Дверь открылась.

Чтобы войти в большую комнату с земляным полом, Провозвестнику и его подручному пришлось низко наклонить голову.

Трое бородачей встали и поклонились своему хозяину.

— Благодарение Богу, господин, — сказал один из них, — вы живы и здоровы!

— Никто не помешает мне исполнить мою миссию. Верьте мне, и победа будет за нами.

Все сели, и Провозвестник начал проповедовать.

Его речь была полна повторений, он делал акцент на одни и те же темы, постоянно настаивая на том, что с ним говорил Бог, он был единственным его пророком, неверных ждут жестокие мучения, клятвопреступники будут казнены, женщины больше не должны пользоваться той немыслимой свободой, которая дозволена в Египте. Источники всех зол — фараон и царское искусство заставлять жить по законам богини Маат. Когда они, наконец, будут уничтожены, учение Провозвестника сотрет все границы. Вся земля станет одной-единственной страной, управляемой истинной верой.

— Побрейтесь, — приказал Провозвестник своим верным, — оденьтесь по мемфисской моде, слейтесь с этим городом. Потом я дам вам другие инструкции.

Очарованный речью своего господина и желая расспросить его подробнее, Бешеный дожидался момента, когда они с Провозвестником выйдут из дома.

— Господин, не являются ли эти люди ханаанскими жителями Сихема?

— Это так.

— И вы решили вызвать их в Мемфис?

— Сначала их, потом многих других.

— Стало быть, вы не отказались от мысли освободить Ханаанскую землю!

— Я никогда не отказываюсь от своих желаний, но умею приспосабливаться. Мы подточим египетское общество изнутри — так, что оно этого даже не успеет заметить. И сам Мемфис, где пестрота портовой и торговой жизни соседствует с сытой столичной беспечностью, даст нам тот яд, который позволит его убить. Нам потребуются бесконечное терпение и время, мой верный друг, но мы применим и другие средства.

Бешеного ждали еще сюрпризы.

На другой улице они увидели крытый вход в прекрасный двухэтажный дом. Провозвестник на неизвестном языке обратился к сторожу.

Сторож дал ему и Бешеному войти.

Обоих посетителей тепло встретил говорливый человек, чьи округлые формы выдавали любителя вкусно поесть.

— Вот и вы! Наконец-то, господин! Я уже начинал волноваться.

— Незначительные задержки.

— Пойдемте в гостиную. Мой повар приготовил яства, которые оказали бы честь самому требовательному дворцу.

Бешеный не заставил себя упрашивать, а Провозвестник к еде даже не притронулся.

— Как наши дела? — спросил он таким суровым голосом, что атмосфера тут же стала ледяной.

— Дела движутся, господин.

— Ты в этом уверен, друг мой?

— Знаете, это не так легко! Но первая экспедиция скоро отправится.

— Я не прощу ни одного недоразумения, — предупредил Провозвестник.

— Можете на меня рассчитывать, господин!

— Какой пункт прибытия ты выбрал?

— Маленький городок Кахун. В глазах фараона Сесостриса он имеет большое значение. У меня там хорошие контакты, и наши люди устроятся там без особых трудностей.

— Надеюсь, что ты не ошибаешься.

— Я предпочитаю использовать больше времени, чем предусмотрено, господин, но зато не допустить никакой ошибки. Вы увидите, Кахун — очень хорошее место. Царь — хитрый человек и умеет быть осторожным, а, кроме того, он совершенно не доверяет Мемфисскому двору.

Провозвестник странно улыбнулся.

Да, это хороший путь. Его сеть прекрасно сработала.

Напряжение спало, гость воспользовался восстановленным доверием и проглотил огромное пирожное, облитое сиропом карубы. Бешеный последовал его примеру.

— Я предполагаю, что фараон сузил круг лиц, которым доверяет, — сказал Провозвестник.

— К несчастью, да, господин. По тем слухам, которые кажутся мне достоверными, планы Великого Дома известны в данный момент лишь малому совету, образованному из верных ему проверенных людей.

— Тебе известны их имена?

— Ходит слишком много слухов... Говорят также, что царь решил сломать шею правителям провинций, занимающих по отношению к нему враждебную позицию, но я этому не верю. Такой шаг привел бы к гражданской войне.

— Нет ли у тебя какого-нибудь контакта во дворце?

— Господин, это дело очень тонкое и...

— Мне он нужен.

— Хорошо, хорошо... Я займусь этим.

— Могу ли я рассчитывать на тебя, мой верный друг?

— О да, вне всякого сомнения!

— До скорой встречи.

Бешеный запихнул в рот последнее пирожное. Кулинар хозяина не имел себе равных, но сладкого, пожалуй, слишком много. Отойдя от принимавшего их прекрасного дома на довольно большое расстояние, Бешеный счел необходимым поделиться своими сомнениями с начальником.

— Этот человек мне не нравится. Вы уверены, что он вам не лжет?

— Этот богатый купец родом из Библоса, крупного ливанского порта, и он прирожденный лжец. Его профессия как раз и состоит в том, чтобы обманывать клиентов и обвинять своих конкурентов, извлекая при этом максимум прибыли из каждого дела. Но мне — и только мне! — он говорит правду. Только один раз он попытался схитрить со мной, и память об этом навсегда осталась на его теле. Когда когти сокола вонзились в его грудь, чтобы вырвать сердце, он успел вовремя раскаяться. Люди из Библоса нам очень полезны, мой верный друг. Благодаря им я смогу наводнить Египет множеством сторонников нашего дела.

Бешеный был ошеломлен.

Значит, Провозвестник манипулировал несколькими сетями и знал Мемфис, как карман своей шерстяной туники!

Несмотря на жару, на его лбу не было никакого пота. И пока Бешеный выдул огромный кувшин свежего прохладного пива, Провозвестник не проглотил ни капли, лишь шептал заклинания, в которых Бешеный не понял ни слова.

Икер подогнул под себя одну ногу и сел, а вторую, согнув в колене, поставил так, как требует поза писца, когда он собирается прочитать папирус. У юноши было столько работы, что он редко уходил из своего малюсенького рабочего кабинета, расположенного в левом крыле дворца правителя провинции.

Икер хотел все проверить сам. Его не устраивали краткие отчеты, подготовленные для облегчения его задачи другими писцами, и он без конца возвращался к подлинным документам.

И почти каждый раз он мог себя поздравить! Детали опускались, цифры переписывались плохо, технические сопоставления подтасовывались. Восстанавливая истину там, где это представлялось возможным, ведший свой поиск Икер сталкивался с тревожной реальностью, которая все более ему открывалась: многие чиновники умело маскировали факты, чтобы заставить Джехути поверить в то, что его провинция — самая богатая и самая могучая в Египте.

Истинное положение дел было не столь блестящим. В армии было слишком много наемников, в страже пустыни — слишком много ветеранов, некоторые земли плохо возделывались, многие хозяйства плохо управлялись. В случае военного конфликта Джехути рисковал тем, что ему не хватит оружия. Поэтому общий отчет, который Икер собирался составить в ближайшие дни, будет скорее пессимистичным.

— Иди сюда, ты должен это видеть, — позвал его коллега.

— Нет времени.

— Отвлекись. Такое зрелище пропустить нельзя ни в коем случае.

Икер, заинтригованный, вышел из дворца.

Писцы, стражники, повара, служанки и вся остальная обслуга бежали в сторону Нила.

На поросший травой островок, который находился на самой середине реки, прилетела стая из пятидесяти журавлей с перьями цвета пепла и тонкими лапками. Устроившись, они стали исполнять свой грациозный танец. Ритмично подпрыгивая, они то взлетали, то садились, то крутились на месте, то образовывали нечто вроде хоровода. Как и все, Икер любовался этим неожиданным балетом, который радостными криками приветствовали жители провинции.

— Отличное предзнаменование, — сказал Икеру на ухо один писец, который должен был получить направление на землемерные работы. — Оно означает, что фараон Сесострис сумел добиться высокого паводка. Никому этого не повторяй, но это доказательство того, что он — великий царь.