Мне, народ, сказать позволь,

Что не плач о высшем праве

Говорит во мне, а боль

О кочующем бесславье.

Не таланты мерю я,

А высокое призванье —

Петь во славу бытия,

Человека пониманья.

В этом мы с Толстым равны,

Общей стала доля наша

В чистой совести страны,

Где за совесть столько павших…

Ты куда ж глядишь, народ,

Почему, скажите, люди,

Этот парень водку пьет

И грозится — пить, мол, будет!

Да ему бы молока

Взять бутылку — и в покосы.

И траву косить, пока

Не упасть устало в росы.

И омывши потом лоб,

В шалаше проспаться старом,

Земляникой пахнуть чтоб,

А не водочным угаром.

Но смотрите — там и тут,

У ларьков тихонько воя,

Быстро пьяницы растут,

Как грибы перед войною.

Вот и вдумайтесь теперь,

Видеть не переставая,

Сколько горя и потерь

Мы несем, вино хлебая.

…По родной земле крутой,

На дорогах перевитых,

Я б ходил, как Лев Толстой,

Да бутылок много битых.

БЫЛО ВРЕМЯ…

Было время — песни пел я бравые,

Так, что умолкали петухи.

И, гоняясь за ничтожной славою,

Днем и ночью вслух читал стихи.

Но всему конец приходит, кажется.

Каждому томату свой черед.

Зацветет, а после в плод завяжется,

Повисит, созреет, отпадет.

Я созрел. Стихи не декламирую.

Модные мотивы не свищу.

Солевую пищу игнорирую

И смешно суставами трещу.

И случись, что надо в непогодину

Мне такси на улице поймать,

Не отмечу, сколько будет пройдено,

А прикину — сколько прохромать.

Жизнь, маяча мокрыми лопатами,

Не ласкает словом, а рычит:

Геморрой, расстройство, респираторы,

Гайморит, гастрит, радикулит…

И скажу я Богу в час объявленный,

Положивши руки на живот:

— Господи! Зачем тебе развалина?

Пусть еще на свете поживет…

* * *

Февраль метет колючим снегом,

Храня меня от суеты.

И невзначай, но тоже с неба,

Передо мной явилась ты.

И в эти радостные миги,

Уже настроясь на гульбу,

Дарю тебе цветы и книги,

Вернее — Душу и Судьбу.

В разгаре зимнего ненастья

Я для тебя стихами врал.

И рифмы все на имя Настя,

Как будто пиво, перебрал.

В дни похорон и в дни рожденья,

Когда бокалов чинный ряд

Начнет движенье и круженье —

"Проходят годы…" — говорят.

Да не проходят. Пролетают.

Как снег, мерцающий в окно.

Как деньги, песни, птичьи стаи,

Как все, что тратить нам дано.

Но нерастраченно играет

Там, в глубине твоей души,

Сиянье в юношеском крае,

Где были розы хороши.

* * *

Старший брат спросил, и в шоке

Сел на стул, себе не рад:

— Где ты был, братишка?

— В шопе! —

Так ответил младший брат.

* * *

Про доблесть жизни и надежность крыш,

Про истины земные и пророчества

Ты правильно, товарищ, говоришь,

Но слушать мне тебя совсем не хочется.


Перейти на страницу:
Изменить размер шрифта: