Рул сидела в своем офисе и мрачно разглядывала комнатные растения, сохнущие на подоконнике. А за окном, на полях Вирджинии буйство зелени словно насмехалось над ее бесплодными усилиями. Она не помнила названий этих растений, хотя Молли, секретарь их отдела, чья небольшая комнатка походила на Национальный ботанический сад, и уверяла ее: «Даже тебе не удастся их загубить».

Вранье. Она чувствовала, что ее пристальный взгляд выделяет какое-то невидимое токсичное вещество, удушающее растения, к несчастью, оказавшиеся поблизости. И эта способность все засушивать на корню распространилась, как ей казалось, и на саму работу, поскольку все ее изыскания по поводу Майорова, очевидно, пришли к летальному исходу. Она изнасиловала компьютерный банк данных, подняв информацию аж со времен основания управления, с начала пятидесятых годов. Кроме этого оставались лишь досье времен второй мировой войны. В тридцатых годах, когда Сталин начал выкашивать Красную Армию и коммунистическую партию, только Государственный департамент и армия проводили работу, подобную разведывательному анализу; при этом каждого интересовал только мгновенный результат, и Бог знает, где теперь эти записи.

Ей не удавалось вычленить ни одного нового факта о Майорове, кроме тех, что она уже представила на совещании ЕКСОМ ДВА. И хотя эта информация была выдана в качестве закуски, никто, оказывается, и не проголодался. Она направила дубликаты запроса в Управление Национальной Безопасности и в Разведывательное управление министерства обороны США, ожидая хоть каких-нибудь данных, но ответом было молчание. Она беспорядочно разбирала телетайпные сообщения и отчеты на своем столе. Она уже все утро потратила на это исследование и теперь оказалась перед лицом необходимости перечитать весь накопившийся материал, чтобы отобрать хоть один нужный факт из сотен случаев, досье и историй. Если бы знал какой-нибудь автор триллеров, чем занимается разведка девяносто процентов времени: чтением, запоминанием, ассоциациями, анализом и, случайно, открытиями. В такое утро она обычно начинала тосковать по работе за рубежом, где, по крайней мере, были живые контакты. В ее открытую дверь слегка постучали.

Она подняла глаза и увидела мужчину, которого почти не знала. Звали его Мартин, один из тех людей, которыми кишмя кишит Управление и которые занимаются Бог знает чем.

— Доброе утро, миссис Рул, — произнес этот мужчина. — У меня есть кое-что, о чем вы спрашивали.

Он показал большой коричневый конверт.

— Заходите и садитесь, — сказала Рул, довольная, что хоть чем-то может отвлечься. — Что там у вас?

Мартин выудил из конверта фотокарточку.

— Снимок со спутника, три дня назад, латвийское побережье.

Бог ты мой, что же такое она запрашивала о Латвии?

— Позвольте взглянуть, — попросила она, собирая телетайпы и отчеты и убирая их в ящик, но не закрывая стол.

Мартин выложил перед нею фотографию.

— Это южная часть города Лиепая.

— М-м-м, — сказала Рул.

— Это похоже на приливное озерцо, если не считать, что в Балтике не слишком сильный прилив и отлив. И здесь как раз выход в море, — показал Мартин.

Рул ткнула в группу строений, обступивших берег озера.

— Это похоже на территорию колледжа, — сказала она, рассматривая фотографию. — А это не док здесь, с маленькими лодочками? — она показала на берег.

— Ну да, похоже на портовый бассейн. Ну просто симпатичные лодочки. И максимум, что можно предположить — многопрофильный спортивный комплекс. — Мартин указал на некоторые точки на фотографии. — Теннисные корты, трек, футбольное поле, весьма обширное. Сфотографированы и пара дюжин бегунов по кругу, и совсем неспортивные пешеходы в армейской и военно-морской форме. Мы даже смогли различить звания некоторых из них.

— Похоже на тренировку подразделения, — Рул обратила внимание на группу людей, выстроенных в шеренги.

— Нет, это бегуны, — ответил Мартин. — Они все одеты в теплую одежду.

Рул кивнула.

— Ну а где здесь то, о чем я просила?

Мартин указал на парковочную площадку рядом с одним из строений.

— Экзотический автомобиль. «Мерседес», 380 или 500 SE, седан, цвет серебряный металлик. У Советов нет такого цвета для машин, и, если не считать германского посольства в Москве и их консульств, бьюсь об заклад, других таких автомобилей в Советском Союзе не больше трех. Кто бы на нем ни ездил, но он отверг такие лимузины, как «чайка», или «ЗИЛ» в пользу зарубежной модели. Если даже не думать о том, где он взял эту машину, то остается вопрос, кто же он такой, чтобы разъезжать на ней?

Рул уставилась на автомобиль.

— Жаль, что вы не можете сверху разглядеть номерные знаки, это бы нам кое-что дало. Послушайте, давайте попросим НСА[6] снять под другим углом это место. Мне бы хотелось увидеть входы в здания — может быть, даже какое-нибудь лицо — и я должна узнать, кому принадлежат эти автомобильные номера. У Советов все номера расписаны по полкам — зарубежный дипломат, торговый представитель, журналист, член ЦК — и город, где номер зарегистрирован.

Мартин пожал плечами.

— Я понятия не имею, когда следующий спутник будет пролетать над этим местом, и у меня нет такой власти, чтобы попросить их снимать. ЗДР, то есть Никсон, мог бы сделать это.

— Конечно. Ну тогда я передам запрос. Огромное спасибо, Мартин, это первый прорыв у меня в этом направлении. Правда, оно может никуда и не вести, но кто знает? Вы можете оставить это мне?

— Ну конечно, только мне нужна расписка, чтобы вложить ее в досье вместо снимка.

Рул написала расписку, указав номер досье и дату фотографии, и Мартин удалился восвояси. Она надиктовала запрос в НСА за подписью Алана Никсона и обычный запрос по линии СОЦРАЗ, социальной разведки, по городу Лиепая, и отдала их перепечатать своему секретарю.

— Сделай это сейчас, хорошо, Джефф?

Какой-то шутник из отдела кадров выделил ей в секретари мужчину. Ему это нравилось еще меньше, чем ей.

— А разве тебе сначала нужен не еженедельный отчет? — заныл он, показывая на то, что уже было в пишущей машинке.

— Нет, Джефф, пожалуйста, сначала это, и если ты будешь торговаться, я пропущу запуск спутника, так что отставь это, хорошо?

Он вздохнул и вырвал лист из каретки.

Рул вернулась к своему столу и уставилась на фотографию. Она не могла избавиться от ощущения, что это городок колледжа, но ее уже вела интуиция. Слишком много тут было домиков, как раз таких, в которых живут спортсмены, да и вокруг полная видимость спортивного комплекса. Наверное, чему-то там обучали. Она стала разглядывать группу бегущих мужчин. Спортсмены не бегают шеренгами, даже в Советской Армии тренировки — индивидуальное занятие. И все-таки это походило на военное подразделение; эти мужчины для чего-то тренировались вместе, и вряд ли для будущей олимпиады. Она достала из стола лупу и стала изучать снимок, водя стеклом над фотографией. Не было и намека на что-либо военное, хотя бы стрельбище. А вот это уже интересно. В спортивном лагере должно быть стрельбище, стрельба — олимпийский вид спорта.

Она прошлась лупой по периметру спортивных сооружений. Вокруг них была двойная ограда, а промежуток, она бы побилась об заклад, заминирован. Кому нужна двойная ограда вокруг спортивного комплекса? Она осмотрела яхты и пожалела, что рядом нет Уилла, который мог бы рассказать о них. Для нее они все выглядели лодками для отдыха. Несколько лодок были вытащены на берег, и, примеряясь к масштабу, указанному на фотографии, она прикинула, что длина самой большой яхты в бассейне около тридцати пяти футов. Ее озадачило, что длинная линия берега над портовым бассейном словно бы отделана бордюрным камнем. Это походило на края озера в каком-нибудь парке, а тут и травы-то не было, а только та же самая глина, что и по всему побережью. Она пыталась представить и не смогла, зачем кому-то понадобилось отделывать берег бордюром.