- У нее и у меня образ жизни настолько различен... Мне не хотелось бы ссориться с ней, но не менять же свой стиль жизни!

- Не волнуйся, пожалуйста, вы будете редко видеться. Ее апартаменты расположены на втором этаже, у нее свои друзья... Нет никаких оснований для того, чтобы она вмешивалась в нашу жизнь.

- Да, именно это-то и предполагается... А потом очень скоро обнаруживается, что люди начинают стеснять друг друга. Почему бы не жить где-нибудь в другом месте?

- Послушай, сейчас у меня нет времени, чтобы искать квартиру. Кроме того, этот дом очень просторный, и было бы смешно не воспользоваться этим. К тому же Салима не поняла бы, почему мы отказываемся поселиться в нем.

- А! Ну вот! Ты ставишь личные соображения твоей матушки выше моих. Это именно то, чего я опасалась.

Менсур сделал нетерпеливое движение. Не желая слышать его возражений, она воскликнула:

- Предупреждаю тебя: либо я, либо она! Это неуместное заявление вызвало у него смех, который взбесил ее, и она продолжала с запальчивостью:

- Я полагаю, что ты мог бы поинтересоваться моим мнением. Это свидетельствовало бы о вежливости с твоей стороны и, по крайней мере, о доверии. - Ее голос стал резким. - Обычно ты спрашиваешь моего совета. Это что, само возвращение в твою страну так тебя преобразило?

Внезапно его лицо помрачнело.

- Безусловно, ты у себя дома, ты царствуешь как хозяин, и никто не покушается на твои права, но напротив...

Теперь Менсур смотрел на нее в изумлении.

- Ты мне дознание устраиваешь? Она гневно прервала его:

- Вовсе нет. Просто, привыкнув руководить, ты не допускаешь, чтобы кто-нибудь возражал тебе или проявлял инициативу. Ты обращаешься с людьми, как будто они пешки... Раньше ты был более гибок в своих суждениях... Теперь же ты просто говоришь, а все вокруг подчиняются.

Менсур улыбнулся с насмешкой:

- Ну ладно! В этих условиях тебе нечего опасаться. Мне достаточно навязать свою точку зрения, чтобы...

Красивое лицо Лорин передернулось. Неожиданно почувствовав себя немного смешной, она добавила;

- Все не так просто, и ты это знаешь.

- А тогда чего ты опасаешься?

- Что касается твоих обязанностей, - сказала она, - то я тебе полностью доверяю. Однако в родной стихии твоя глубинная натура мало-помалу начинает брать верх.

- А какова, на твой взгляд, моя натура в глубине?

- У тебя буйный темперамент, который твой контакт с Западом лишь смягчил, но не усмирил. Вместе с тем ты искушен во всех тонкостях того образа жизни, который мне неведом. - Лорин расправила плечи. - Короче, я сильно опасаюсь, как бы ты не стал злоупотреблять своей властью.

Он сдержанно улыбнулся и лукаво посмотрел на нее.

- Я не знаю, как мне следует воспринимать твои рассуждения. То, что ты говоришь, одновременно и льстит, и внушает беспокойство.

Оставшись без аргументов, Лорин предпочла не отвечать. Она опустила стекло и, закрыв глаза, подставила свое лицо нежности ночи. Между тем они уже почти приехали. Через несколько сот метров под гевеями обрисовался силуэт дома.

Построенный так, чтобы сохранить прохладу, он имел фасад, покрытый цветами, но без окон.

Лорин вспомнила о своем удивлении, когда увидела его впервые, ожидая встретить жилище остекленное и воздушное. В отличие от того, что она поначалу себе представляла, окна и двери выходили во внутренний дворик.

Во время своего первого пребывания ей не раз представлялся случай любоваться красотой его цветников, усиленной пылающим светом солнца.

Менсур остановился и вышел из машины, чтобы закрыть за собой ворота.

В свою очередь и Лорин, чувствуя себя очень усталой, выбралась из "Рейндж Ровера", опасаясь, как бы не вывихнуть ногу на мелком гравии.

Не говоря ни слова, она проследовала за мужем в вестибюль с инкрустированным паркетом. Все комнаты их апартаментов выходили в коридор, из которого открывался вид на ряд плотно посаженных апельсиновых деревьев.

Лорин прошла в свою комнату, будучи недовольной и сама собой, и тем оборотом, что принимали события, раздосадованная до такой степени, что даже не обратила внимания на убранство помещения, весьма красочное. Плиточный пол покрывали роскошные ковры, а большая кровать с покрывалом из бледно-зеленого материала была уже приготовлена к ночи.

Она сбросила на пол платье и скользнула под покрывало, не удосуживаясь надеть ночную сорочку.

Чтобы отогнать комаров, в курильницах были зажжены листья мелиссы и ладана, опьяняющий запах которых смешивался с ароматом цветов. Лампа у изголовья давала оранжевый успокаивающий свет.

Когда Менсур лег возле нее, она прижалась к нему и тотчас же уснула.

Проснувшись рано от жары, она обнаружила, что муж уже встал. У нее было лишь одно желание: облиться прохладной водой.

Она тут же соблазнилась ванной комнатой, целиком отделанной голубой плиткой. По ее настоянию, здесь было расставлено большое количество различных баночек и мазей. Она нашла все необходимое для своего туалета: розовую воду, цветочное молочко, настоянное на финиках, а также настойку из папайи для очистки кожи и рисовую воду для придания пышности волосам.

Вымывшись и надушившись, она натянула пеньюар и поднялась по лестнице, ведущей на террасу.

Вскоре она оказалась с ног до головы в потоке солнца; с живым интересом глядела она на минареты, купающиеся в розовом свете. Город гудел, как улей весной, а пыль, поднимающаяся с улицы, красноречиво свидетельствовала о наступлении жаркого дня.

Молодая женщина отдалась созерцанию пейзажа. Вокруг виднелись дома колониального стиля - наследие Британской империи, которые, казалось, были насквозь пронизаны покоем и ностальгией.

Она спустилась к себе как раз в тот момент, когда Селим, слуга Менсура, постучал в дверь.

- Ваш завтрак, сахиба, - сказал он, кланяясь.

Лорин поблагодарила его, и он тотчас же исчез.

На подносе она нашла записку от мужа, который приглашал зайти в офис к одиннадцати часам.

Из-под крышки покрытого глазурью кофейника поднимался душистый пар. Лорин почувствовала, как у нее затрепетали ноздри. Она сделала несколько глотков и погрызла фисташек. Нет ничего лучшего, чем "шапати", этих тоненьких пшеничных лепешек, заменяющих хлеб!