Полковник посмотрел на нее долгим и внимательным взглядом, и Яна поняла, что он сейчас разглядывает седую прядь в ее черных волосах, которые, по словам Бри, в ярком солнечном свете отливали золотисто-красным, и высокие скулы, и скорее бледный, чем смуглый цвет лица, и чуть раскосые золотисто-зеленые глаза. Тело ее когда-то было стройным и мускулистым, но за долгие недели изнурительной болезни оно стало сухощавым и хрупким. Она похудела, но, если бы вместе с лишними килограммами не ушла и сила, Яна была бы только рада своему нынешнему весу. Последнее замечание полковника ее заинтриговало.

— Как это?

— Люди, живущие на этом континенте, происходят от ирландцев и эскимосов. На эту планету планомерно переселяли коренных жителей из стран с суровым климатом, чтобы они помогали другим приспособиться к новым условиям. В этой зоне преобладают потомки эскимосов, в других поселениях это потомки скандинавов и азиатов.

— Ну, тогда я совсем не подхожу, — заметила Янаба, улыбаясь как можно терпимее.

— Да, конечно, вы родились в космосе, но ваш отец был ирландцем, и ваше имя — Янаба...

— Янаба, с ударением на второй слог, — поправила его Яна. — Это имя индейцев навахо, народа моей матери. Это воинственное имя, как и большинство старинных индейских имен. Мое имя означает “Та, которая встречает врага”. И, кстати, индейцы навахо не были северным народом, они жили в прериях.

— Это почти одно и то же, — сказал полковник, отметая прочь все ее возражения. — Зимой в пустынях бывает чертовски холодно.

По его реакции Яна поняла, что совершила тактическую ошибку, заставив полковника обнаружить свое невежество, прежде чем он сказал, что, собственно, ему от нее нужно. Но Янаба горячо любила свою семью. Все, что осталось ей от родителей, — это компьютерные записи семейной истории, сделанные ими незадолго до смерти. Записи были единственным в жизни Янабы, что досталось ей не от Интергалактической Компании.

— Мы считаем, что вы подходите для этой работы, майор Мэддок, — сказал полковник. — И нам необходимо, чтобы вы взялись за это дело, потому что мы обязаны узнать, что здесь происходит. Мы хотим, чтобы вы поближе познакомились со здешними жителями и выяснили, что или кто несет ответственность за те проблемы, с которыми мы столкнулись на этой планете. Мы должны знать, проводил ли Шонгили тайные эксперименты по выведению новых жизненных форм на этой планете. И если геологические партии попали в западню и были уничтожены — мы должны узнать это наверняка, и если так — мы должны знать, кто за это в ответе. У вас, конечно, нет достаточных технических знаний для того, чтобы самой определить расположение месторождений полезных ископаемых, поэтому мы и ожидаем от вас другого — вы должны выяснить, кто помешал нашим геологам их обнаружить. Если это саботаж или первые признаки зарождающегося мятежа, помогите нам положить этому конец.

— Разве не лучше нанять для такого дела информатора из местных жителей? — спросила Яна. Джианкарло недовольно фыркнул.

— Во всех них есть что-то подозрительное. Они всегда держатся друг за друга до последнего, и всякий раз, когда я приглашаю кого-нибудь из них к себе в кабинет, на приватную беседу — не важно, насколько долгую, — они тотчас же краснеют и покрываются потом. Из-за чего это еще может быть, как не из-за того, что они что-то скрывают и потому боятся? Даже Дементьев потеет, как сумасшедший, всегда, когда заходит сюда в моем присутствии. В здешней конторе всегда жутко холодно, когда я сюда приезжаю, и, даже пока я здесь, Дементьев как будто специально плохо протапливает помещение. Эти люди собираются на какие-то сходки, и никого с космобазы они на эти сборища не приглашают. А если спросить об этом кого-нибудь из новобранцев, они только пожимают плечами.

— Значит, вы до сих пор никого по-настоящему не допросили?

— А у меня пока не было для этого никакого повода. И о чем бы я стал спрашивать? Почему вы, ребята, так сильно потеете и как случилось, что меня не приглашают на ваши вечеринки?

Яна кивнула.

Полковник наклонился вперед и стал постукивать пальцами по крышке стола, как будто от этого постукивания его слова становились доступнее для понимания.

— Нам нужно, чтобы человек, преданный Компании, втерся в доверие к местным жителям и разобрался в том, что здесь происходит.

— А что, если они потеют только потому, что привыкли к холоду, а на своих тайных сборищах, куда чужаки не допускаются, устраивают оргии или еще что-нибудь вроде этого, что им приходится скрывать от других из чувства стыда?

— Майор, возможно, я недостаточно ясно выразился... Вы получили ранение в Бремпорте, вы видели, что там происходило. И уж кому-кому, а вам не надо объяснять, какие бездонные трясины предательства и мятежа встречаются на колонизированных планетах. На этой планете действительно зарегистрированы ненормативные жизненные формы с особыми свойствами. И исследовательские партии действительно пропадают здесь без следа. Вы ведь не станете утверждать, что эти странные обстоятельства никак не взаимосвязаны? И от вас требуется только одно — узнать и сообщить мне, каким именно образом эти странности связаны между собой. Вы меня понимаете?

Яна осторожно кивнула. Приняв ее осторожность за неуверенность, полковник перешел к иным методам убеждения:

— Вы что-то говорили о своем новом жилье? Оно достаточно стандартно для здешних мест, но у нас, конечно, найдутся средства для того, чтобы сделать ваш дом более комфортабельным. Кроме всего прочего, не забывайте — вы еще не достигли пенсионного возраста и полная пенсия вам не полагается.

— Я уволена из армии по медицинским показаниям.

— Пока еще не уволены. На самом деле сумма, которая полагается вам по инвалидности, на данный момент составляет... — Полковник пощелкал клавишами своего терминала и сообщил:

— Только двадцать пять процентов от жалованья. Из этого вам начислят не такую уж большую пенсию. А если бы вы выполняли тайное задание, находясь на действительной службе, то, конечно, можно было бы рассчитывать на гораздо большее. Полагаю, мы могли бы даже выплачивать вам повышенное содержание, как за особо опасное задание.

— Сэр, при всем моем уважении, я не могу, конечно, воротить нос от денег... Но врачи в госпитале...

— Вы не сможете связаться с ними отсюда, Мэддок. И если так случится, что вам потребуется дальнейшее дорогостоящее лечение и уход, — вы все равно будете не в состоянии оплатить перелет отсюда до станции-госпиталя. Если только, конечно, Интергал не оплатит ваши счета. Я рассчитываю получать от вас отчеты каждую неделю. Вы будете передавать их через Дементьева. Если, конечно, не случится что-нибудь такое, о чем мне лучше будет узнать немедленно. Дементьев повозит вас по округе, познакомит с местными жителями...

Яне подумалось, что, какой бы ни была специальность этого человека, он не слишком-то хорошо владел тонким психологическим искусством убеждения. Он такой же тонкий и осторожный, как фотонная торпеда. Но Яна была обязана жизнью Интергалактической Компании и всю себя отдала службе Компании. И она не собиралась отказываться от дела своей жизни только потому, что этот тупоголовый солдафон вздумал ее шантажировать. Кроме того, деньги ей действительно не помешают.

— Прошу прощения, сэр, но мне кажется, что Дементьеву вовсе не обязательно повсюду меня сопровождать. По-моему, в такой ситуации мне лучше было бы действовать самостоятельно. И я буду гораздо менее подозрительной для всех возможных мятежников, если мне будет помогать кто-нибудь из простых местных жителей, а не профессиональный военный в форме Компании.

— Хорошая мысль, Мэддок. Естественно, этого разговора никогда не было — понимаете? — Полковник достал из своего планшета старомодный лист с распечаткой. — Как бы то ни было, вот здесь — информация о том, что нам уже удалось узнать наверняка или заподозрить. Ознакомьтесь и уничтожьте.

— Есть, сэр!

— Всего вам хорошего в отставке, Мэддок.