетрясение произошло, 90 процентов зданий города оказались разрушенными, а вот жертв на этот раз удалось избежать.