Блэйд шагнул вперед, выдернул факел из углубления в стене, зажег его от свечи, и они двинулись дальше. Вскоре они достигли каменных ступенек, ведущих к склепу. Они спускались вниз, и Ориел вспомнила о страхах Нелл насчет привидений и злых духов.

Там, в темноте склепа, она торопливо произнесла молитву, прося защиты у дедушки Томаса. Блэйд остановился у надгробия и приблизил факел к надписи. В мрачной тишине подземелья были слышны лишь их дыхание и потрескивание огня. Она заметила, что, читая выбитые на камне слова, Блэйд машинально поглаживал эфес своей шпаги.

— Domine Deus… Здесь покоится достопочтенный сэр Томас Ричмонд, сын…

— Все-таки странно, он столько раз напоминал мне, чтобы я прочла эту надпись, если окажусь в затруднительном положении, но я не вижу в ней особого, серьезного смысла.

Они стояли, прижавшись друг к другу, вновь и вновь перечитывая выбитые на камне слова. Наконец Блэйд вздохнул и оторвал взгляд от эпитафии. Обойдя могилу, он воткнул факел в углубление между двумя нишами, где разместились еще две могилы, и повергнулся. Неожиданно его глаза сузились.

— Милая, подойди-ка сюда. — Он вновь взял в руки факел и приблизил его к еще одной надписи, выбитой на задней стороне надгробия. Это было изречение на латинском языке:

NOLI ME TANGERE

Блэйд провел пальцами по камню.

— «Не прикасайся ко мне». Это из Библии. С этими словами Иисус Христос обратился к Марии Магдалине.

— Да, но это не похоже на дедушку Томаса. Зачем ему понадобилось предупреждать нас подобным образом? Он что? Не хотел, чтобы мы приближались к его могиле, или, может быть, он боялся воров, грабящих склепы?

— Воры здесь?

— Да, все это очень странно.

— Черт побери, здесь становится холодно. — Блэйд пристукнул башмаком о каменный пол склепа и взглянул на изображение эра Томаса. — Раз уж ты нам задал такую головоломку, то хотя бы призвал нас в более теплое место.

— Noli me tangere, — сказала сама себе Ориел. — Noli me tangere. Noli me tangere.

— Какой прок от того, что ты бубнишь эту фразу? — спросил Блэйд.

— Я где-то видела эти слова.

— Конечно, видела — в Библии.

Она покачала головой. Приложив руку к замерзшему носу, она, раскачиваясь на каблуках, пристально вглядывалась в латинский шрифт.

— Noli me tangere, — вновь повторила она.

Блэйд молчал и неотрывно смотрел на лицо девушки

— Noli me — сэр Томас Уайет!

— Что ты имеешь в виду?

Она схватила его за руку и чуть не запрыгала от возбуждения.

— За несколько недель до своей смерти дедушка Томас почти насильно заставил меня прочесть стихи Уайета. Он повторял, что для Уайета поэзия была больше, чем жизнь. Дедушка хранил целый том стихов Уайета и настоял, чтобы я прочла их все.

— Где сейчас эта книга?

— В библиотеке, я думаю.

Он схватил ее за руку и потянул к выходу Они так торопились, что почти бежали. Не дав Ориел перевести дух, Блэйд воткнул факел на прежнее место и быстро-быстро повел ее в Ричмонд-Холл. Когда они поднялись на второй этаж галереи, Ориел чуть не падала от изнеможения.

— Почему ты остановилась? — Он потянул ее за руку.

— Подожди-уф… уф… немного… — Она сделала глубокий вдох.

— Извини, милая.

Чтобы не терять времени, Блэйд поднял ее на руки и внес в библиотеку. Опустив девушку на стул, он, дав ей время прийти в себя, стал растапливать камин. Потом он скрылся в соседней комнате и вскоре вернулся оттуда с графином вина и бокалом. Едва плеснув в бокал, он протянул его ей. Ориел сделала глоток, потом еще и вздохнула.

— Где же книга?

— Вон видишь стопку рядом с моим столом? Я положила ее туда после того, как внесла в каталог.

Блэйд зажег свечу и стал лихорадочно перебирать книги. Ему пришлось порыться в книжных завалах, прежде чем он отыскал сборник стихов Уайета. Подойдя к Ориел, он вложил книгу ей в руки.

— Какое стихотворение?

— Сейчас не помню. Помню только фразу «Не прикасайся ко мне». Нужно будет поискать.

Она стала перелистывать страницы. Блэйд сел рядом, наблюдая за ее движениями. Наконец она повернулась к нему.

— Вспомнила. Здесь. Дедушка говорил, что этот стих посвящен Анне Болейн. Знаешь, Уайет был влюблен в нее, но король Генрих отбил ее. Дедушка говорил, что Уайет чуть не умер от горя, когда она бросила его, предпочтя короля.

Они прочитали сонет вместе.

«Кто бы ни выходил на охоту, я знаю, какую лань будет преследовать охотник. Но что касается меня, увы, мои душа и тело обессилены годами страданий, и мне не суждено догнать ее. И хотя мои мечты по-прежнему посвящены ей, я не тешу себя светлыми надеждами, ибо невозможно поймать в сети ветер… Тому же, кто хочет догнать быстроногую лань, скажу: не трать время, ибо из бриллиантов, обвивающих ее грациозную шею, сложены слова: „Не прикасайся ко мне, я принадлежу владыке. Я слишком своенравна и необуздана, чтобы меня можно было приручить“

Блэйд вздохнул:

— Что означают эти поэтические головоломки, неясные намеки? Ты догадалась, почему дед хотел, чтобы ты прочла это?

— Нет, но удивительнее всего, что он заботился о том, чтобы эти загадки могла разгадать лишь я одна. — Ориел встала и положила раскрытую книгу на стол. — Может быть, здесь и нет никакой тайны, а мы лишь вообразили ее себе.

— Если бы это было так, твой дед не погиб бы.

Ориел посмотрела на него растерянным взглядом. Блэйд подошел к камину, снял перчатки и протянул руки к огню. Она тоже сняла перчатки и встала рядом с ним.

— Наверное, ты прав, — сказала она. — Но какой же скрытый смысл может содержать этот сонет?.. — Прикрыв рот рукой, она зевнула: ее глаза слипались.

— Подумай, но ничего никому не говори. Ведь мы до сих пор не знаем, кто покусился на жизнь сэра Томаса.

На лице Ориел появилось выражение тревоги. Она опустилась на пол, судорожно сжав руками полы накидки.

— Я хочу лишний раз напомнить тебе об опасности, чтобы ты не оказалась в беде.

Ее глаза расширились от ужаса. Блэйд опустился на колени рядом с девушкой и сжал ее руки.

— Кто-то ведь действительно убил дедушку Томаса, — сказала она.

— Да, и мне сдается, что твой дед хранил что-то чрезвычайно важное. Видимо, он был убит как раз из-за этого.

— Значит, по нашему дому ходит убийца, — тихо произнесла Ориел.

Никогда раньше она не испытывала такого страха, как в эту минуту, и сидела, сжавшись в комочек.

— Пусть он будет проклят, кем бы он ни был. — Блэйд взял руки Ориел в свои и с нежностью посмотрел на нее. — Никто не посмеет причинить тебе зла. Я позабочусь об этом.

— Никогда раньше я не думала о смерти.

Блэйд притянул ее к себе, прижавшись губами к ее волосам.

Она услышала, как он что-то шепчет.

— Кто такая Клод?

— Тебе, наверное, послышалось. Я сказал «холодно» — Блэйд повернул ее лицо к себе, чтобы лучше видеть дорогие черты, и наклонился к ней. Она понимала, что он любуется ее лицом. — Клянусь, милая, я скорее погибну, чем допущу, чтобы кто-нибудь причинил тебе вред.

— Не говори так. Пусть лучше мне причинят вред, нежели ты будешь рисковать собой.

Его глаза на мгновение расширились, он обхватил своими руками ее лицо, и она увидела, что его взгляд нацелен на ее губы. На его шее под кожей учащенно пульсировала жилка, а сам он замер, словно хищник, готовящейся к прыжку. Затем приблизил свои губы к ее губам. Она пыталась отодвинуться, но он крепко сжал свои объятия. Он что-то шепнул по-французски, но она не уловила смысла слов и почувствовала, как все его тело напряглось.

— Я лучше вернусь к себе в комнату.

Он покачал головой и улыбнулся. Это была улыбка палача.

— Слишком поздно, милая. Слишком поздно.

Блэйд прижался к ее устам, и она почувствовала, как по всему ее телу разливается жар — точно как тогда, в погребе. Она сделала движение, чтобы освободиться.

— У меня… у меня никогда раньше не было жениха. Я хочу сказать, никого, с кем бы я хотела…

Он приложил пальцы к ее губам.