– Все в свое время, мальчик. Все в свое время. Здесь все переменится, будь уверен. Когда настанет подходящий момент.

– О, когда! – сказал Мартин. – Надеюсь, что доживу до этого момента, вот и все.

Этой зимой они работали в Роуэлле, возводя маленькую методистскую часовню, которая должна была служить дюжине деревушек, затерянных среди холмов. Горная местность была открыта всем ветрам, и часто им приходилось работать под порывами холодного северовосточного ветра, который приносил с собой дожди. Поскольку погода была плохой, и Руфус часто промокал до нитки, он сильно простудился. Мартин и Нэн пытались убедить его побыть дома, но он и слышать об этом не хотел.

– Наш рабочий день и так слишком короток в это время года, а я обещал мистеру Уилкинсону, что мы закончим работу к Пасхе.

Вскоре он разболелся очень серьезно. Мартин, который спал вместе с отцом, однажды ночью был разбужен его ужасным кашлем, и обнаружил, что отца бьет дрожь и он весь в жару. Он едва дышал и жаловался на ужасную боль в боку.

– Думаю, что у меня воспаление легких, – сказал он, и когда Мартин через несколько часов привел доктора, тот подтвердил его диагноз.

Доктор Уайтсайд, молодой и энергичный человек, новый в этом районе, был поражен обстановкой внутри хижины и после того, как осмотрел пациента, сказал об этом. Мрачно смотрел он на мокрую заднюю стену, на сырой пол под ногами.

– Я бывал в бедняцких поселениях, но никогда не видел ничего подобного. – Он обращался к Мартину и Нэн. – Почему вы живете в таком месте? Ваш отец считается хорошим каменщиком и у него есть права на эту каменоломню. Он, конечно, не настолько беден, чтобы ему приходилось жить в таких ужасных условиях.

Брат и сестра переглянулись. Они вышли вслед за доктором на улицу, и здесь Мартин ответил на его вопрос:

– Мой отец не любит тратить деньги.

– Тогда он некоторым образом сам виноват, что заболел.

– Он выздоровеет? – спросила Нэн.

– Да, я думаю, что он выкарабкается. Но его выздоровление зависит от некоторых условий. Во-первых, он все время должен быть в тепле, но я не представляю, как этого можно добиться в такой норе. За ним нужно ухаживать, а когда он начнет поправляться, ему следует избегать любого напряжения, иначе он надорвет себе сердце. – Доктор достал записную книжку из кармана и записал несколько слов. – Приходите в половине девятого, я приготовлю ему лекарство. Ему нужно лекарство от кашля и сердечное. Завтра я опять приду. А сейчас давайте ему побольше пить, а есть следует только что-нибудь очень легкое, ячмень и молоко.

Он молча посмотрел на них: его взгляд выражал сильное сомнение.

– Теперь, что касается вашего собственного здоровья. Живя в таком месте рядом с больным отцом, вы тоже можете заболеть. К несчастью, тут ничего не поделать. Но следует как можно чаще проветривать помещение. И еще – это особенно важно – вы должны как следует питаться. Сейчас, глядя на вас, я могу сказать, что до этого далеко. – Взгляд доктора задержался на Мартине. – Вы должны убедить своего отца, что вам нужна хорошая пища. Горячая пища с мясом и овощами. Сыр, масло и яйца. Свежие фрукты, если вы можете их достать, и портер. И, ради Бога, вы оба должны избегать сырости и холода.

В следующее мгновение, когда Нэн вошла в дом, он сказал несколько слов наедине Мартину:

– Основная тяжесть ухода за отцом ляжет на вашу сестру. Но пока отец болен, вы являетесь главой семьи, и на вас лежит ответственность за нее.

– Да, я знаю. Я прослежу.

Руфус лежал в постели, его голову поддерживали подушки, он был укрыт одеялами. Его шея и лицо покраснели, дыхание было болезненно затруднено. Он посмотрел на Мартина горящими от жара глазами.

– Похоже, что мне придется полежать, я неважно себя чувствую. – Он говорил хриплым, почти неслышным голосом. – Этот молодой доктор так прямо и сказал.

– Да, мы будем ухаживать за тобой. И за собой тоже. Доктор беспокоится обо мне и Нэн, как бы мы тоже не заболели воспалением легких. Он говорит, что мы должны лучше питаться, так что мне нужны деньги, чтобы все купить.

– Как много?

– Ну, я не знаю.

– Под матрацем… вон там…

Мартин нашел под тюфяком маленький холщовый мешочек. Его отец протянул было к нему руку, но Мартин отступил от кровати и положил мешочек к себе в карман.

– Эй! Мальчик! – задохнулся Руфус. – Ты…

– Тебе не стоит беспокоиться, отец. Я буду расходовать их с умом, обещаю тебе. Лежи спокойно, а то тебя опять будет мучить кашель.

Мартин прошел в кухню, где стирала Нэн. Он достал мешочек из кармана, высыпал содержимое на скамейку, и его сердце подпрыгнуло при виде этих монет. Золотых, серебряных и медных монет было приблизительно на двадцать фунтов. Нэн в изумлении уставилась на него, пока он считал деньги, складывая их столбиками.

– Отец дал тебе все эти деньги?

– Не совсем. Я взял их у него. А сейчас я пойду в город, чтобы купить еду и лекарство отцу. Я позавтракаю, когда вернусь.

На этот раз, вместо того чтобы идти пешком, он взял лошадь и телегу, а когда вернулся, Нэн поняла, почему он это сделал. Он привез уголь. И еды, такой, какой никогда раньше не видели в этом доме. Тут было три фунта вареной говядины, толстый ломоть сала, мешок муки. Тут были морковь, пастернак, лук, брюква, картофель. Было также много апельсинов, яблок, бобов, яйца, масло, бекон и сыр; какао, кофе и чай; сахар и целый бумажный пакет печенья. Была также бутылка бренди. При виде всей этой роскоши Нэн почти потеряла сознание.

– Ах, Мартин! Сколько же ты истратил? Что скажет отец, когда узнает?

– Не беспокойся об отце. Я за все отвечаю, пока он болен.

– Ты внезапно стал очень смелым.

– Жаль, что не раньше.

– Ты привез лекарство?

– Оно там, в свертке. Доктор написал, как нужно принимать.

Мартин вышел из дома, чтобы разгрузить уголь. Он принес часть его в дом, остальное, прикрыв, оставил в куче на земле. Затем он почистил телегу, чтобы в ней опять можно было возить камень для часовни. Утро было сухим, но как только он вошел в дом, начался дождь.

Прежде чем сесть завтракать, он зашел поговорить с отцом, который, поев немного, сидел, опираясь на подушки. Цвет его лица стал немного лучше, но дыхание было все таким же трудным, и Мартин содрогнулся, услышав, как хрипят легкие его отца.

– Отец. Мне очень жаль, что ты так болен.

– Да? – хрипло спросил Руфус. Он скептически посмотрел на сына. – А… может быть… ты… доволен? – Ужасное хрипение в горле. – Где… мои… деньги? – спросил он.

– Они пока останутся у меня, вдруг мне нужно будет купить еще что-нибудь? И кроме того, доктор сказал, что пока ты так себя чувствуешь, то я глава семьи.

– Тебя это устраивает, правда?

– До тех пор, пока ты не выздоровеешь.

– Часовня, – шепотом сказал Руфус. – Тебе… придется… работать… одному… Ты сможешь?

– Да, я справлюсь. Старайся не волноваться. Думай только о том, чтобы выздороветь.

– Ты хороший мальчик. Я полагаюсь на тебя.

Руфус закрыл глаза и уснул.

Хотя болезнь и была очень серьезной, он поправился без особых осложнений, во-первых, потому что от природы был крепок, частью же оттого, что за ним заботливо ухаживала Нэн. К счастью, ни она, ни Мартин не заразились. Они только очень уставали, потому что приходилось часто вставать ночью к отцу. Мартин был уверен, что все кончилось благополучно благодаря советам доктора, которым они неуклонно следовали.

В хижине теперь было постоянно тепло, потому что они все время топили. Занавеска, которая разделяла комнату, была убрана, чтобы мог свободно циркулировать воздух, а маленькое окошко было постоянно открыто. Доктор Уайтсайд одобрил все это. Он навещал их каждый день, и уже к четвертому или пятому посещению нашел Руфуса значительно окрепшим, температура у него была почти нормальной.

– Думаю, что через день или два вы уже сможете вставать и сидеть у окна. Но вам не следует выходить на улицу и переутомляться. Сердце у вас еще не в полном порядке, вам нужен покой в последующие три или четыре недели, по крайней мере.