Карл и Уолтер отодвинулись – и крылья дракона пришли в движение, все быстрей и быстрей, вздымая пыль и листву, пока не стали порывом ветра во тьме. Эллегон прянул в небо и скользнул в ночь – лишь силуэт его мелькнул в мерцании звезд.

«Осторожней там», – тихонько передал он.

И умчался.

– Пошли, – сказал Карл.

Некоторое время они шагали молча, осторожно выбирая, куда поставить ногу: тропа под деревьями была грязной.

– Можно внести предложение? – осведомился наконец Уолтер.

– Да?

– Это ведь у нас просто поход за покупками. – Уолтер похлопал по кожаному кошелю, что свешивался с его пояса. – Верно?

– Ты потрясающе наблюдателен. – Карл пожал плечами. – Так о чем речь?

– Хм-м-м, как бы поточнее выразиться… Видишь ли, я не собираюсь ничего красть. Пока мы стоим в святилище, нас и Метрейль разделяет Пустошь – неплохая буферная зона, и нарушать ее смысла нет Как и пользоваться ее прикрытием. Слишком все это рискованно.

– Отлично. Значит, умениями своими ты пользоваться не станешь. – Определенный смысл в этом был. Им надо много чего сделать в Метрейле, а с их деньгами недостаток средств им еще долго не грозит. Надо купить еду, припасы и кое-что из вещей. И – оружие: запас карман не тянет.

– Я имел в виду не это. – Уолтер нырнул под нависшую ветку, потом демонстративно приподнял ее для Карла. Порой казалось, Уолтера задевает, что Карл выше него. Но если вдуматься, оно и понятно: Уолтер привык быть самым высоким почти в любой компании.

– Я, – продолжал он, – имел в виду тебя. Следи за собой. В Метрейле наверняка есть рынок рабов. Не такой большой, как в Пандатавэе, но все-таки. Вся экономика этого края строится на рабстве.

– И что?

– А то, что мы спустим это Метрейлю. Не станем нарушать местных… обычаев, какими бы дикими они ни были. По крайней мере сейчас не станем. Полагаю, награду за твою голову в Пандатавэе еще не отменили. И нам не нужно, чтобы туда посылали донесения, что ты все еще жив.

– Спасибо за заботу о моем здоровье.

– И тебе спасибо – за сарказм. Не жду, что ты в это поверишь, но я действительно о тебе беспокоюсь. И о себе тоже. Если ты начнешь размахивать этим мечом в Метрейле – нам не миновать неприятностей.

– Уолтер, откуда пошло, что я – кровавый монстр?

– М-м-м… Вчера ты сам это доказал – вроде бы… – Он поднял ладонь, не давая Карлу возразить. – Ладно, проехали. Понимаешь, я ведь не говорю, что ты ловишь кайф, перерезая другим глотки. За исключением того дела – когда мы перебили Ольмина и его банду – убийства вряд ли доставляли тебе удовольствие.

Но дело-то в том, что относишься ты к этому как к норме. Коли уж на то пошло, Карл, то ты кое-что сказал в Пандатавэе, когда освободил Эллегона. Насчет того, что если ты делаешь что-то на самом деле важное, то о последствиях не думаешь. О них, мол, можно подумать и после.

– Погоди…

– Нет, это ты погоди. Семнадцатый Закон Словотского: «Всегда учитывай последствия своих действий. Не работая головой, пожнешь беду. И не только для себя».

Карл понял, к чему вел Уолтер. И это имело смысл; освобождение Эллегона дорого стоило им всем. Но принудить себя ничего не делать, видя людей в цепях…

Карл повел плечами:

– Я же пообещал Ахире… И давай покончим на этом.

Уолтер глубоко вздохнул:

– Если я не смогу убедить тебя, что прав, то не смогу и доверять твоим реакциям. Я же вижу, как ты похлопываешь по рукояти меча, когда раздражен. Если ты знаешь, что голову сносить никому не надо, ты вполне безопасен для окружающих. Я не боюсь, что ты проткнешь меня, если я вдруг не доложу сахару в чай или кофе… Но дело-то в том, что ты, черт тебя возьми, считаешь: от твоих поступков страдаешь только ты сам.

– Ты как будто трусишь.

– И трушу. – Уолтер фыркнул. – Причем не только из-за любви к собственной заднице. – Он медленно покачал головой. – Я не собирался тебе это говорить, но… Эллегон кое-что сообщил мне, пока мы летели. Тебя он тогда «отключил» – не был уверен, должен ли ты об этом знать. Он предоставил мне решать, говорить тебе или нет.

– И что это за великая тайна?

– Ну, ты же знаешь, какой у него нюх. Вот уж, должно быть, несладко приходилось бедолаге в той яме!.. – Уолтер тряхнул головой. – Но не о том речь. Он, видишь ли, чует то, что нам с тобой никогда и ни за что не учуять. Даже такие вещи, которые не всякая медлаборатория отследит – там, дома. Слабые биохимические изменения, например. На гормональном уровне.

Холодок пробежал по спине Карла.

– Чьи биохимимические изменения?

– Андреа. Никто об этом не знает, кроме тебя, меня и Эллегона. Она беременна, Карл, хоть и всего несколько дней. Полагаю, с меня поздравления, или как?

Господи!

– Ты врешь! – Он повернулся к Словотскому. – Правда ведь врешь?

– Да нет. Что, теперь-то хоть призадумаешься? Будешь выпендриваться – подставишь не только себя, меня и, кстати сказать, Энди. Тебя убьют, мы все снова попадем в черный список, и жизнь нерожденного ребенка – твоего ребенка! – окажется в опасности. – Словотский фыркнул. – Так как – все еще намерен играть в Одинокого Странника? Попробуй только назвать меня Тонто – слово даю, всажу в тебя нож.

У Карла голова шла кругом. Ребенок?..

– Карл, ты…

– Ладно. Ты своего добился. – Я буду отцом. Он прижал кулаки к вискам. У меня будет ребенок.

– Будем надеяться, – мрачно отозвался Словотский. Потом, заулыбавшись, хлопнул Карла по плечу. – А можно мне быть крестным?

– Заткнись.

Словотский хмыкнул.

– Что тебе нужно? – Кузнец выдернул из горна багрово мерцающий кусок металла и шмякнул его на наковальню. Придерживая брус длинными железными щипцами, он несколько раз на пробу ударил по нему молотом – прежде, чем браться всерьез.

Сторонясь взлетевших искр, Карл сделал пару шагов назад.

– Мне нужен кусок цепи, – проговорил он на эрендра. – Примерно вот такой длины, – воин развел руки на три фута, – и с грузиками на концах – цилиндрическими, с половину моего кулака. Если ты, конечно, можешь сделать такую вещь.

– Подумаешь, сложность! – Кузнец вернул оббитую болванку в горн. – Будет тебе твоя цепочка – к полудню, ежели спешно.

Пот стекал по его лицу, пропадая в густой рыжей бороде; подкачав мехи, он подхватил ковш с края дубового бочонка и сделал несколько жадных глотков. Пил он с явным наслаждением, а напившись, запрокинул голову и тоненькой струйкой пустил воду на свое разгоряченное лицо; потом тряхнул головой.

– И зачем же она тебе? – поинтересовался он, жестом и движением бровей предлагая Карлу воду.

– Для обряда. – Карл взял ковш и отхлебнул воды. – Я апостол бога металлов.

Кузнец склонил голову к плечу.

– Нет такого бога.

– Значит, я не его апостол.

Кузнец откинул голову и захохотал.

– А Теернусу оторвут его длинный нос, если он не перестанет совать его куда не следует? Ладно, храни свои тайны. Что до цены…

– Это еще не все. Цепи мне нужно две. И мне нужны еще кое-какие твои товары. Наковальня, самый необходимый инструмент – молот, щипцы, – а еще металл в прутьях, листах и слитках, немного…

Кузнец фыркнул.

– В Метрейле, хвала богам, столько дел, что и двух кузнецов не хватит – но ты-то никакой не кузнец. – Опустив молот, он обеими руками взял правую руку Карла. – Достаточно взглянуть на эти мозоли, чтобы сказать, что если ты с чем и умеешь управляться, то с мечом, а уж никак не с молотом. А для ученика ты слишком взрослый.

Карл выдернул руку.

– Это для друга. И какую же цену ты просишь – за все? – Сосредоточиться на разговоре воину было донельзя трудно: в глубине его головы билась, вопила и выделывала коленца одна-единственная мысль: я буду отцом!

Теернус покачал головой.

– Ты не знаешь, о чем говоришь. – Он обвел рукой семь разных наковален, расставленных вдоль стен кузни – каждая на своем куске дерева. Они различались размером и видом, от малютки, вряд ли весящей более трех фунтов, до кубического чудовища таких размеров, что даже Карлу вряд ли удалось бы его поднять. – Даже самому дурному ковалю, чтобы он хоть что-нибудь сделал, нужно по меньшей мере две наковальни. Если твой приятель собрался не только лошадей ковать – ему нужно будет не меньше трех. И я возьму за них дорого. Знал бы ты, чего стоит сделать новую наковальню!.. – Он уставился на Карла из-под тяжелых бровей. – Я буду последним дурнем, если стану помогать тебе – за какую угодно цену – обустраивать здесь этого твоего друга, чтобы он потом перебил у меня клиентов.