– А я говорил и говорю: надо было захватывать их в море, – ворчливо сказал Ленсиус Хинриду, голос его звучал тихо, но не настолько, чтоб Армин не расслышал. Ленсиус покачал головой; мотнулись длинные сальные пряди. – И, командуй тут я, мы так бы и сделали.

Хинрид кивнул:

– Игераль тоже так думал.

– Знаю. Он…

– Хватит! – Пальцы Армина сжались на рукояти меча. Ленсиус и Хинрид умолкли.

Армин вздохнул. Неудача на пристани не улучшила его отношений с тридцатью семью оставшимися у него людьми. Молчаливое недовольство обратилось открытыми сомнениями, порой граничащими с бунтом.

Но это не имело значения. Значение имело только одно.

Итак, Карл Куллинан, я проиграл. В первый раз. Это не так уж важно; даже Отцу не удалось в первый раз одолеть тебя. Но первый раз не считается, Карл Куллинан. Считается последний.

Он обвел взглядом тесный носовой кубрик «Плети». Из тридцати с лишним лиц единственное не хмурое принадлежало Тирену: маг считал себя выше и моряков, и работорговцев.

Его серые одежды выделялись чистотой среди небрежных, обтрепанных костюмов остальных, сухощавое лицо безупречно выбрито, на узких губах – презрительная улыбка.

– Армин? – Райх поскреб в затылке. – По мне, так стоит прекратить гоняться за этим самым Карлом. Мы сможем и без него неплохо заработать – если наловим несколько дюжин мелцев. – Он похлопал по брусу над головой. – В трюме хватит места штук на сто пятьдесят… двести, если утрамбовать получше.

В Армине закипало раздражение. Он устал от этого трюмонабивателя. От всех набивателей. Было уже доказано – и не единожды, – что отлов и продажа маленьких партий здоровых рабов приносит большую прибыль, чем огромные партии рабов полудохлых – тех, что наталкивают под завязку в трюм, сковывают всех вместе, маринуют в собственных нечистотах… а потом выбрасывают за борт добрую половину, а вторую половину пользуют перед продажей целительными бальзамами.

А уж когда имеешь дело с мелцами, утрамбовка и вовсе не подходит. Они нелегко смиряются с цепью; многие отказываются есть. Утрамбовкой добьешься только одного: потери большей части товара. Даже доставка из Мелавэя небольших партий грозит десяти-, если не двадцатипроцентной потерей груза, а кто уцелеет – тех потом надо лечить.

Разумеется, выживших всегда можно продать как есть. Но в Пандатавэе – да и на всем побережье, коли на то пошло – нет спроса на больных рабов, которых, прежде чем они станут работать, надо подолгу лечить. Трамбовкой убивается прибыль.

Армин фыркнул.

– И куда ты думаешь их грузить? И в хорошем порту, чтобы переделать «Плеть» под трамбовку, надо не одно десятидневье.

Райх пожал плечами.

– Поздно об этом говорить. Мы могли бы…

Тирен прокашлялся. Райх умолк.

– Думаю, Армин прав, – сказал маг. – Мы не в Пандатавэе, не в Ландейле, не в Порт-Салке, даже не в Эвеноре. Мы – если кто не заметил – у берегов Мелавэя. Даже если ты захочешь потратить время и деньги на переделку трюма – вряд ли местные согласятся тебе помогать.

– Мы всегда можем заставить их помогать, – встрял Фика, голос его был едва слышен за шумом воды.

С минуту маг смотрел на него, потом примерился – и плюнул точно Фике в лицо.

Фика побагровел, но его кулаки с побелевшими костяшками так и остались прижатыми к бокам – он даже не осмелился стереть со щеки плевок. Другие отвернулись, не желая оказаться следующими.

– Глупец, – с мягкой улыбкой сказал Тирен. – Кто я, по-твоему, такой? Гильдмастер Люций? Арта Мирддин? Я могу запросто справиться с одним здешним колдуном и его учениками, возможно – с двумя или даже с тремя. Но окажись я настолько глуп, чтобы позволить «Плети» встать на якорь у этого берега – на сколько? на десять дней?.. на двадцать? – и вскорости тут окажутся все местные колдуны и их ученики – все, кто сможет прийти, прибежать, приплыть, приползти… А я могу отвести далеко не все заклинания.

Тирен поднялся.

– Но довольно этой чуши. У меня есть дела поважней, чем слушать ваши благоглупости. – Он вышел, и все без исключения смотрели ему вслед, пока за ним не захлопнулась дверь.

Ты смог бы отвести больше заклятий, маг, если бы не держал в голове кучу других заклинаний: молнию или, скажем, огненный шар… Но как бы тогда ты смог безнаказанно унижать других?

Тут Армину пришло в голову, что Тирен, сам того не желая, оказал ему услугу. Ударив по недовольству людей, он дал возможность Армину объединиться с ними.

Но как это сделать?

Он немного подумал – и мысль, что брезжила в глубине его головы, неожиданно обрела плоть.

– Райх, – сказал он, – тебе стоило бы больше мне доверять.

Райх резко повернул голову.

– Что?

– Ты полагаешь, у меня нет оснований не нападать на «Бородавочник» на море?

Тот зло улыбнулся:

– Знаю я твои основания. Тебе приспичило захватить Карла Куллинана живьем.

– А тебя что – устроит доля и в гораздо меньшей награде? Только было бы что делить?.. Ладно, проехали. Есть у меня и еще основание. Из тех, что наполнит кошели нам всем. Так, как если бы при трамбовке все рабы выжили. И…

– И?.. – Райх заинтересованно наклонился.

– Мой план даст нам возможность захватить Карла Куллинана врасплох. Да, конечно – потребуются ловкость и хитрость. И еще – придется учесть, что дела Куллинана в Мелавэе увели его примерно на день верхового пути от места, где стоит «Бородавочник». Я с удовольствием поделюсь с вами тем, что придумал, – если, конечно, вам интересно. – Армин улегся на лавку, заложил руки за голову. – Но главная моя забота – Куллинан. Если вы согласны отказаться от пары лишних рабов или нескольких лишних монет… – Он закрыл глаза.

– Погоди, мастер Армин, – встрял еще чей-то голос. – Не таи своих планов…

Он сел, убедившись, что внутренняя улыбка не проявилась на его губах. «Мастер Армин»? А что – мне нравится.

– Хорошо. – Армин кивнул. – Рассчитать время будет сложно, но уверен – мы с этим справимся. – Он вытащил из кармана стеклянную сферу, развернул мягкую кожу. – Все зависит от этого, – сказал он, устраивая шар в ладонях.

Плавающий в сфере палец тихонько покачивался в желтоватом масле. С его оторванного конца свешивались обломки кости и лохмотья кожи, а узкий ноготь уверенно указывал на север.

– Ну а теперь слушайте. Мы затаимся на берегу, чтобы никто нас не видел, и выждем, пока Куллинан не уберется достаточно далеко. Потом…

Ох, как же мне это нравится! – думал Карл. Он мчался на Морковке по кромке воды, ударами пяток удерживая ее на галопе. Копыта лошади взбивали водяную пыль, обдавая обоих прохладным дождем.

– Прекрати, Карл! Вернись на берег! – Эйя со смехом смахивала с глаз водяную пыль. Она неслась на Пиратке слева и чуть позади него, ноги ее едва доставали до укороченных стремян.

Она похлопала Пиратку по шее. Девочка просто обожала эту лошадь; Карлу порой приходило в голову, что Эйе будет тяжелей расстаться с Пираткой, чем с ним.

В трехстах ярдах от них, в море, вровень со всадниками плыли четыре каноэ. В первом сидели Тэннети, Чак, Ахира, Сейгар Вотансен и еще двое гребцов-мелцев. Три других, в каждом по три гребца, были доверху нагружены товарами с «Бородавочника». Через несколько дней клан Вотан стянет кеч с мели, чтобы Аваир Ганнес смог отправиться собирать копру.