Когда же, утомленные и насытившиеся, они разъединились, день уже клонился к закату. Еще долгое время они перешептывались в полумраке, где перемещались последние лучи солнца.

- Ну, если бы я могла представить себе, - пробормотала она, - Посреди самого дня! Ты не приучил меня...

Он издал приглушенный смешок.

- А чего ты хочешь? Ведь было слишком жарко, чтобы выходить из дома.., притом ты была столь возбуждающей, что я не мог устоять.

Видя, что она подрагивает, он набросил на нее шаль, чтобы спрятать ее покрытое потом тело от легкого ветерка, тянущего со стороны застекленных дверей.

- Впрочем, ты знаешь, здесь время сиесты - святое.

В промежутке между полднем и тем моментом, когда солнце покрывало мягкими тенями обширный внутренний дворик, весь дом был погружен в себя. С приближением же заката жизнь возвращалась.

- О! Ты преувеличиваешь, уже почти шесть часов. Притом... Если бы я не ожидала этого... Признаюсь, мне понравилось проведенное время.

- Я буду вспоминать об этом! - сказал он, и в его голосе звучал намек на иронию.

Лорин лениво потянулась. Воздух сладко пах розами и цветущим жасмином. Она посмотрела на своего мужа томным взглядом.

Менсур! Его имя рифмовалось со словом "амур".

Спустя пять лет совместной жизни чувства, которые они испытывали по отношению друг к другу, оставались по-прежнему такими же сильными. Но сегодня окружение возбуждало их еще больше.

По самому необыкновенному стечению обстоятельств, - не считая того, что Менсур отчасти подтолкнул судьбу, - она оказалась в этом сказочном мире, где познала когда-то первый хмель любви.

Там, в Лахоре, пять лет тому назад она вышла замуж за Менсура.

Лахор! До своего замужества она не знала даже названия этого города, который позволил поэту воскликнуть: "Исфаган и Шираз вместе не стоят и половины Лахора".

Этот старинный центр моголов, находящийся в самом сердце Пакистана, околдовал ее. Лорин сразу же ощутила чары ароматов и света его садов, фонтанов, его кишащих людьми улочек и дворцов из розового песчаника.

Наконец, именно в Лахоре она сделала это неожиданное и стремительное открытие своей подлинной натуры. Будучи до того момента погруженной исключительно в свою работу, она обнаружила вдруг в себе какую-то причудливую природу, которая стала ярче под воздействием прелести новизны.

Осторожный стук в дверь вернул ее к действительности. Лорин одним прыжком оказалась в ванной комнате, пока Менсур второпях натягивал одежду. Когда же, накинув на себя пеньюар, она вернулась, то увидела, что на низком инкрустированном перламутровом столике стоит поднос.

Она тотчас же уселась на подушку, поджала под себя ноги и выбрала сладости, которыми с наслаждением начала хрустеть.

Менсур засмеялся:

- А ты из породы обжор!

- Говори-говори. С тех пор, как ты здесь, не переставая ешь.

- Трудно вести себя иначе. Мы только и делаем, что переходим от одних приемов к другим.

- Это правда. У меня складывается впечатление, что я вернулась на пять лет назад. Ты вспоминаешь о тех днях, которые были перед нашей свадьбой?

Эта неделя, полная метаний и напряжения нервов, все еще была жива в ее памяти.

- О, когда я об этом думаю! Ни одна из моих подруг не выходила замуж с такой пышностью.

- А скромнее и не могло выйти. Ты была героиней праздника.

Будучи чувствительной к похвалам, Лорин оживилась.

- Помнишь?.. По всему дому были шелка и муслин. Никогда в жизни я не видела подобной роскоши.

При этом упоминании Менсур не смог сдержать улыбки.

- Верно-верно. Я уже не знал, куда мне сесть. Но надо сказать, что результат стоил трудов. Ты была очень красива. Вся в алой парче, с этим украшением из золотой филиграни на лбу, ты походила на принцессу.

- А ты в своем торжественном костюме, я смущалась тебя.

Стоя во весь рост, он был намного выше ее.

В день свадьбы Менсур собрал своих друзей на роскошный обед: фисташки, грецкие орехи, миндальный мармелад, цветочные марцепаны были уложены в широкие корзинки. Столы ломились от блюд. Никогда Лорин не видела ничего подобного. Поданные в овощном фритюре цыплята, сдобренные мятой, соперничали с мясом, начиненным шафраном и имбирем, проваренным в пшеничной каше и обжаренным и смазанным желтком. Все было полито виноградным соком, апельсиновым вином и другими столь же изысканными напитками.

Она бросила трепетный взгляд в сторону мужа, который весело наблюдал за ней. Казалось, он читал по лицу ее мысли.

- Я открою тебе один секрет, - сказал он. - Когда мы решили пожениться, я сперва подумал, что свадебная церемония будет проходить в Нью-Йорке. Это было бы естественно, потому что ты там все время жила. Это было бы и куда проще. Теперь же мне представляется, что свадьба в Лахоре была тебе приятна.

- В любом случае твоя семья не поняла бы, как это могло происходить иначе.

- Безусловно.

При воспоминании о споре, который тогда восстановил их друг против друга, Лорин улыбнулась. Муж неустанно тянул в свой родной город. Но что за чудесное получилось свадебное путешествие!

Поначалу их разделяло все, начиная со стран, откуда они были родом. Когда они надумали пожениться, в семье предупреждали ее, но Лорин, внимая лишь своей любви, ничего не хотела знать. Конечно, она выходила замуж за мужчину другой национальности, но в чем здесь была проблема?

Менсур Али-хан продолжал учебу в Соединенных Штатах. Если бы не его внешность, можно было бы подумать, что он там прожил всю жизнь. Под воздействием стиля американской жизни он перенял все ее привычки. Однако здесь вновь начали проявляться его восточные черты.

Пораженная этим открытием, она как-то сказала ему:

- Когда я вижу тебя в этом окружении, мне с трудом верится, что ты провел десять лет в Штатах.

- К счастью! Иначе я бы тебя не встретил.

- Ты прав. Ни за что на свете я не оказалась бы в этой Богом забытой стране.

- Разве когда-нибудь знаешь наверняка?

- Но это очевидно.

- Твоя газета могла бы тебе поручить подготовить материал о феминистском движении в Пакистане.., или об эволюции моды на Ближнем Востоке. Почему бы нет?

Она посмотрела ему прямо в глаза с легкой досадой.