Мигеля Делибеса (родился в 1920 г. в Вальядолиде) не надо представлять русскому читателю: многие из его романов 40 – 70-х гг. – «У кипариса длинная тень», «Дорога», «Крысы», «Красный листок», «Пять часов с Марио», «Войны отцов наших» и другие – давно переведены на русский язык. Затем на какое-то время фигура Делибеса, классика испанской литературы второй половины ХХ века, лауреата множества литературных премий, – а за «Еретика» (1998) выдвинутого, было, на Нобелевскую! – оказалась заслоненной более «модными» авторами. Да и сама, закрытая для советского человека, а потому загадочно-притягательная Испания превратилась в место отдыха (а то и жительства) огромного числа русских. Выходит, мы теперь все об этой стране знаем, вдоль и поперек проехали! На самом деле, большая часть Испании, причем именно та, где зарождалась испанская нация, утверждало себя испанское государство, за исключением Мадрида и ближних к нему Толедо и Эскориала (так называется дачное место, где находится монастырь Сан-Лоренсо, воздвигнутый по повелению короля Филиппа II, правившего с 1556 по 1598 гг.), – а это весь север, и особенно северо-запад полуострова по линии, проходящей через Мадрид, – лежит в стороне от туристических троп.

Не часто заглядывают русские люди и в Вальядолид, город, бывший в первой половине XVI века и несколько лет в начале XVII столицей Испании (Мадрид окончательно утвердился в этом статусе с 1606 г.). Да и что там, в этом Вальядолиде, промышленном и деловом центре севера Кастилии, где нет всемирно известных шедевров архитектуры и особых природных красот, мы потеряли? Мы-то – ничего… Потеряли испанцы. Потеряли еще в середине XVI столетия возможность выбора исторического пути, который бы не завел страну в феодально-бюрократическую трясину, поглотившую и былое имперское величие, и материальные ресурсы, и надежды новых поколений… А ведь Испания эпохи императора Карла V[1] (включая подвластные ей богатейшие Нидерланды и юг Италии) обладала всеми возможностями для того, чтобы выбрать иной путь, стать во главе общеевропейского процесса обновления средневековых форм жизни. Именно вступающему на кастильский престол Карлу посвятил нидерландский гуманист Эразм Роттердамский (1469—1536) свой трактат «Воспитание христианского государя» (1516). И именно в Испании учение Эразма, которое часто именуют «христианским гуманизмом», получило в 20 – 30 гг. XVI в. наибольшее распространение. Вальядолиду – испанской столице эпохи правления императора Карла[2] – и посвятил Делибес единственный вышедший из-под его пера исторический роман.

«Еретик» вполне отвечает пушкинскому определению этого жанра – «историческая эпоха, развитая в вымышленном повествовании». Естественно, в нем выступают лица исторические и вымышленные. Исторические, как повелось со времен В. Скотта, – на втором плане. Таковым в «Еретике» является Агустин Касалья, собирающий в вальядолидском доме своей матери единомышленников, мечтающих о религиозном обновлении. В судьбе главного героя «Еретика», (естественно, лица вымышленного), потомственного вальядолидского купца Сиприано Сальседо, ставшего и основателем мануфактуры, и землевладельцем, причем, не просто вложившим в землю деньги и приобретшим взамен дворянское звание, но и думающим о том, как лучше эту землю возделывать, – Делибес шифрует свой ответ на вопрос, почему же Испания сделала исторический выбор, уничтоживший Сиприано и ему подобных.

Ключ ко всему – магическая дата рождения Сиприано, совпадающая с днем начала протестантской Реформации (1517). Роковая (исторически закономерная?) синхронизация двух разноплановых процессов: новые веяния в экономической, культурной и духовной жизни страны, шедшие как с Севера, из Нидерландов, так и из Италии, – расцвет испанского Возрождения! – и лютеровская Реформация, привлекшая к себе умы и души тех, чьими делами реально обновлялась испанская жизнь. Многие из них, подобно герою «Еретика», были из числа «новых христиан»[3], не принимавших формализма традиционного католицизма, не желавших доверять свои души развратным и лицемерным служителям Римской церкви и искавших свой – личный, личностный – путь общения с Христом. Другие, потомственные дворяне, аристократы (к ним в какой-то мере и на какое-то время примыкал и сам Карл) не желали делиться своей земной властью и земным величием с притязавшим на то же католическим клиром. О необходимости своей, католической церковной Реформы, которая стала бы достойным ответом Реформе лютеровской, действительно очистила бы Римскую церковь от налипшей на нее грязи, отбросила бы первобытные суеверия и пересмотрела бы сомнительные догматы, вроде учения о Чистилище, думали – вслед за Эразмом – многие образованные испанские священники (в романе Делибеса их представляет архиепископ Толедский Бартоломе Карранса). Наконец, в испанском простонародье с начала столетия то и дело возникали разного рода сектантские течения мистико-обновленческого толка. Выходцы из них также вливались в ряды «еретиков»… Все это, в конечном счете, испугало Карла, отрекшегося от эразмистских увлечений молодости, предавшего и себя, и Испанию в руки католической церкви, тут же начавшей громить «протестантские» гнезда на испанской земле. Тридентский собор (1545—1563), ознаменовавший начало Контрреформации, начал заседать еще в годы правления Карла, а завершился уже при его сыне. В 1556—1558 гг. по Испании прокатилась волна инквизиционных процессов, завершившихся сожжением на кострах наиболее упорствующих обновленцев.

На одном из таких костров сжигают и Сиприано. В его лице символически гибнет и немногочисленная нарождающаяся на свет испанская буржуазия. Через год после сожжения Сиприано выходит «Индекс запрещенных книг». Заканчивается золотая пора испанского Возрождения. Начинается его долгая «осень». Эразмизм разгромлен. Контрреформация диктует свои законы и испанскому государству, и каждому испанцу в его частной жизни…

А по улицам новой столицы Испании, Испании Филиппа II, останавливаясь возле мест, где идут представления бродячих театральных трупп, читая все, что попадается на его пути (даже обрывки бумаг, носимых ветром по улице) бродит молодой человек, не закончивший никаких университетов, но успевший в конце 1550-х – начале 1560-х годов поучиться в мадридской городской школе у гуманиста-эразмиста X. Лопеса де Ойос и, судя по всему, неплохо усвоивший его уроки… Вскоре юноше придется бежать из Мадрида в Италию. Стать солдатом-наемником. Он примет участие в знаменитой морской битве с гурками при Лепанто (1571). Попадет в алжирский плен. Вернется на родину калекой и станет сборщиком податей (по-видимому, как и у Сиприано Сальседо, у него не все в порядке с «чистотой крови»)… И уже на склоне лет он сочинит роман, насквозь пропитанный духом «христианского гуманизма». Первые экземпляры Первой части этого романа увидят свет в Вальядолиде же в конце 1604 года… Зовут молодого человека Мигель де Сервантес.

Премии его имени – самой престижной в испаноязычном мире – в 1993 г. был удостоен и Мигель Делибес.

Предназначенная для каботажного плавания трехмачтовая галера «Гамбург» семидесяти вар[4] в длину, шедшая на парусах и на веслах, медленно спустилась к устью реки и вышла в открытое море. Светало. Было начало октября 1557 года, легкая дымка на поверхности моря и устойчивый ход судна предвещали хорошую погоду – спокойный, а возможно, и теплый день с ярким солнцем и слабым северным ветром. «Гамбург» был небольшим грузовым судном с экипажем из пятидесяти двух человек, но капитан Генрих Бергер, рачительный хозяин, при удобном случае ставил еще два небольших шатра на кормовой части палубы, чтобы поместить там за умеренную плату нескольких надежных пассажиров.