Джеф не представлял, что он должен ответить. Ситуация была крайне неприятной.

– Вы… Вы не ладите друг с другом? – выдавил он наконец.

– Можно сказать и так.

– Вы поженились в Лас-Вегасе?

– Это было просто заблуждением, – ответила она сухо. – Мой первый муж был славным парнем, но пьяницей и человеком слабовольным. Арнольд казался совершенно другим. Я была пленена его обаянием и хотела облегчить себе жизнь, имея кого-то, кто будет принимать решения за меня, и при ком я буду чувствовать себя женщиной, а не медсестрой. Мне понадобился целый год, чтобы понять, что и в чувствах, и в финансовом отношении я обманулась.

– Но вы все-таки остались с ним, – возразил пораженный Джеф.

– О, да, – она подалась вперед и со злостью вдавила сигарету в пепельницу. – Да, я осталась с ним. Я могла вернуться в Штаты, но осталась бы при этом с пустыми руками. Я могла бы там оформить развод, но весьма сомневаюсь, что смогла бы добиться от него пособия.

От первого мужа я получила некоторую компенсацию. Когда в поисках счастья мы прибыли сюда, я все ещё была влюблена, или, по крайней мере, мне так казалось. Тут Арнольд затеял множество сделок. Он рассказывал мне обо всех своих делах, а я подписывала чеки. Неприятность состояла в том, что все неудачи приходились на меня, а успехи-на него. Теперь у меня больше нет ни гроша, не считая кое-каких драгоценностейподарков первого мужа. Я и думать не хочу, чтобы просто уйти и тем самым облегчить ему жизнь-нужно сделать так, чтобы он дал мне приличное возмещение.

Она не стала объяснять, что подразумевает под словами«облегчить жизнь». Отвела взгляд, и постепенно на лицо вернулось прежнее выражение и улыбка стала естественной и приветливой.

– Входите, Дадли, – бросила она.

Лейн оглянулся. Увидев входящего мужчину, встал.

– Это мистер Лейн, – представила хозяйка. – Дадли Фиск.

– Добрый день, мистер Лейн, – сказал Фиск, подавая руку. Он был круглолицым и толстощеким, с белокурыми волосами. Носил очки. На вид был спокоен и приятен в общении, и хотя показался Джефу личностью бесцветной, улыбался весьма непринужденно.

– Садитесь, Дадли, – предложила женщина. – Мистер Лейн спрашивал о планах Арнольда, и я вынуждена была сказать, что не имею ни малейшего представления.

– Вам известно о деньгах, которые он присвоил в отеле «Вествинд»? – спросил Джеф, которому просто захотелось сменить тему разговора. И заметил, что улыбка её вновь исчезла, губы крепко сжались.

– Ничего не знала до последних дней, – отрезала она. – Если бы я хоть о чем-то догадывалась!.. Нет, я только обратила внимание, что он после нашей свадьбы безумно спешил покинуть Штаты. Я тогда задавала себе вопрос, почему он стал таким нервным и неуравновешенным… А его наследство велико?

– Не могу сказать наверняка, – ответил Джеф. – Все зависит от общего курса акций. Вероятно, от четырехсот до пятисот тысяч.

– Долларов?

Джеф кивнул.

– Полагаю, вы знаете, что он продал здесь часть своего имущества.

Она бросила короткий взгляд на Фиска.

– Часть? Все-за исключением этого дома, – горько бросила она.

Джеф помедлил, пытаясь составить собственное мнение и определить роль Дадли Фиска, на которого женщина смотрела с доброжелательной улыбкой и от которого, как он заметил, очевидно очень зависела.

– Вы прибыли в Венесуэлу в качестве помошника Арнольда, мистер Фиск? – спросил Джеф.

– Я вначале тоже так думал, – ответил Фиск. – Нет, это моя судьба, – с удивительной откровенностью продолжал он, – стать жертвой скверной мальчишеской влюбленности, от которой я долго зависел. Познакомился я с Арнольдом в последний год его учебы. В нем было все, чего недоставало мне. Высокий, красивый, хороший спортсмен… У него водились карманные деньги, и он был готов поделиться ими с каждым, кто играл при нем роль шута или мальчика на побегушках. В то время я был чрезвычайно горд, что он выбрал меня, так как я жил на стипендию и должен был сам зарабатывать на карманные расходы. Однажды Арнольд даже отбил у меня девушкуособого труда ему это не стоило-но и это не открыло мне глаза. Он был для меня колоссальным парнем, а я его приятелем. Все, что бы он ни делал, никогда не казалось мне дурным.

Когда полтора года назад он мне написал, я был агентом по сбыту печатной продукции в Нью-Йорке, и, видит Бог, рекордов не ставил. Арнольд расписал здешнюю жизнь в самых ярких тонах, рассказал о бешеных деньгах, которые тут будет зарабатывать. Ему нужен был помошник, и это якобы могло стать главным шансом в моей жизни.

Он махнул рукой.

– Может быть, я все ещё находился под впечатлением давних обстоятельств, или просто надоела мне моя работа… Как бы там ни было, я приехал-и стал«прислугой за все». Я-так называемый«ассистент«в его конторе. Я получаю жалование, хотя и не такое, как было обещано, но при этом у меня бесплатное питание и жилье. Что ещё нужно козлу отпущения, если у него нет дома?

Фиск ещё некоторое время продолжал в том же духе, но Джеф почти не слушал. Его мысли были о другом, но он чувствовал, что Фиск говорил правду. Этот человек, вероятно, стыдился своего безволия и покорности, но виной тому была слабость характера. У Джефа создалось впечатление, что в сущности Фиск был славным парнем, может быть даже симпатичным, но не обладавшим достаточными целеустремленностью и честолюбием. Неудачи явно исчерпали запас его энергии, и потому он привычно списывал всю вину на собственные ошибки.

Несмотря на это, лишь одно его присутствие преображало Диану Грейсон. При взгляде на него исчезала её чопорность, и казалось расцветали все женственность и нежность, на которую она была способна. Хотя доверяясь ему, она снова могла совершить ту же ошибку, это явно было для неё утешением и необходимостью.

– Знали вы, зачем Арнольду понадобились наличные, миссис Грейсон? – спросил Джеф, когда Фиск умолк.

– Я не совсем понимаю, о чем вы!

Джефу пришлось рассказать о Карле Уэббе и о том, что Гарри Бейкер должен был выступить в качестве посредника.

– Вы знали, что Арнольд вчера вечером с наличными отправился в «Тукан»? – спросил он.

– В самом деле?

– Вы этого не знали? Однако вы следили за ним, или это не так?

– Что вы сказали?

– Вы и мистер Фиск вслед за вашим мужем подъехали к отелю«Тукан». – Он взглянул на Фиска. – Вы вошли в отель через боковой вход. Как долго вы там пробыли?

Фиск покосился на женщину, как бы ожидая от неё помощи, которую она тотчас и оказала протестующим и убедительным тоном.

– Я не знаю, откуда у вас такая информация, – заявила она. – Но могу сказать вас следующее. Мы не следили за Арнольдом и не ездили в отель.

– Вы знали о деньгах? – Джеф не отступал. – Луису Миранде это было известно. Кто ещё мог знать?

Пожав узкими плечами, она встала. Взгляд её стал холодным, тон-резким.

– Сожалею, – заявила она, – может быть, вам лучше спросить Арнольда. Возможно, он сейчас в конторе.

Джеф встал. Он понял-пришло время уходить. Кажется, он немного разобрался в характерах этой пары, и женщина оказалась сильнее. Безотрадность существования изранила её чувства, но она не сдавалась. То, что она презирала своего мужа, казалось очевидным, но одновременно Джефу было ясно, что она хладнокровно рассчитывает заставить его заплатить по-крупному за все причиненные ей страдания.

– Когда был обнаружен труп Бейкера, – сказал он, – денег в номере не было. Я твердо убежден, что Арнольд собирался заплатить-он все ещё испытывал слишком большой страх перед хозяевами отеля «Вествинд». Тот, у кого сейчас эти деньги, должен нести ответственность за убийство.

Теперь она смотрела ему прямо в лицо. В улыбке её было столько самодовольства, что Джеф едва не вышел из себя. Если она и была хоть в малейшей степени обеспокоена, на лице это никак не отражалось.

– Я охотно получила бы их, – сказала она. – Учитывая, что по праву большая их часть все равно принадлежит мне.

Как только покидаешь Авениду Урданета-широкую магистраль, рассекающую город-улицы становятся узкими и переполненными транспортом, а дома вокругприжатыми друг к другу, старыми и ветхими. На крутых улицах в основном однорядное движение, и потому Хулио Кордовес, который направлялся в «Сегурналь», вынужден был высадить Джефа на углу.