- Меня что, заморозили, после того как я утонул? Странно. Я читал, что в Америке такое делают, но никогда не думал, что у нас такое возможно. А как давно я... умер?

- Никто тебя не замораживал. Тебя нашли в болоте два года назад, когда проводили перестройку экосистемы. А утонул ты почти двести лет назад.

- Не может быть! Ты что, хочешь сказать, что вы можете оживить кого угодно?

От меня ведь наверное одни кости остались после двухсот лет в болоте.

Предположим, вы даже нашли там мои гены и восстановили тело. Но откуда вы взяли мою память?

- Оживлять кого угодно мы пока не можем. Но твое тело довольно хорошо сохранилось: вода торфяных болот - неплохой консервант. В Сибири давно уже живут стада мамонтов и шерстистые носороги, которых восстановили по останкам зверей, утонувших в болотах. А в твоем веке был случай, когда в Западной Германии при осушении болота нашли труп человека, убитого ударом топора в затылок. Полиция завела уже дело, но выяснилось, что этот человек - древний германец, погибший почти две тысячи лет назад. А ты пролежал в этой воде меньше двухсот лет.

- Я всегда считал, что мамонты сохранились благодаря вечной мерзлоте.

- Не только. Конечно без мерзлоты они не сохранились бы за много тысячелетий, но сначала тонули в болоте. Ведь если бы они просто погибли от холода, их съели бы хищники. А до утонувших в болоте хищники уже не могли добраться. Потом болото замерзало, но до этого проходили порой годы, десятилетия.

- А как вас зовут?

- Аня. И называй меня на ты. Обращение на вы уже давно не используется.

Лучше сразу привыкать к новому.

- Аня, чего-то я не понимаю. Я в книгах читал о подобных ситуациях. Только там героя долго держали в неведении, чтобы он с ума не сошел. А ты мне так все сразу сказала.

- Врач решил, что так будет лучше. Чтобы узнать, есть ли у тебя шанс стать полноценной личностью после оживления, мы исследовали твою память. И обнаружили, что у тебя гибкая психика, способная легко принимать необычные идеи. Возможно это связано с тем, что в своем веке ты увлекался фантастикой. И ты молод. Шок для тебя не должен быть таким сильным, как мог бы быть для другого из твоего века. Физически ты сейчас вполне нормален. Так зачем ждать? Если бы ты мучился неведением, чувствовал вокруг себя какие-то секреты, это было бы хуже для твоей психики. Врач перед пробуждением приглушил твои эмоции. В общем, врач так решил.

- Исследовали память? Вы умеете и мысли читать?

- Нет, мысли читать... ну не то что невозможно, просто слишком сложно расшифровывать. Потребовались бы годы работы мощного компьютера. Когда твое тело стало жизнеспособным, тебя привели в такое состояние, в котором сознание отсутствует, но мозг действует, так что можно было задавать тебе вопросы и получать ответы. Нужно было не просто проверить твою память. Что-то ты все-таки потерял за такой срок. Пришлось восстанавливать потерянное, чтобы ты мог стать полноценной личностью.

Никите стало не по себе, когда он представил, как допрашивали его бессознательное тело.

- Наверное не слишком все это приятно выглядело.

- Ничего особенного. Это похоже на состояние человека в гипнотическом трансе или во сне.

- Значит теперь вы все обо мне знаете? Наверное я не слишком-то вам теперь нужен.

- Далеко не все. Работа ведь была направлена не на то, чтобы узнать все о тебе, а на то, чтобы восстановить связи. Да и не нужны нам знания о твоей жизни.

О твоей эпохе известно и так много. Гораздо интереснее твоя личность, психика.

Читать книги - одно, а живой человек прошлого - другое.

- Реликт, раритет. А для тебя я значит представляю профессиональный интерес: ты будешь меня изучать, как какое-то ископаемое. Как ты назвала твою профессию? Психоисторик?

- А чего ты ожидал? Ты ведь действительно ископаемое, в самом буквальном смысле: тебя из болота выкопали. Чем ты не доволен? Лучше было тебя обратно закопать, что-ли? Ты действительно представляешь для меня профессиональный интерес. Психоисторик - это историк, который изучает психологию людей разных эпох. То есть я сразу и психолог, и историк, и специализируюсь как раз на твоей эпохе. Кто, кроме меня, смог бы с тобой общаться сейчас? Я, по крайней мере, могу свободно говорить на русском конца 20-го века. И, как психолог, могу понять твои проблемы и помочь тебе освоиться в нашем мире. А если мне в моей собственной работе общение с тобой что-то даст, так что здесь плохого?

Сердитая Аня выглядела изумительно красивой. Никите стало стыдно: он и сам не понимал, с чего так взъелся на нее. Подарили ведь ему немного всего жизнь.

А дать больше не в их силах. И Аня сама конечно не может не испытывать к нему профессионального интереса. Большего Никита пока ждать никак не может.

- Извини, Аня, я не понимаю сам, что со мной.

- Зато я понимаю. Не волнуйся, тебе сейчас должно быть тяжело, но держишься ты очень хорошо.

- Сумасшедший какой-то разговор у нас. Странно: почему при моем воскрешении я вижу рядом с собой красивую девушку, а не врача Протоса?

- Кто такой врач Протос?

- Это у меня ассоциация со Стругацкими: в их книге "Полдень - 22-й век"

герой-космонавт очнулся, как и я, в будущем, после столетнего полета. И рядом с его постелью был замечательный врач, Протос, от одного присутствия которого герою становилось легче.

- А, вспомнила: я читала эту книгу. А зачем тебе Протос? Тебе что, меня видеть менее приятно?

- Очень приятно. Только как-то странно, что врача нет рядом. Он должен был бы сидеть у постели больного, пощупать пульс...

- Никита, в средневековье врачи пробовали на вкус мочу больного. Но уже в твое время для этого использовали лабораторные анализы, а сегодня щупать пульс своими руками - такой же архаизм, как в твое время пробовать на вкус. За твоим телом следит компьютер. И он знает то, что никакой врач сам не определит. А с тобой врач не смог бы даже говорить без переводчика. Тебя сейчас ведет врач из Англии. Я не уверена, знает ли он современный русский, но что он не знает древнерусского - это точно. Он сейчас у себя в лаборатории, в Шотландии, и следит за тобой по приборам. Если ему что-то нужно, я это сделаю. Я ведь тоже в определенной мере врач, я психолог. А психологи и сейчас больше по старинке работают, в личном общении.