— Одну минуту, Марсель.

— Не торопись, — ответил Оноре.

Филипп быстро повернулся и удивленно посмотрел на Келли.

— Боже, что ты здесь делаешь? — скорее ошеломленно, нежели сердито спросил он.

— Келли приехала со мной, чтобы помочь тебе получить опеку над Жаном-Люком. Она не знает, что отец ребенка — ветеринар, доктор Бруша.

— Что? — в отчаянии выпалила Келли.

— Мне не нужна ее помощь, кроме того, она мне больше не жена.

Оноре посмотрел Филиппу в глаза:

— Я был слишком занят процедурой опеки, поэтому не дал документам о разводе хода. Вы по-прежнему муж и жена.

Келли ахнула, потом отвернулась, не желая видеть удивление и неудовольствие во взгляде мужа.

Филипп внезапно поднялся на ноги и обошел стол. Келли заметила, что он не хромает и передвигается без трости. Он прищурился и посмотрел на Оноре и Келли.

— Вы в самом деле хотите ввязаться во все это? Судебное дело будет громким, об этом станут писать во всех газетах. Еще неизвестно, чем все закончится.

— Конечно! — воскликнула Келли. — Я знаю, как сильно ты любишь этого ребенка. Если ты и проиграешь дело, то хотя бы будешь уверен в том, что сделал ради победы все возможное.

Филиппа, казалось, терзали непонятные эмоции. Он несколько раз глубоко вздохнул. Келли нервничала. Она не могла поверить в то, что всего несколько часов назад потрошила и резала рыбу, а теперь...

Оноре похлопал Филиппа по плечу.

— Пока вы договариваетесь, я слетаю в Париж. У меня на утро запланирована встреча. Я назначу слушания как можно скорее.

Поцеловав Келли в щеку, он ушел, оставив ее наедине с мужем.

Филипп долго смотрел на жену, потом сказал:

— Я отвезу тебя домой. Ты, должно быть, голодна и устала после долгого перелета.

Если честно, Келли не была ни голодна, ни утомлена. Одно присутствие Филиппа вселяло в нее жизнь. Что до приступов голода, то доктор посоветовал ей в перерывах между приемами пищи перекусывать морковкой или хлебными палочками.

— У меня не было долгого перелета, Филипп.

Он нахмурился:

— Разве ты была не в Вашингтоне?

— Нет, — ее сердце забилось чаще. — Я жила в Швейцарии, но не пользовалась услугами ни одного из твоих друзей.

Он потер затылок.

— Где ты была все это время?

— Я работала поваром в школе-пансионе.

Выражение лица Филиппа осталось каменным. Он явно был потрясен.

— На работу я устроилась под своей девичьей фамилией, успокойся.

Они смотрели друг другу в глаза.

— Ты там же жила? — резко спросил он.

— Да, мадам Симонэ оказалась прекрасным человеком. Я как раз готовила рыбу к ужину, когда приехал Оноре.

В глазах Филиппа вспыхнул недобрый огонек.

— Это правда?

— Можешь понюхать мои руки. Они все еще пахнут рыбой.

Девушка подняла руки, и он, схватив ее за запястья, вдохнул запах рыбы. Он смотрел на ее безымянный палец, на котором не было обручального кольца.

— Но почему ты так поступила? — прошептал он, отпустив ее руки и все еще не веря услышанному.

— Вашингтон больше мне не дом. Я люблю Швейцарию. К тому же решила уехать туда, где ты будешь меня искать в последнюю очередь. Сердишься?

— Ты еще спрашиваешь!

Она отвела глаза.

— Моя напарница научила меня готовить швейцарские блюда. Кроме того, я стала лучше разговаривать по-французски. Моя работа в школе временна. Однако, если ты считаешь, что Нион слишком близко от Ношателя, я найду работу в более удаленном месте.

— Когда начнутся слушания, у тебя не будет времени на работу поваром.

— Анэлиза позволила тебе оставить Жана-Люка на все это время?

Казалось, что Филипп все свое внимание сосредоточил на губах Келли.

— Нет. В клинике она сказала мне, что позвонила тому ветеринару, с которым встречалась Иветти. Он сразу же согласился повидать Жана-Люка. Для Анэлизы его ответ оказался неожиданным. Она решила, что до тех пор, пока не станут известны результаты теста ДНК, ребенка никто не должен видеть.

— Мне жаль, Филипп, тебе было нелегко.

— Это не так. Именно теперь все стало хуже. Ведь ветеринар убежден, что он отец ребенка.

— Анэлиза считает, что он искренен?

— Она не знает, как расценивать его поведение. Он не женат и делает карьеру. Однако он НАСТОЯЩИЙ отец Жана-Люка. Я не уверен, что мне удастся получить опеку над ребенком.

— Мы должны использовать любую возможность!

— Тогда тебе придется бросить работу.

— Когда ты хочешь, чтобы я это сделала?

— Сегодня же.

— Я позвоню директору школы сейчас же, — сказала она.

— А в эти выходные мы начнем искать жилье.

— Мы?

— Суд отправит к нам социального работника, дабы он удостоверился в том, что ребенок будет проживать в достойных условиях. Нам нужно найти дом. Мы с тобой станем жить в разных комнатах, но под одной крышей, а потом найдем ребенку няню.

Келли, чувствуя себя опустошенной, отвернулась от Филиппа.

За те три недели, что Келли работала в школе-пансионе, Филипп изменился. Злость и презрительное отношение к ней, казалось, исчезли.

Филипп обходился с ней вежливо и уважительно, будто со своим новым клиентом. Однако теплоты в отношении нее не проявлял.

Два дня они потратили на поиски дома. В один из дней он спросил ее:

— Что ты скажешь о последнем шале, которое мы видели?

— Оно красивое, впрочем, как и остальные. Меня устроит любое жилище, которое ты выберешь.

— Риэлтор хочет показать нам еще один дом. Мы посмотрим его, потом пообедаем и примем окончательное решение.

Увидев особняк девятнадцатого века в окружении ореховых кустов, Келли восхищенно вскрикнула.

— Наконец-то выбрала, — пробормотал Филипп, вылез из автомобиля и помог ей выбраться наружу. — Особняк называется «Цветочный замок».

— Я должен позвонить, — сообщил риэлтор. — Вы пока осмотритесь. Если захотите войти внутрь, скажите мне об этом.

Келли обрадовалась тому, что они с Филиппом остались наедине.

Подойдя к озеру, она остановилась.

— Посмотри! Там вдали башня. Жан-Люк с друзьями смогут играть там в рыцарей.

Филипп слегка улыбнулся.

— Давай осмотрим все вокруг.

Келли не пришлось долго уговаривать. Вокруг дома была большая лужайка, много деревьев, а чуть поодаль — даже причал.

Позади особняка располагались сад и оранжерея.

Это место явно давно находилось без хозяев. Келли могла только представлять, каким красивым все было когда-то вокруг.

К оранжерее вела гравийная дорожка. В тени деревьев находился гараж.

— Хочешь войти в дом? — тихо спросил Филипп.

— А ты? — прошептала она в ответ.

Филипп кивнул риэлтору, и тот провел их к парадному входу.

Шале оказалось роскошным. Келли очень понравился интерьер, однако на переделку дома потребовалось бы целое состояние.

— Дом красивый, но требует ремонта. Спасибо за то, что уделили нам время, мсье Пено. — Она повернулась к Филиппу. — Я подожду тебя в автомобиле.

Произнеся это, Келли вышла из дома. Мужчины двинулись следом за ней. Она слышала, как муж попрощался с риэлтором, прежде чем усесться в автомобиль.

Какое-то время Филипп молчал, потом сказал:

— Тебе же понравился дом, что не так?

— Я не хочу, чтобы ты тратился попусту. Этот риэлтор намеренно завышает цену.

Филипп удивленно посмотрел на жену.

— Я позвоню мсье Пено завтра и предложу купить у него дом за более скромную цену. Думаю, он согласится. — Он завел автомобиль. — Где хочешь поесть?

— Давай ты пообедаешь с друзьями, а я поеду к мадам Симонэ. Я хочу попрощаться с ней.

— Я как раз хотел поблагодарить ее за то, что она для тебя сделала. Если ты жаждешь видеть ее сейчас, поедем.

Филипп включил первую передачу, и машина тронулась с места. По пути они остановились у рынка и накупили всякой еды.

Казалось, они снова вернулись в те времена, когда, только что поженившись, путешествовали по Швейцарии. Только теперь от их прежней любви не осталось и следа. Келли уже больше не засовывала Филиппу в рот лакомые кусочки и не смеялась от радости.