Павел решил дождаться Ванечку в преподавательском буфете на первом этаже. Постояв немного в очереди и купив кофе с пирожком, он подошел к столику у окна и краешком глаза заметил пристальный взгляд входящей в буфет высокой, стройной рыжеволосой девушки в джинсовом костюме. Он повернулся – она сделала шаг ему навстречу, но тут же остановилась, пожала плечами и отвернулась. Спутала с кем-нибудь, наверное. И в ту же секунду позади нее показался Ванечка.

– Поль! – воскликнул он. – Привет! Я сейчас. Только очередь займу. – Он обратился к девушке: – Здорово, мать!

– Приве-ет, – с чуть снисходительной улыбкой протянула она.

– Будь другом, скажи, что я за тобой. Я на минуточку.

И он пробрался к столику, где сидел Павел.

– Ну что, едем?

– Да. Только перекусим – и вперед... Слушай, а кто это? – Павел подбородком показал на рыжую красавицу. – У меня такое впечатление, что я ее уже где-то видел.

– Таньку-то? Еще бы не видел! Это же Сестра Ника.

– Та, маленькая? Шутишь!

– Не такая уж и маленькая, как видишь... Тань, иди к нам!

Та улыбнулась и не спеша подошла.

– Вот, – сказал Ванечка. – Узнаешь? Он-то тебя не узнал.

– Вообще-то узнал, только не сразу. Вы очень изменились за последние семь лет. Ведь вы Таня Захаржевская, сестра Ника.

– Все, теперь и я вспомнила, – сказала Таня. – Вы – Павел, брат Лены Черновой.

– Точно, – сказал Ванечка. – Вы пообщайтесь пока... Тань, тебе двойной?

– Без сахара, – уточнила Таня. – И больше ничего не надо.

Ванечка пошел к стойке. Павел и Таня посмотрели друг на друга. У нее были поразительные золотистые глаза с веселыми искорками.

– Тогда, в школе, вы казались мне таким огромным, – сказала она.

– А теперь? – Он улыбнулся.

– Теперь вы просто большой. Мне почему-то кажется, что вы стали полярником.

– Почти. Я геолог.

– Наверное, все время в экспедициях?

– Не совсем. Девять-десять месяцев в году сижу в лаборатории за микроскопом или просто за столом. А в поле, в Сибирь, выезжаю летом.

– Что-то ищете?

– В основном ищу подтверждение своим теориям. Я, видите ли, занимаюсь физическими свойствами разных минералов.

– Это, должно быть, очень интересно.

– Интересно. Хотите, я как-нибудь покажу вам нашу коллекцию.

– Хочу.

– И я тоже хочу, – сказал Ванечка, который уже вернулся с кофе, никем не замеченный.

– У тебя сейчас другие заботы, – усмехнулся Павел. – Он ведь женится двадцать пятого.

– Да ну? – Таня искренне удивилась. – Поздравляю. На ком-нибудь с факультета? Я ее знаю?

– Нет. Она не из универа, – сказал Ванечка. – Она строитель. Ее зовут Таня.

– Значит, мы с ней тезки. Еще раз поздравляю. – Таня улыбнулась.

Павел не мог не отметить, какая у нее очаровательная улыбка. С каждой минутой сестренка Ника нравилась ему все больше, и он с грустью подумал, что вот сейчас они расстанутся и не известно, когда увидятся в следующий раз. В Тане все было ярко, экзотично: густые кудри, даже не рыжие, а медно-красные, золотые глаза, широкий рот с яркими пухлыми губами и ровными мелкими зубками – казалось, что их больше, чем положено иметь людям. На брата она походила разве что высоким ростом. Да и в манерах было мало общего: Таня держалась просто и дружелюбно, не обнаруживая и следа вычурного, чуть капризного высокомерия, свойственного Нику.

– Нам пора, – с сожалением сказал Павел и обратился к Ванечке: – Ты рюкзаки-то приготовил?

– А как же?

– В поход собрались? – поинтересовалась Таня.

– Нет. Понимаешь, свадьба будет у нас на даче, без родителей. – Павел незаметно и неосознанно перешел на «ты». – Надо заехать в одно местечко, забрать продукты.

– А местечко, надо полагать, у Смольного, въезд с Тульской?

Ванечка посмотрел на Таню с открытым ртом. Павел, наоборот, рот резко закрыл.

– Маршрут известный, – продолжила Таня. – Хотите, подвезу вас?

– На чем? – спросил Ванечка.

– Моя персональная карета припаркована у БАНа, – сказала Таня. – Пойдем.

– Как? У тебя собственная машина?

– "Жигули-тройка". А что, запрещено? – Таня снова улыбнулась.

– Красиво жить не запретишь, – согласился Павел. – Поехали. Ты нас здорово выручишь.

Она подвезла их не только к распределителю, но и к электричке. Приглашение же на свадьбу с виноватой улыбкой отклонила, сославшись на крайнюю занятость.

Трясясь в полупустой электричке и придерживая руками коробки, Ванечка без умолку говорил о предстоящем торжестве, о планах на будущее, о том, какие у него замечательные друзья.

Павел молчал. У него перед глазами стояло мед-новолосое лицо с золотыми глазами и алыми губами.

На платформе их ждали Ник в дубленке с поднятым воротником, но без шапки, и Елка в дутом оранжевом пальто.

– Эй! – брюзгливо сказал Ник, когда они выгрузились из вагона. – Однако ж вы не спешили. Мы тут намерзлись.

– Побойся Бога, Ник! – засмеялась Елка. – Всего-то минус четыре на дворе. Надел бы шапку и горя не знал.

– К вашему сведению, мадемуазель, в Европах ходят без шапок круглый год. Ладно, – Ник махнул рукой. – Давайте табанить номенклатурный харч.

Они погрузили коробки на саночки. Ванечка и Павел надели рюкзаки, и все двинулись по направлению к заливу.

Двухэтажная дача Чернова стояла чуть в стороне от дороги в окружении аналогичных дач, обнесенных бетонным заборчиком с четырьмя сторожевыми будками. С сентября по май на все эти будки приходилось всего два охранника – один дневной, дядя Саша, и один ночной, без имени. Три другие дачи зимой пустовали, и только на даче Чернова играла музыка и звучал веселый молодой смех.

Ребята сидели на просторной, убранной голубым кафелем кухне и отпивались легким глинтвейном, на скорую руку приготовленным Ником из вина «Гамза», сахара, гвоздики и корицы. Елка сидела рядом с Павлом. Перед ними лежал длинный список. Елка, надев очки, водила шариковой ручкой по списку, ставя то галочки, то крестики, то вопросительные знаки.

– Посуды хватит, – говорила она. – С продуктами теперь тоже все в порядке. Осталось купить картошки, яиц, муки, сахару, масла. Это все завтра. Фруктов тоже. Хлеб – в последний день...

– И что бы я без вас делал? – прочувствованно изрек Ванечка.

– Спился бы или пошел по комсомольской линии, – усмехнувшись, отозвался Ник.

– Цветы... цветы гости принесут, определенно, – продолжала Елка. – Теперь в загсе. Фотограф, шампанское. Машина своя будет... Ванечка, ты квитанции взял?

– Взял, взял.

– Так... Кольца?

– Кольца?

– Кольца?!

– Кольца!!!

Все посмотрели друг на друга и, не сговариваясь, схватились за головы и застонали. Про главное-то и забыли!

– Что у нас осталось по части денег? – спросил Павел.

– Рублей восемьдесят, – сказала Елка. – Но это впритирочку. Столько еще покупать надо!

– Все равно не хватит, – сокрушенно сказал Ванечка. – В «Юбилее» два кольца, как минимум, четыреста. Ну, триста, если тоненькие.

Беспокоить по этому поводу Таню и ее подруг было бы просто неприлично. Это понимали все, и подобного предложения ни от кого не поступило.

– Стоп! – сказал вдруг Ник. – Не хотелось бы мне этого, но, видно, придется... Где тут у вас телефон?

– Один в гостиной, другой у отца в кабинете, – сказала Елка.

– Я лучше из кабинета, – заявил Ник. – Извините, братцы, но разговор довольно конфиденциальный.

Ник поднялся и балетной походочкой вышел из кухни.

Остальные выпили еще по чашечке и притихли в ожидании.

– Все! – воскликнул Ник, возвратившись. – Я договорился. Вано, завтра жду тебя у «Юбилея» ровно в полдень. Не опоздай и не забудь талоны. И еще узнай у Тани размер пальчика.

– Ой, спасибо тебе! – сказал Ванечка и поднялся. – Братцы, я пошел.

– Все же интересно, Ник, – сказал Павел, когда за Ванечкой захлопнулась калитка. – Откуда, сколько и на каких условиях?

– А стоит ли?

– Уж ты скажи. Нам с Елкой, да и Ванечке надо знать, сколько отдавать и в какие сроки. Очень не хотелось бы, чтобы у тебя были неприятности.