Вторая дверь, дальше по коридору, плотно закрыта. Но когда Тирдайния подкрался поближе – спасибо мягкой подошве на обуви, – Он услышал звуки...

Голоса.

Даннор подошел еще ближе. Речь стала более отчетливой. Голоса перебивали друг друга, среди них выделялись более громкие. Тирдайния приложил ухо к двери.

– Не может этого быть, Ма'алор. История говорит...

– К черту историю! Они в отчаянии, браток... Разве ты не видишь?

– Кроме того, они уже смирились. Благодаря появлению Ралаккая ничего не случилось... Не последовало даже возражений. Значит, мы сможем использовать, как Ралаккая, и других.

– Ну их к чертям! Ты представляешь, что будет, если они возьмут всех заключенных и...

– Этого не произойдет, уверяю тебя. Они могут избавиться от Ралаккая и еще от одного-двух... Но если начнут убивать всех подряд, то выроют для себя яму собственными руками... Люди поднимутся – ведь их так долго запугивали...

Даннор не услышал продолжения: чья-то рука схватила его за плечо и развернула. Прежде чем он успел стать в оборонительную позицию, что-то опустилось ему на голову.

Затем Тирдайния понял: он лежит на полу лицом вниз, глядя на полукруг ног вокруг него. Во рту ощущался вкус крови.

– Он – шпион, – сказал один из мужчин. – Проклятый шпион вояк!

– Вооружен?

Кто-то ощупал карманы.

– Нет.

– Что будем с ним делать?

– Убить его надо... Что еще?

Даннору не понравились услышанные слова. Очевидно, он наткнулся не на шулеров, а на кое-что гораздо худшее. Если сейчас не сбежать, то второго шанса для этого не будет.

Приподнявшись на ноги, он попытался пробить проход из круга, но мужчины поймали его и бросили назад, прижали к полу и держали так, несмотря на отчаянное сопротивление.

– Отпустите меня, – взвыл Даннор. Его слова приглушил ковер на полу.

– Вы совершаете ошибку!

– Ошибся ты, – возразил один из них.

– Я не военный, – вопил Тирдайния. – Я работаю на обувной фабрике...

– Врет! Я слышу выговор вояк за версту... Дайте мне нож... Черт, да посмотрите в кармане моей куртки!

У Даннора появилась весомая причина удвоить усилия, но все равно ничего не получалось: его держало несколько человек.

– Мне это не нравится, – произнес другой голос. – Восстание – одно, а убийство – совершенно другое дело...

– Ты должен был предполагать подобный исход дела, Занкков. Как же без этого?

– Возьми нож, Ма'алор.

Даннор увидел блеск стали и напряг все мышцы.

– Ну, ладно... Держите-ка его покрепче, я быстро прикончу...

– Подождите!

Все как будто застыли от раздавшегося крика. Тот, кто держал голову Тирдайнии, расслабился, и бывший офицер сумел повернуть ее и посмотреть на крикнувшего. Рассмотрев остановившего убийство, Даннор не поверил своим глазам.

– Отпустите его. Я могу поручиться за него.

– Ты что?! Это же шпион!

– Я не шпион! – закричал Тирдайния. – Просто думал, что здесь можно поиграть... Клянусь!

– Нет, он подслушивал у двери! Я поймал его.

– Из любопытства, – возразил Даннор, – только и всего.

– Какая разница? Он выследил нас... Мы не можем отпустить его.

– Можем... И отпустим.

– Почему это?! Потому что ты так говоришь?

– Мы должны верить друг другу. Без доверия мы уже мертвы!

– Я верю тебе, Тирдайния. Но почему я должен верить ему?

Мужчина, вступившийся за Даннора, оглядел остальных.

– Потому что он – тоже Тирдайния. Он – мой сын.

Заговорщики переглянулись не только с удивлением, но и с подозрением.

Только один из мужчин облегченно вздохнул:

– Ну, вот, – сказал он, – видите? Нам не нужно его убивать.

– Занкков прав. Убери нож, Ма'алор. Тот, кого назвали Ма'алором, не спускал глаз с отца Даннора.

– Надеюсь, ты знаешь, что делаешь, Тирдайния. Но если ты не прав, то дорого за это заплатишь!

– Уверен, браток. Дай ему встать.

Даннора отпустили. Груз тел, навалившихся на него, исчез. Он поднялся, вытирая кровь с разбитых губ, и заметил, что они снова выстраиваются вокруг кольцом Неужели передумали? Впрочем, Ма'алору и передумывать не нужно... По лицу ясно, да и нож из рук не выпускает.

Но прежде чем споры возобновились, отец Даннора подошел и обнял сына.

Затем, не снимая рук с его плеч, провел между Ма'алором и другим мужчиной.

Провел из кольца смерти на свободу...

Никто не последовал за ними.

Когда старый Тирдайния открыл дверь, то произнес:

– Иди, мы обо всем поговорим позже.

– Даннору не нужно говорить об этом еще раз он устремился на улицу, пряча страх и благодаря Бога за неожиданное спасение.

– Это нужно видеть, – произнес Маркрофт, выдавливая на тарелку пасту.

– Он стоял там почти час и держал на вытянутых руках такой груз!

Представляешь? Я и с пустыми руками столько не выдержу.

Вандервентер хмыкнул. У него появилась потребность встать, пробежаться, израсходовать хотя бы часть накопившейся энергии. Но ведь глупо просто так, ни с того, ни с сего, срываться и бежать неизвестно куда и зачем. Его подмывало это желание еще с самого окончания смены. Пища, которую он только что проглотил, – огромное количество даже для его немалого роста – должна хоть как-то снять и утихомирить порыв голландца...

Но, увы! Не получилось... Скорее, наоборот. Может быть, пищевой процессор позволил некоторые вольности с рецептом приготовления пекинской утки? Ведь он запрограммировал производить замены в случае нехватки необходимых ингредиентов, а о том, как такие замещения могут повлиять на человека, можно и не говорить.

– Черт возьми, Ганс, ты меня не слушаешь.

Маркрофт наклонил голову, стараясь поймать взгляд Вандервертера.

– Или слушаешь?

– Что я могу сказать? – ответил высокий голландец, поймав, наконец, нить разговора. – Просто ты – не клингон.

– Ага, – вставил собеседник, – понятно. Спасибо за ценное сообщение... Теперь я понимаю, почему равнодушен к сырому мясу. Но, черт возьми, мне не нужны твои объяснения! Я просто выразил свое восхищение.

Вандервентер снова хмыкнул. Он никак не мог успокоить свое тело.

Казалось, будто каждый из атомов его организма вибрировал и рвался на свободу.

– Извини, – сказал Ганс. – Все из-за того, что я такой взвинченный...