-- Садись, почтенный. В ногах правды нет.

   "Оценила. -- облегченно вздохнул про себя Годриг. -- Что ж, видимо умение мгновенно дать оценку подарку приходит с годами и опытом их получения".

   -- Я знаю, что не в человеческих силах украсить прекрасное, но оттенить красоту людям вполне возможно. -- сказал он, опускаясь на подушки.

   -- Вы недооцениваете свой дар, досточтимый Бойль. -- ответила султанша, сменив надменную холодность на простое человеческое спокойствие. -- Браслет действительно хорош. Старая имперская работа?

   -- Старая -- да. -- кивнул головой разведчик. -- А вот чья, сказать не решусь. Три года назад в Аазуре был найден клад, в котором, в числе прочего, был и этот предмет.

   -- Неужто на нем нет клейма мастера? -- удивилась пери, взяв в руки браслет, и с интересом его рассматривая.

   -- Есть. -- ответил сэр Максимилиан. -- Но никто из знатоков старины не знает такого.

   И снова разведчик сказал чистую правду.

   Меж тем султанша, наконец, отыскала клеймо, внимательно пригляделась, и...

   -- Фьюги витарити... -- выдохнула она в изумлении, а огромные глаза пери увеличились едва не вдвое. Впрочем, Фируза-ханум мгновенно взяла себя в руки и добавила, очень осторожно подбирая слова. -- Это работа не старая, почтенный Хайнрих, а древняя. Вы, люди, не сохранили памяти о тех эпохах... Воистину, царский подарок преподнес мне дом Бойль, заслужив мою вечную дружбу.

   "О как. -- подумал благородный Годриг. -- Кто бы мог догадаться, что эта безделушка настолько ценная?"

   -- Благородная госпожа наполняет радостью мое сердце столь лестными словами. -- аазурец приложил ладонь к сердцу и поклонился султанше. -- Дружба Фирузы-ханум, самое драгоценное, что есть в мире.

   -- Оставим эту велеречивость. -- взмахнула рукой пери. -- Вы столь настойчиво добивались аудиенции, почтенный Хайнрих, что умудрились получить ее всего за день. Случай, прямо скажу, неслыханный. Зачем?

   Сэр Максимилиан задумчивым взглядом окинул служанок и евнухов-охранников. Просвещенность просвещенностью, но встречаться с мужчинами наедине ни одной жене султана не дозволялось. Фируза правильно поняла намек разведчика и дважды хлопнула в ладони. Служанки и охрана с поклонами покинули комнату, а их место заняла старая древняя карга в бесформенном грязном платье и пяльцами в руках.

   -- Это Марьям, моя няня. -- пояснила султанша. -- Она глуха, так что можешь говорить без стеснения.

   Старуха уселась подле повелительницы и занялась вышиванием, сердито жуя губами и неодобрительно поглядывая на сэра Максимилиана.

   -- Что ж, не стану ходить вокруг да около. -- промолвил благородный Годриг. -- Купцы Холодного квартала встревожены, госпожа. Говорят, ваш супруг серьезно болен.

   -- Вам-то что за дело? -- спросила Фируза-ханум. -- Это не ваш повелитель, пусть вы и поселились на его земле.

   -- Именно так, госпожа, на его земле. -- ответил аазурец. -- Не поймите меня превратно, джанини Фируза, но в торговлю с Имладоном вложены очень и очень большие деньги. В наших интересах, чтобы наследование власти прошло... без лишних эксцессов. Никому не нужны беспорядки, которые надолго прервут торг.

   -- Что тут может поделать слабая женщина? -- пожала плечами пери. -- Разве что молить Тарка, дабы он ниспослал здоровья ее супругу.

   -- Или сил и друзей ее сыну. -- Годриг задумчиво огладил усы и небольшую бородку. -- Впрочем, порой Тарк не ждет молитв, я слышал, и делает нужные шаги заранее.

   -- Кому -- нужные? -- султанша улыбнулась и вопросительно изогнула бровь.

   -- Всем нам. -- улыбнулся в ответ аазурец. -- Повелитель с сильной рукой не всегда любим подданными, но если он не толкает свою державу на путь войны, то купцы буквально молятся на него. А принц Гемаль, я слышал, далек мыслями от войны.

   Что правда, то правда -- в воинском деле второй сын султана Джимшала не разбирался совершенно. Когда, полтора года назад, сын Хосрова Сурового послал войско против кагана Бангышлака, принцы отправились в его составе, имея чины сотников конных пехлеван, и не было во всем войске солдат несчастнее, чем солдаты Гемаля. Надменный принц мало того, что не отличался личным мужеством и не разбирался в бытовых проблемах, даже, карту читать не мог. Во время генерального сражения с армией кагана его сотня, ведомая "доблестным" сыном султана, заплутала в трех саксаулах и явилась на поле брани с таким опозданием, что, право слово, могла бы и не появляться. И наоборот, Арслан и Байасит возглавили кавалерийскую контратаку в месте флангового обхода и отчаянно удерживали численно превосходящего врага до тех пор, пока сотня принца Джимшала не вышла в тыл к противнику и не обратила того в бегство таранным ударом. Взаимной любви принцам эта история не прибавила, особенно между ее главными участниками. Сына Фирузы, с легкой руки (и острого языка) принца Ильяса, презрительно прозвали Гемаль Резервный и особого внимания на него не обращали, а вот между тремя героями столкновения у Лысого кургана начался настоящий раздрай и выяснение отношений на тему того, кто ж таки больше сделал для победы. Джимшал, впрочем, от спора быстро отошел и предался своему любимому занятию -- винопитию.

   -- Истинно так. -- согласно кивнула султанша. -- Мой сын ненавидит звон оружия и мир почитает величайшим благом.

   -- Мудрый взгляд делового человека. -- польстил Гемалю сэр Максимилиан. -- Торговать гораздо выгоднее, чем вести войны. Так считают у нас, в семье Бойль, так считают в Холодном квартале...

   Благородный Годриг понизил голос.

   -- Так считают при дворе короля Аазура.

   -- Увы, Оттон далеко, а недруги рядом. -- вздохнула Фируза.

   -- Зато Холодный квартал и его купцы тут, под боком. И, поверьте, мы готовы на все, лишь бы караванные пути оставались спокойными.

   Старшая из жен Джимшала ненадолго замолчала, как бы взвешивая ответ.

   -- Любая мать желает своему сыну надежных и добрых друзей. -- наконец проговорила она. -- Но выбирать их он должен сам. Тебе следует подождать до утра, почтенный Хайнрих. Раньше я не увижу своего сына.

   Годриг мысленно чертыхнулся. Утро у имладонской знати начиналось едва ли не в начале третьей стражи, заполдень, а вот ночь наступала чуть ли не с рассветом.

   -- Ты можешь провести ночь тут, в гостевых покоях сераля. На улицах неспокойно, не стоит искушать судьбу. Я отдам распоряжения.

   Фируза поднялась текучим изящным движением, словно кошка, давая понять, что аудиенция закончена.

   Едва аазурец покинул ее покои, через расположенный в противоположной стене вход в комнату вошел принц Гемаль.

   -- Что скажешь, сын? -- спросила пери, не поворачиваясь.

   -- Новость столь же приятная, сколь и нежданная. -- усмехнулся тот, теребя небольшую, завитую в косичку бородку.

   -- А ты, дэви Марьям? -- султанша повернулась к старухе.

   -- Он очень хитрый человек. -- старуха отложила пяльцы и поглядела на свою собеседницу, не делая и малейшей попытки подняться. -- Но всего лишь человек.

   Сэр Валентайн обвел взглядом корчму "Райский уголок" и в сердцах сплюнул на грязный глинобитный пол. Раем тут и не пахло. Пахло в таверне прокисшей похлебкой, дешевым вином, немытыми телами посетителей и близкими неприятностями.

   "Райский уголок" расположился в портовой части Холодного квартала, и посетители его куртуазным поведением и великосветскими манерами не отличались. Отличались они все больше бандитскими рожами и пудовыми кулаками, так что жилистый и подтянутый Виризг, чья ладная фигура никак не напоминала медвежью, смотрелся на их фоне сущим воробышком.

   "Будет драка. -- вздохнул про себя сэр Валентайн. -- Не смогут матросы к имладонскому офицеру не докопаться".

   -- Эт-та чё еще за крыса сухопутная тут окопалась? -- раздался голос, словно подтверждая его мысли. -- Дядя, шел бы ты отседа, а? Или может, хочешь морячкам вина поставить?