Глава 19

Мэри

Положив ладонь мне на поясницу, Джимми впускает меня в свою квартиру. Он расстегивает мой жилет и запирает за нами дверь. Фрэнки отправляется на разведку, а Джимми прижимает меня к двери.

— Позвони ей. Сейчас же. Ты, блин, не отвертишься.

— Хорошо, — говорю я, роясь в сумочке и не отрывая от него глаз.

Я не могу отвести взгляд — ни от глаз Джимми, ни от его лица, ни тогда, когда он держит мой подбородок своими пальцами. Моё сердцебиение учащается, и я чувствую, что становлюсь все более влажной. Мои колени по-настоящему ослабли, и я позволяю его телу поддерживать меня.

— Но тебе нужно слезть с моей ноги.

Он кивает, а затем приближает свои губы к моим. Поцелуй сильный, бескомпромиссный, прямой. После того, как своим поцелуем этот парень заставляет меня забыть обо всём, он добавляет:

— Это план. В итоге.

Джимми идет по коридору, позволяя своей куртке упасть на пол. Он лишь слегка прихрамывает, но двигается легко и шагает уверенней, чем любой другой мужчина, которого я когда-либо видела. Король мира, и он знает об этом. Завернув за угол коридора и направляясь на кухню, он снимает рубашку. В свете, льющемся из окон, я получаю некоторое удовлетворение, в компенсацию за то, что он сделал с моей шеей — его спина исполосована следами моих ногтей, ведущими назад и вперед, вверх и вниз, из стороны в сторону.

— Выглядишь так, будто тебя растерзали, — говорю я ему.

Джимми поворачивается и смотрит на меня через плечо, вздернув подбородок.

— Так и есть, киска.

И пальцы моих ног совершенно непроизвольно сжимаются в ботинках.

Когда мне удается сфокусировать взгляд, я посылаю сообщение Бриджит.

Нужна помощь.

Бридж.

Помоги.

Эй, ты там?

Бридж.

Господи! Я писала.

Какая помощь?

Приди и забери Фрэнки.

За этим следует очень многозначительная пауза, во время которой я вижу, как Бридж начинает набирать сообщение, а затем останавливается. Вместо сообщения на экране появляется фотография Джимми. Он в форме, улыбается в камеру, и на его щеках краска. Светит солнце, его волосы в беспорядке, на майке пятно от травы, а на руках грязь. И он потный в белых штанах, так что я могу видеть только очертания его ракушки.

— О, Боже, — шепчу я.

Если он так выглядит во время игры, я определенно буду смотреть.

Из-за этого?

Да.

Сучка.

Люблю тебя!

*смайлик с рожками*

Где ты?

Ещё один хороший вопрос. Я расстегиваю свои заснеженные ботинки и снимаю их, ковыляя в носках на кухню по кафельному полу с подогревом. Снаружи настоящий снегопад — большие хлопья снега падают размеренно и медленно, отчего кажется, что мы находимся внутри снежного шара.

Джимми кухне. На столе перед ним стоит бутылка мёда, и он зачерпывает немного белого сахара из пакета в маленькую миску.

— Что ты делаешь? — двухкилограммовый пакет сахара в его руке выглядит не больше банки содовой. Он такой большой.

Он обхватывает меня рукой и притягивает к своему бедру.

— Я здесь главный, красавица. Ты просто наслаждаешься.

Дрожь пробегает по моему животу и проходит сквозь пальцы. Это происходит со мной, когда я возбуждена или нервничаю. Я в какой-то степени дрожу всем телом.

— Замёрзла?

— Нет, — говорю я, когда он кормит меня виноградиной. — Не замёрзла. Просто... взволнована.

Джимми тихо присвистывает.

— Это сексуально. Я могу заставить тебя так дрожать, даже не прикасаясь к тебе?

Его глаза напрягаются, будто он тренирует свою суперсилу. И это происходит опять.

— Чёрт! — он кормит меня ещё одной виноградиной, позволяя своему большому пальцу остаться между моими губами.

Я обхватываю его руками.

— Бриджит приедет за Фрэнки. Мне нужен твой адрес.

Он берет у меня телефон и набирает номер. Но, к моему сожалению, его собственная физиономия улыбается ему из окна сообщения.

— Кто-то вынюхивает, — говорит он, выглядя вполне довольным.

— Не я. Моя соседка. Она фанатка. Я рекомендую тебе залечь на дно, если не хочешь давать автограф.

Обнимая меня одной рукой, он отвечает Бриджит, печатая большим пальцем. Этот телефон похож на лопату, когда его держу я, но в руках Джимми он просто крошечный. Он набирает адрес и возвращает мне телефон.

— Никаких автографов, — говорит он, подталкивая меня к стойке. — Потому что сегодня единственная, на ком я оставлю свою метку, — это ты.

***

Когда Бриджит подъезжает к дому Джимми и останавливается в грязном сугробе, я запихиваю Фрэнки на пассажирское сиденье, где у неё есть небольшая лежанка, прикреплённая к подголовнику. Я пристегиваю его ремнем безопасности, а когда поднимаю глаза, то встречаюсь лицом к лицу с её телефоном.

На его экране интернет-мем с заголовком:

ПРИВЕТ, ДЕВОЧКА. ТВОЁ ИМЯ ГУГЛ?

Под ним фотография Джимми, льющего себе на лицо воду из бутылки во время игры, проводящего рукой по волосам и улыбающегося. Позади него все выглядят совершенно взбешенными, по-королевски сердитыми — парни размером с тяжеловоз хмуро смотрят на что-то вдалеке. У одного из них на шлеме висит огромный кусок покрытия для поля. Но Джимми, улыбаясь в камеру, выглядит настолько свежим, насколько это возможно.

ПОТОМУ ЧТО У ТЕБЯ ИМЕЕТСЯ ВСЁ, ЧТО Я ИЩУ.

— Никогда тебе этого не прощу, — говорит Бриджит, поправляя свои очки Джеки О¹ и мрачно качая головой, глядя на заснеженную улицу. — Джимми Фалькони! И ты даже не в курсе, что забила гол с штрафной линии.

— Он очень милый, Бридж. Он тебе понравится. Он делает покупки в Costco и совершает разумные вложения. А ещё он любит собак.

Опустив очки на нос, она пристально смотрит на меня.

— Есть ли шанс, что я сбегаю за автогр…

Я отрицательно качаю головой.

— Уже спросила его. Нет.

Она стонет и включает обогреватель.

— Повеселись. Не забеременей.

— Совет века, — говорю я ей и захлопываю дверь.

Затем она уезжает. Я возвращаюсь в здание, в его здание, удивляясь тому, как много здесь квартир. Я насчитала двадцать почтовых ящиков и прикинула, что это, вероятно, по четыре квартиры на этаже. В самом сердце Линкольн-парка. Боже мой.

Так как я все ещё чувствую себя слегка опьяненной Джимми, то принимаю решение воспользоваться лифтом. Мотор скрипит, пока я поднимаюсь на первый этаж, потом на второй, затем на третий. Когда двери открываются, по моему телу, от внутренней стороны бедер до кончиков пальцев, пробегает дрожь предвкушения.

Однако, дойдя до конца коридора, я вижу, что к двери приклеена записка. Мое сердце падает. Меня не было и пяти минут, и что? Он был вынужден уйти?

Но когда я подхожу ближе, то могу разобрать слова. И они определенно не говорят, что он ушел. Вместо этого в записке говорится:

ГОЛАЯ. СЕЙЧАС.

Я прижимаю пальцы к словам, к его четкому и уверенному почерку, и под напором моего прикосновения дверь открывается. Внутри я слышу музыку, что-то знойное и низкое. Я снова поражена этим блуждающим, опьяняющим чувством, как будто я сплю. Только я знаю, что это не так. Это реальность. Этот мужчина добьется своего, и мне необходимо, чтобы он сделал это. Открыв дверь, я переступаю порог и вижу ещё одно послание — оно на полу.

СЕЙЧАС ЖЕ.

Я делаю то, что он хочет, потому что это так легко, так восхитительно заманчиво, для разнообразия, слушаться кого-то другого. Позволять ему командовать. Делать именно то, что мне говорят. Я снимаю брюки и рубашку.

И остаюсь стоять в нижнем белье и носках.

Теперь, примерно в двух шагах передо мной на полпути по коридору, меня встречает ещё одна записка.

НОСКИ ТОЖЕ.

Я смеюсь и выхожу из них, зацепившись пальцами ног за верхушки.

ЛИФЧИК.

Он падает на пол.

ТРУСИКИ.

Они падают вслед за лифчиком.

Я делаю всё в точности, как говорит Джимми, сбрасывая каждый клочок одежды в соответствии с записками.

И вот она я, голая, если не считать мурашек на коже. Джимми выходит из спальни, берет меня за руку и тянет к кровати.

— Ты чертовски красивая, — одним пальцем он проводит длинную линию вверх по моей руке, через ключицу, а затем медленно вниз по другой руке, мимо сгиба локтя, вниз к ладони. Он подходит сзади и притягивает меня к себе, положив ладонь мне на живот.

— Расслабься.

— Уже, — шепчу я.

Мой голос немного дрожит. Я позволяю себе откинуться назад на него, оперевшись на пятки. Когда я почти полностью оказываюсь в его руках, он слегка поворачивает меня лицом к большому зеркалу в углу спальни. Он возвышается надо мной, его плечи намного шире моих, а руки намного больше. Контраст поразительный, ошеломляющий. И красивый. Все ещё крепко держа меня, он шепчет:

— Прикоснись к себе.

Я смотрю на него в зеркало.

— Здесь?

— Да. Прямо там. Я держу тебя.

В зеркале есть что-то такое, что заставляет меня чувствовать себя почти уязвимой и незащищенной. Джимми проводит вверх и вниз по моим пальцам.

— Не думаю, что смогу сделать это стоя.

— Я просто хочу посмотреть на тебя, — говорит он, подталкивая меня вперед. — Пожалуйста, Мэри. Просто дай мне посмотреть на тебя. Позволь мне держать тебя. Дай мне почувствовать это.

Я сосредотачиваюсь на силе его спины. Его взгляд встречается с моими в зеркале — обнадеживающий, открытый, любопытный. Медленно я веду пальцами вниз по животу и остро ощущаю его твердость на своем бедре.

— Я хочу, чтобы ты был внутри меня.

В ответ Джимми слегка вжимается в меня, плотно прижимаясь к моей заднице. Это заставляет его глаза закрыться и замедлить дыхание. Но он остается сильным.

— Ещё не время. Просто сделай это для меня... — он кладет свою руку поверх моей и направляет мои пальцы вниз, ниже и ниже, к моему клитору.

Мы начинаем медленно. Он наклоняется и кладет подбородок мне на плечо. Его щетина прижимается к изгибу моей шеи, и я чувствую его дыхание, легкое и сладкое, согревающее мою кожу. Я делаю небольшой круг вокруг своего клитора и понимаю, что он заставляет меня учить его тому, что именно мне нравится. Когда я позволяю своей руке скользнуть глубже, чтобы коснуться себя внутри, и одновременно я тру свой клитор ладонью, Джимми стонет мне в ухо. Я открываю глаза и вижу, что он смотрит на меня. Наблюдет за всем.