Слухи о неудачной попытке перерезать горло Рису в его собственной конюшне распространились, как лесной пожар. Лаура Эверетт знала об этом уже в полдень.

— Слава Богу, он остался жив, — сказала она Майку, который только что приехал из «Голой правды». — Вы уверены, что все обойдется? Мне бы очень хотелось, чтобы доктор оказался на месте. , — Джинджер Вогель очень предана ему, Лаура. Она насмотрелась на поножовщину и на перестрелки и знает, что надо делать, — ответил Майк.

— Мне бы хотелось только одного — чтобы с ним была Тори, — тихо произнесла Лаура.

— Любопытно, какой дьявол выкинул это? Улизнул без помех.

Лаура взглянула на Майка со вспышкой внутреннего ясновидения.

— Не вы ли написали в заметке об этой истории с Сандерсом Лафтоном, что ему располосовали горло?

— Я уже думал об этом. Вопрос заключается в том, кто может быть общим врагом и Лафтона, и Риса, — он почесал свой подбородок, соображая.

— Пока вы размышляете и будете писать статью в газеты, мне надо заняться кое-какими собственными делами. Жена должна находиться рядом с мужем.

— Опять займетесь сводничеством, Лаура? — подтрунивающе спросил Майк. Она фыркнула.

— Как будто в последние недели вы сами не занимались этим! Может быть, это чудовищное нападение как-то отрезвит этих молодых упрямцев.

— Тори придется пойти к Джинджер в ее собственное логово, — заметил Майк, подмигнув одним глазом. — А это страшно возмутит Хедду. — Широкая ухмылка придала его лицу оттенок дьявольского восторга.

Тори стояла перед салуном «Голая правда», чувствуя, как отчаянно бьется ее сердце. Боясь, как бы оно вообще не выскочило из груди, она проглотила подступивший к горлу комок.

— Мне надо сохранять спокойствие. И смелость, — прошептала она, выпрямляясь и вскинув подбородок. Но Тори не ощущала ни спокойствия, ни смелости, когда толкнула тяжелую дубовую дверь и вошла в помещение.

Дела в салуне шли бойко. Толпа шахтеров, скотоводов и горожан смешалась с ярко накрашенными проститутками, смеялась, хохотала, играла в карты. Тори окинула взглядом зал, заметила знаменитую картину с голой женщиной, висевшую в центре стены напротив бара, но тут же отвернулась и сосредоточила внимание на лестнице, которая вела в спальню, где лежал тяжелораненый Рис.

Когда она целеустремленно проходила по большому залу, то шум вокруг стих.

— Что бы мне провалиться на месте, если это не его молодая жена из богатого квартала, — забормотал пьяный ковбой.

— Мисс Джинджер наладит ее щас отседова, — прорычал старый шахтер, громко рыгая.

Руки пианиста замерли на клавишах, а Бен выронил бутылку дорогого виски, разбрызгав ее пахучее содержимое по всему кленовому бару.

Глаза всех присутствующих обратились к бледной, красивой блондинке в дорогой собольей накидке. Тори не смотрела ни направо, ни налево, но решительно шла прямо к цели.

— Чтобы мне лопнуть, если бы я захотел оказаться в шкуре Риса Дэвиса, — тихо пробормотал Гранж, когда Тори прошла мимо него.

Гранж только что возвратился с известием о том, что доктор скоро приедет. Он благоразумно решил сразу не говорить об этом Джинджер или Рису. Пусть старый док Ранси сам разбирается с этими ведьмами. — Тори почувствовала, как задрожали ее колени, когда начала подниматься по роскошной лестнице. Казалось, что ее длина не меньше мили. Стараясь не слышать шепот и грубый хохот из зала, она продолжала подниматься по ступенькам. «Что он мне скажет?» — с каждым шагом она волновалась все больше. Не прогонит ли он ее, не унизит ли после того, как она, невзирая на собственную репутацию и отбросив свою гордость, пришла к нему?

— Я просто не позволю ему сделать этого, вот и все, — неистово прошептала она.

Бронзовая рукоятка дверной ручки показалась для ее вспотевшей ладони холодной, как лед. Она судорожно сжала ее, а другой рукой постучала.

Отозвался голос Джинджер Вогель:

— Это вы, Гранж? Входите. Вы привезли д… — Она побелела, слова застряли у нее в горле. — Привет, Рис, — поздоровалась Тори, не обращая внимания на любовницу своего мужа, глядя лишь на его осунувшееся лицо. Он полулежал на целой куче подложенных под спину белых подушек, вероятно, голый под простыней, только его талию закрывал толстый слой бинтов.

— Вам нахальства не занимать, ваша светлость. Ввалиться сюда именно теперь. Боитесь, что вас лишат наследства по завещанию? — Джинджер обняла Риса за плечи и свирепо уставилась на соперницу.

— Почему бы тебе не оставить нас на минутку наедине, Джинджер, милая? — спросил Рис, не сводя глаз с Тори. Разряды взаимной ненависти двух женщин потрескивали над его кроватью.

— Если тебе надо было чуть ли не умереть, чтобы она появилась здесь, Рис, то она тебя не стоит, — протестующе произнесла Джинджер.

Он повернулся к ней и посмотрел на нее стальным взглядом, так хорошо ей знакомым. Она неохотно поднялась, обошла вокруг большой кровати, позволив своему халату распахнуться, демонстрируя имеющей больше прав конкурентке роскошное белье. Проходя мимо Тори, она вызывающе покачивала бедрами и задержалась у двери.

— Позови меня, дорогой, если что-нибудь понадобится. Я буду в соседней комнате.

Тори сразу, как только заметила, что челюсть Риса тоже была порезана, забыла о сердитой шлюхе. — «Господи, помилуй! Он чуть не погиб, так же, как Сандерс!» — У нее захватило дыхание, она стояла молча, объятая ужасом. Молчание становилось все более тяжелым. Лицо Риса оставалось непроницаемым, как и всегда, когда он испытующе смотрел на нее.

Наконец, он спросил:

— Почему ты пришла. Тори?

— Не для того, чтобы напомнить о своей доле в твоем завещании, — ответила она колко, крутя в руках перчатку, потом нервно запихивая ее в карман своей накидки. Она осмотрела большую мужскую комнату. Тяжелая, темная мебель, большого размера, подстать кровати. Кровати, на которой он спал с Джинджер Вогелъ.

— Твоя репутация порвана в клочья, — произнес он как бы мимоходом.

— И почти то же самое случилось с твоим горлом, — отрезала она, стараясь не заплакать и пытаясь вспомнить слова, которые она заранее подготовила и мгновенно забыла, оказавшись с ним лицом к лицу.

— Если бы я погиб, ты бы стала свободной, Тори. Ты смогла бы выйти замуж за Чарльза и вела бы такой образ жизни, к какому ты всегда стремилась.

Подступившие слезы наконец взяли над ней верх и потекли ручьем. Она смахнула их маленькими, крепко сжатыми кулачками.

— Я бы никогда не вышла за Чарльза! Я его презираю! О, Рис! К… когда Лаура сказала мне, что кто-то пытался тебя убить, я испугалась. Я поняла, что поступала глупо, так долго ожидая… я боялась.

— Тори… а-ах! — Он выругался от боли, пронзившей его после попытки спустить ноги на пол.

Она подбежала к кровати и, сев рядом с ним, нежно прикоснулась к запекшемуся кровоподтеку на его челюсти.

— Ты так и не стал джентльменом, ругаешься в присутствии дамы, — укорила его Тори с неуверенной улыбкой.

Она коснулась пряди волос, упавшей на лоб, и откинула ее назад.

— Но я все равно люблю тебя, — она затаила дыхание.

Он протянул руку и с неожиданной силой сжал ее запястье.

— Не играй со мной. Тори.

— Странно, но именно эти слова сказала мне на прошлой неделе Джинджер. — Видя недоверие в его глазах, она пояснила. — Я была в городе, и она подошла ко мне в харчевне Ма Бренан.

Он начал нежно, ритмично поглаживать нежную кожу на ее запястье, одновременно пробуя ее пульс. — Но понадобился нож убийцы, чтобы ты пришла.

— Довольно драматический способ заставить женщину убедиться в том, что все ей говорят правду.

— А что тебе говорили «все»? — Пульс под его рукой стал биться учащеннее.

— Что ты не убивал Сандерса. Что ты любишь меня… и что я тоже люблю тебя. — Ее глаза широко раскрылись и она посмотрела ему в лицо, пытаясь прочитать, что на нем написано.

Горькая улыбка скривила его губы.

— Однако, я сомневаюсь, что твои родители входят в число «всех».