– Наверное, – со смешком заметила Марьям, – дочь идет по стопам матери, влюбленность не дает ей покоя. Как романтичны женщины рода Рашидов! О, сладостная любовь, помню, в какое смятение ты приводишь душу!

В самом деле, дочь, двадцатилетняя вдова, может влюбиться в кого-нибудь. Но ведь после смерти мужа, разбившегося на автомобильных гонках, Нефисса, по обычаю, жила затворницей. Правда, она могла встретить кого-нибудь на приеме у принцессы – Нефисса входила в ее свиту. В таком случае, успокаивала себя Амира, это знатный и богатый человек хорошего рода. Как Андреас Скаурас…

– Знаешь, что тебе нужно? – сказала Марьям, когда подруги вошли на террасу с узорчатой металлической оградой, где Амира обычно принимала посетителей. – Поехать с нами отдохнуть у моря, в Александрии. Я помню, как мой муж первый раз ввел меня в ваш дом на улице Райских Дев. Я была всего месяц замужем за Сулейманом, а твоему сыну уже было пять лет. И я узнала, что ты со дня свадьбы не выходила за ограду своего сада. Сестра моя, Амира, тогда так жили и другие женщины, но теперь-то времена изменились. Женщины не живут в стенах гарема, свободно ходят по городу. Выйди из затворничества, поедем с нами! Морской воздух пойдет тебе на пользу…

Однажды Али Рашид повез свою семью в Александрию, к морю. После долгих споров женщины, покрытые покрывалами, уселись в машины и, не снимая покрывал, переступили порог виллы, снятой в Александрии. Амире там не понравилось – она смотрела с балкона на британские и американские лайнеры в порту, и ей казалось, что эти морские чудовища несут ее стране что-то новое и опасное.

Она поблагодарила Марьям за приглашение и отказалась, как и прежде. Марьям не первый год уговаривала ее не соблюдать так строго обычаи, но Амира мягко возражала, заканчивая одной и той же фразой: только дважды в своей жизни мусульманка покидает стены своего дома – когда переходит в дом мужа из дома отца и когда ее выносят в гробу из дома мужа.

– В гробу! Вот еще! – сердито восклицала Марьям. – Ты еще молодая женщина, Амира, и мир прекрасен. Новый муж не будет держать тебя в затворе, ты станешь свободной женщиной.

Марьям не знала, что Али Рашид не требовал от жены затворничества. Однажды он сказал ей: «Амира, жена моя, мы живем в меняющемся мире, и я не ретроград. Женщины Египта снимают покрывала, выходят за стены своих домов. Я разрешаю тебе выходить на улицу без покрывала, но только в сопровождении подруги или служанки».

Амира поблагодарила его – и отказалась, и Али Рашид не меньше, чем теперь Марьям, удивлялся затворничеству своей молодой и красивой жены, ее добровольному отказу от прав, которых так долго добивались египтянки.

Но Амира знала, что ее нежелание выходить из дома связано с безотчетным неотвязным страхом, возникшим в детские годы. Она боялась, что" в смутных воспоминаниях о прошлом таится что-то ужасное и постыдное, и чувствовала, что, пока она не восстановит память о своем детстве и не одолеет связанные с ним страхи, ей лучше оставаться в стенах дома на улице Райских Дев.

Кто-то вошел в садовую калитку.

– К тебе посетительница, – сказала Марьям.

Стоя на крыше своего дома среди жужжащих пчел и воркующих голубей, в аромате цветущих виноградных лоз, Нефисса смотрела на панораму Каира с позолоченными куполами и минаретами, с широким Нилом, течение которого искрилось солнечными бликами, и думала: «Если я увижу его сегодня, я спущусь и поговорю с ним. Я это сделаю!»

С крыши дома Рашидов был виден весь город, от Нила до цитадели, а в лунные ночи вдали в пустыне обрисовывались треугольники пирамид. Но Нефисса отвела взгляд от великолепной панорамы и, прислушиваясь к шуму колес или стуку копыт, раздававшимся на улице Райских Дев, пыталась разглядеть – в экипаже, верхом или пешком – того, кого она ждала. Увидев в саду свою мать и Марьям Мисрахи, она отступила от парапета, надеясь, что они ее не заметили.

Нефисса вдовела несколько месяцев, муж погиб в автомобильной катастрофе после того, как у нее родился второй ребенок. Но он остался для нее незнакомцем – этот египетский плейбой пропадал у друзей и в ночных клубах, почти не бывая дома. И Нефисса знала, что она прожила три года с чужим и незнакомым ей человеком, родила от него двоих детей, а теперь должна целый год соблюдать строжайшие правила вдовства.

Но она не могла так жить. Ей было всего двадцать лет, она хотела влюбиться и любить и знала, что это чувство пришло к ней.

Впервые она увидела его месяц назад. Сидя в своей комнате, она рассеянно глядела на улицу сквозь частый переплет оконного ставня – машрабия. Под фонарем остановился британский офицер и стал зажигать сигарету. Он поднял глаза, и их взгляды встретились. Это была случайность, но, сделав затяжку, он снова поднял глаза и долго не отрывал их от блестящего черного взгляда над покрывалом.

С этого дня он часто в разное время проходил по улице Райских Дев, останавливался под тем же фонарем, закуривал сигарету и сквозь ее дым несколько мгновений глядел в окно Нефиссы. А она глядела в его красивое лицо – этот светлокожий блондин казался ей красивее всех мужчин, которых она встречала в своей жизни.

Где он живет? Куда он проходит по ее улице? Как его зовут? О чем он думает, глядя в ее глаза над покрывалом?

А что, если сегодня он не пройдет под ее окном? Как раз сегодня, когда она решилась… А может быть, он покинет Египет? Может быть, его влюбленные глаза скрывают страх… Антибританские чувства в Египте достигают такого накала, что египтяне могут бросить призыв «Вон из Египта!» и поднять оружие против англичан, которые так долго оккупировали страну… И ее прекрасный англичанин уедет или погибнет в войне с ее соотечественниками… Снова грозит война, – а какое счастье испытывали жители Каира, когда кончились затемнения, ночные бомбежки, необходимость укрываться в убежище, которое по распоряжению Али Рашида вырыли под домом…

Нефисса не хотела думать о войне и политике. Не хотела, чтобы ее прекрасный англичанин уехал. Она хотела познакомиться с ним, говорить с ним, любить его!.. Тайно любить. Никто не должен знать об этом. Ее старшая сестра Фатима была навсегда изгнана из семьи за такой проступок…

Но сейчас она не боится последствий, она полна решимости. Сегодня она не будет сидеть у окна, сойдет к нему, встретится с ним. Узнает его имя. Нефисса улыбнулась – кое-что она уже знала о нем, хотя и немного… На днях она ездила по магазинам со своей подругой, сестрой короля Фарука. Сделав все покупки, они устали и решили выпить чаю в «Гроппи». Магазин был очищен от посетителей. К концу чаепития она бросила взгляд в окно и увидела двух офицеров в такой же форме, как «ее» англичанин. «Кто они?» – спросила она у одного из приближенных принцессы и узнала, что это лейтенанты британской армии. Значит, «ее» англичанин – тоже лейтенант и его подчиненные обращаются к нему «сэр».

И вот она высматривала его на улице, глядя поверх тамариндов и казуарин у ограды, мечтая, чтобы он пришел, – такой чудесный день, дома, окруженные садами, облиты солнечным светом, льется птичье пение, и нежно журчат фонтаны. В такой день казалось, что улица Райских Дев окутана ореолом любви и романтической легенды. Из легенды возникло и ее название.

Несколько веков назад в аравийских пустынях бродила секта святых отшельников. Когда они проходили через деревни, к обнаженным мужчинам – одежды они не носили – устремлялась толпа женщин. По преданию, женщина или девушка, вступившая в сексуальную связь с одним из святых или даже только коснувшаяся его тела, излечивалась от бесплодия, а девушка обретала впоследствии крепкого мужественного супруга. В пятнадцатом веке один из этих святых людей провел три ночи в пальмовой роще в окрестностях Каира и благословил за это время сотню женщин, после чего скончался. Свидетели рассказывали, что в миг его смерти с неба спустились черноглазые гурии – Девы, которых Аллах дарует истинно верующим, и поднялись с ним в рай. С тех пор это место назвали «рощей явления Райских Дев». Когда четыре века спустя в Египет явились британцы и, устанавливая свой протекторат, возводили новые кварталы Каира, они вспомнили о легенде и одну из улиц, проложенных на месте пальмовой рощи, назвали улицей Райских Дев.