Коула отвлекли от мыслей трое подростков, игравших на отмели в фрисби. Медленно приближаясь к ним, он вспомнил, что сейчас весенние каникулы. Ему вдруг так захотелось стать бесшабашным мальчишкой и тоже радоваться жизни. Интересно, как себя чувствует человек, лишенный всяких забот? И вообще было ли в его жизни такое время?

И снова в памяти мелькнуло милое лицо. Может быть, сердце не может забыть Эллисон, потому что она олицетворяет лучшую часть его жизни, те времена, когда родители еще были живы и сама жизнь была сплошным праздником? Коул рассеянно наблюдал за игрой беззаботно резвящихся мальчишек. Фрисби полетело к парнишке, оказавшемуся как раз напротив Коула. Коул остановился, чтобы не помешать ему, если понадобится совершить маневр.

Между тем ветер пронес фрисби над поднятыми руками паренька, и оно оказалось у Коула, поймавшего его с привычной ловкостью умелого игрока.

Двое других мальчишек принялись отплясывать в воде, что-то крича, а третий с улыбкой до ушей побежал к Коулу. Коул понимал, что, наверное, выглядит смешно в своей летней рубашке и брюках, промокших до колен, но ему было все равно. Веселое настроение ребят передалось и ему.

— Ox, извините, — проговорил запыхавшийся мальчик, в ореоле брызг подбежавший к Коулу. — Я его прозевал, так что спасибо…

Его слова едва можно было различить в шуме прибоя. Коул внимательно оглядел парнишку. У него были волосы пшеничного цвета, с отдельными прядями, отливающими червонным золотом. На Коула смотрели лукавые черные глаза.

Если бы не эти глаза, Коул мог подумать, что перед ним Коди лет пятнадцать назад. Тот же овал лица, то же выражение глаз, такая же заразительная улыбка, тот же цвет волос… Да, Коли в том неуклюжем возрасте, когда любой мальчишка словно состоит из одних коленок и локтей.

Нет. Не может быть. Даже с учетом того, что Коди достаточно легкомысленный малый, он не может быть отцом этого мальчика.

Коул поймал себя на том, что отдал мальчику фрисби без единого слова. Тот осветил его такой знакомой улыбкой и отвернулся, запустив фрисби в сторону своих друзей.

Коулу казалось, что он слышит свои голос со стороны.

— Как тебя зовут, сынок?

Он не сразу сообразил, что его вопрос прозвучал слишком требовательно, и, желая сгладить это, по-свойски подмигнул парнишке. Он привык требовать и почти забыл обычную вежливую манеру обращения. Ему захотелось извиниться, но он не знал, с чего начать, и не удивился, заметив, как мальчик напрягся от его резковатого тона.

Он остановился, медленно повернулся к Коулу и коротко ответил:

— Тони.

Коул с улыбкой протянул ему руку.

— Рад с тобой познакомиться, Тони. Я — Коул Коллоуэй.

Тони собрался было убежать, но, услышав это имя, остановился как вкопанный и уставился на незнакомого мужчину. Сделав несколько шагов ему навстречу, он пожал руку Коула и недоверчиво спросил:

— Неужели вы — тот самый Коул Коллоуэй?

Коул уловил в вопросе восхищение и любопытство, почувствовав явное удовольствие оттого, что его имя известно.

— Насколько я понимаю, тот самый.

— Кандидат в губернаторы, который… — он, смутившись, замолчал.

Рукопожатие Тони оказалось по-мужски крепким. Коул с интересом посмотрел на великоватую для мальчишеской фигурки пятерню и, нехотя отпуская ее, сказал:

— Ничего особенного в моих политических планах, Тони, нет. Журналисты любят преувеличивать.

— Ой, так здорово познакомиться с вами, мистер Коллоуэй!

— Мне это тоже приятно, Тони. — И уже ровным голосом Коул спросил:

— А как твоя фамилия?

— Альварес, сэр.

Тони Альварес.

Коул покачнулся, как от удара поддых. Ему инстинктивно захотелось согнуться пополам, чтобы избежать второго удара.

Тони Альварес.

Имя из прошлого… Оно принадлежит мальчику, так похожему на Коллоуэев..

Коул на миг прикрыл глаза, чтобы прийти в себя, а в голове его бешено металось. «Нет! Не может быть! Это невозможно!» Но в глубине души Коул ни секунды не сомневался, что поразившая его догадка — верна.

— Что-то не так, мистер Коллоуэй? — спросил Тони смущенно.

Коул покачал головой, пытаясь взять себя в руки.

— Гм, нет, сынок. Все в порядке. Просто я удивился. Когда-то я знавал одного Тони Альвареса, это было давно.

Мальчик расплылся в улыбке.

— Не шутите? Может, это был мой дедушка? Мама назвала меня в его честь, чтобы сохранить это имя. Он умер как раз перед тем, как я родился.

Итак, последний вопрос.

— А сколько тебе лет? Шестнадцать или около того?

Тони засмеялся.

— Ага, все так думают. Я выгляжу старше, а на самом деле мне четырнадцать. В июле будет пятнадцать. Я всегда казался старше своих сверстников.

Так оно и есть. Все услышанное Коулом не оставляло сомнений.

— Ты живешь где-то рядом, Тони? — выдавил из себя Коул хриплым голосом Они вместе медленно шли в сторону мальчишек, явно озадаченных затянувшимся разговором Тони с незнакомцем.

— Нет, сэр. Мы сюда приехали на несколько дней. А живем мы с мамой в Мейсоне, в центре Техаса. У нее там художественная галерея. — И с гордостью добавил:

— Она у меня художница и скульптор. У нее полно разных призов, а несколько скульптур даже выставлено в музее в Кервиле.

Неожиданно Коул вспомнил небольшую скульптуру, купленную им недавно для офиса. Дикие лошади с развевающимися на ветру гривами стремительно несутся вниз по гористому склону. Эта работа покорила его полнотой жизни и художественным совершенством. На скульптуре стояла подпись: «Э. Альварес».

— Эллисон. — Он услышал свой голос, внезапно произнесший вслух, впервые за многие годы, это имя.

Значит, все это время она жила в Техасе, не более чем в ста милях от его дома в Остине.

— Правильно, так зовут мою маму. Вы ее знаете?

— Я недавно купил одну ее скульптуру, — ответил он уклончиво.

— Вы не шутите? Это потрясающе! Я обязательно расскажу ей!

Тони бросил на своих заждавшихся приятелей нетерпеливый взгляд и, вновь обращаясь к Коулу, добавил:

— Я ей расскажу о том, как мы встретились. Даже если бы Коул захотел возразить, от растерянности у него вряд ли бы нашлись убедительные аргументы.

Бог мой! Как ему справиться с этим потрясением! Надо непременно побыть одному и попытаться во всем разобраться.

— А вы еще долго здесь пробудете? — спросил Коул осторожно.

— Да. Мы только вчера приехали. И останемся до конца недели.

— Тогда, может быть, мы еще увидимся, — сказал Коул тихо, радуясь, что у него есть хоть какая-то отсрочка.

Путь домой Коул преодолел как в тумане. Ему захотелось выпить. И, едва войдя, он направился к бару.

Коул никогда много не пил, предпочитая иметь ясную голову. Однако сейчас был особый случай.

В это время зазвонил телефон. Это кто-то из близких. Номер держится в секрете от посторонних, да и свои звонят по нему только при крайней необходимости. Но ведь он никому не сказал, куда едет, да, впрочем, и сам этого не знал.

Коул снял трубку и ответил хриплым голосом.

— Коул, слава Богу, я тебя нашел. Куда ты запропастился? После того как ты ушел с совещания в Далласе, ты как сквозь землю провалился. Я уже потерял всякую надежду, а потом вспомнил о доме на побережье.

— Ладно, Коди, ты все же меня нашел. Что стряслось?

— Коул, у меня плохие новости. Старина, я очень не хотел нарушать твой покой, но..

— Что-нибудь случилось с тетей Летти? Ей чуть-чуть за пятьдесят, в таком возрасте умирать рано, но, судя по голосу Коди, новости у него совсем неважные.

— С тетей Летти все в порядке, Коул. Речь идет о Кэмероне и Андреа. Коул похолодел от ужаса.

— Что? В чем дело? Что произошло?

— Вчера вечером они ехали на ранчо, чтобы забрать Тришу от тети Летти. И попали в аварию. Никто толком ничего не знает. Возможно, олень выскочил на дорогу. Машину обнаружили вчера около полуночи.

— И что?

Коул, Андреа мертва. А Кэмерона в критическом состоянии доставили в больницу — А где ты сейчас?