Над ней величественно изгибался небосвод. Она летела высоко над лесами, без усилий паря среди стаи птиц, их крики наполняли воздух вокруг, и она отвечала им. Хоть она и не понимала их, ей было приятно, что она может присоединиться к их разговору. Но вот внезапно все смолкло... Секундой позже она уже падала по крутой спирали... падала... падала...

Лиза Дункан проснулась, как от толчка. Кровь громко стучала у нее в ушах, и девочка бессознательно зарылась поглубже под одеяло. Некоторое время перед ее внутренним взором еще стоял образ лесов, несущихся ей навстречу. Потом ее сознание прояснилось, и она увидела вокруг себя знакомую уютную обстановку своей комнаты в общине «Утренняя заря».

С трудом сглотнув, она кинула взгляд на стоявшую рядом кровать, боясь, что слишком сильно шумела в своих кошмарах и разбудила соседку. Однако дыхание Шилы было по-прежнему медленным и ровным; в тусклом свете, просочившемся сквозь шторы, Лиза видела, что та завернулась в одеяло и лежит неподвижно, как тряпичная кукла, в расслабленной позе, какую люди могут принять только во сне. Лиза взглянула на свои наручные часы, оставленные на туалетном столике: без десяти шесть. Еще десять минут – и раздастся мягко-настойчивое жужжание сигнала побудки, официально начиная новый день общины. Сунув руку с часами под одеяло, Лиза защелкнула их на запястье, размышляя, поваляться еще или все же сделать над собой усилие и встать. Постель была ужасно уютной, но, с другой стороны, возможность попасть в ванную на десять минут раньше остальных девочек стоила такой жертвы. Выскользнув из кровати, Лиза поплыла по воздуху к двери, открыла ее и вылетела наружу в холл.

В большом, блистающем хромом и мрамором помещении ванной, как она и ожидала, было пусто. Зайдя в ближайшую кабинку, она в первую очередь проделала самое необходимое. Потом подошла к раковине, стянула с себя ночную рубашку и быстро вымыла лицо и руки. Бросив мокрое полотенце в корзину в углу, она снова взяла в руки рубашку... и заколебалась.

– Нет, – вслух пробормотала она, решительно отводя глаза от большого, в рост, зеркала, висевшего на стене. – Это просто какое-то болезненное любопытство!

Но когда она натягивала рубашку обратно, ее руки тайком прошлись по груди, подтверждая то, что она подозревала, но запрещала себе видеть.

Четырнадцать лет – и все еще плоская, как доска!

Вздохнув со смесью облегчения и вины, она поправила рубашку и вернулась в комнату, на этот раз заставляя себя идти ногами. Плоская или нет, конец ее детской жизни был слишком близок, чтобы его игнорировать. У большинства ее подруг уже начала наливаться грудь. У некоторых даже появились первые волоски на лобке; и все они уже понемногу теряли свои Способности. Уж пусть лучше она будет оставаться такой, как есть! Непрошеные слезы навернулись Лизе на глаза; она сердито смахнула их. «Перестань! – сказала она себе жестко. – Ведешь себя как маленькая! Думаешь, ты единственный ребенок в мире, который не хочет взрослеть? Пользуйся своим возрастом, пока можешь!»

Но этот ободряющий внутренний монолог не помог. Закрыв за собой дверь, Лиза прошла по холодному полу и забралась обратно в кровать.

Печально уставившись в потолок, она рассматривала движущиеся узоры теней от сосны за окном, раскачиваемой ветром; ее переполняли обида и горечь. Жужжащий сигнал побудки показался ей почти спасением.

– Ур-р-ф, – вдруг фыркнула Шила, провозглашая этим свое возвращение в мир бодрствующих. – Черт, какой холод! Лиза, ты что, оставила окно открытым на ночь?

– В точку. – Лиза вылезла из-под одеяла и встала. – Давай поднимайся, не так уж здесь и холодно.

– Скажи это моей крови, – заявила Шила, натянув одеяло до самого носа.

Взгляд ее метнулся к окну, и занавески раздвинулись, впустив в комнату ослепительный поток солнечного света. Щурясь в затопившем комнату сиянии, Лиза смотрела, как Шила закрывает створки.

– Денек, кажется, ничего! – прокомментировала Шила, выбираясь из кровати и потягиваясь как кошка.

Ее проступающие под ночной рубашкой груди были размером с маленькие лампочки, и Лиза почувствовала вспышку зависти. Способности Шилы теперь могли начать угасать в любой момент, к концу года они, скорее всего, окончательно исчезнут, но это ничуть не убавляло ее всегдашнего жизнелюбия. Взрослеем без трагедий... Помрачнев пуще прежнего, Лиза повернулась спиной к соседке и начала одеваться.

Когда подруги вышли из комнаты, коридор был уже полон пересмеивающимися десяти– и одиннадцатилетними девочками. Некоторые, еще в ночных рубашках, выходили из ванной, но большинство направлялось в другую сторону – к лестнице, ведущей в столовую. Посередине холла раздался взрыв хохота, и чья-то голова вдруг приподнялась над морем девчоночьих макушек. Вслед за ней тут же появилась еще одна, и началась воздушная игра в салки.

– А ну-ка, на пол! – прикрикнула Лиза куда более строго, чем шалуньи того заслуживали. – Вы же знаете правила!

Два виноватых лица оглянулись на нее и тут же скрылись из виду – девочки поспешили приземлиться.

Лиза тронулась было в ту сторону, намереваясь поймать их, но не успела сделать и пары шагов, когда Шила схватила ее за руку.

– Успокойся, – сказала она тихо.

– «Никому не разрешается летать в холле, если там находится больше трех человек», – упрямо процитировала Лиза, хотя ее злость уже улетучивалась.

– Это ты говоришь мне – рекордсменке «Утренней зари» по соблюдению правил?

Лиза вздохнула и сдалась.

– Ладно, пусть Рене и Эйджи делают что хотят.

– Какая муха тебя укусила с утра пораньше?

– Да все нормально, просто я не с той ноги встала, – ответила Лиза, не желая говорить о своих чувствах даже с Шилой. – Пойдем вниз.

Через пять минут, спустившись на пять пролетов, подруги оказались в просторном помещении столовой, соединявшем два жилых корпуса. Миновав раздаточные столы и подойдя к своему месту, они увидели, что почти все уже собрались и атакуют свои подносы с энергией и шумом, какой способны производить только одиннадцатилетние дети.

Лиза слегка поморщилась. Присматривать за младшими во время еды даже в лучшие времена было не самым приятным занятием – несмотря на то что Восьмые пока что обладали лишь половиной силы, которой смогут достичь в будущем, им не хватало зрелости и самодисциплины, чтобы держать свою энергию под контролем. Лизе то и дело приходилось опускать на стол взмывающие в воздух солонки и ежеминутно пресекать шалости. В нынешнем настроении ей было тошно даже смотреть на это шумное сборище, на эти юные лица.

Впрочем, пока что испытание отсрочивалось – перед ее местом на столе лежал желтый треугольник, означавший, что она должна подойти к старосте девочек. Поставив свой поднос, она взяла желтый листок и направилась к столу старосты.

– Ага, Лиза, вот и ты! – Гавра Норвард торопливо прожевала то, что было у нее во рту, и продолжила: – У нас тут с утра небольшая проблема с распределением работы. Тебе придется подменить Кэрин Смейл на электростанции, она слегла с гриппом, а никому больше из тех, на кого я могу положиться, не по силам справиться с Седьмыми.

Несмотря на депрессию, Лиза слегка зарделась, услышав комплимент. Развлекать Седьмых, пока они будут вращать огромное колесо электростанции, действительно было весьма непростой работой.

– А как же насчет моей команды? Вы ведь не пошлете их на строительство одних, правда?

Гавра покачала головой.

– Я уже поговорила с прорабом, он сказал, что сегодня они смогут обойтись без тебя. Если понадобится, он даст своим рабочим три дня отгула. У них нет выбора – электростанция в любом случае важнее. Ну-ка, посмотрим... – Она взяла лежавшую возле ее тарелки маленькую записную книжку и принялась листать. – Так, у тебя шесть мальчиков и восемь девочек; через сорок минут ты соберешь их у главной двери и отведешь к западной электростанции. А твоей обычной группе мы, пожалуй, дадим выходной.