Глава 4

Мэри

Джимми брызгает себе в рот немного воды, затем берет футболку со скамейки и вытирает лицо. Он вздрагивает, когда прикасается к разбитой губе, но пытается скрыть это, улыбаясь мне.

И подмигивая.

Вы можете много узнать о парне, наблюдая, как он ведет себя в первые минуты после возвращения в сознание из нокаута. Это похоже на дурацкие уровни в тесте в каком-нибудь журнале. И этот парень ведет себя очень мило на всех уровнях. Честно говоря, я действительно не чувствую вины за то, что отправила его в нокаут. Я поднимаю снимок, который Мэнни оставил возле моей сумки, и протягиваю его ему.

— Для твоего фотоальбома.

Он вздрагивает и стонет.

— Не напоминай мне. Давай, Мэри. Просто обед и выпивка. Что может случиться? — он улыбается.

— Не могу даже представить, — я разматываю бинты для спарринга на левой руке и возвращаюсь к событиям на ринге. Хочешь еще один раунд?

— Не можешь представить?

Хотя нет, я ещё как могу. Я поняла, что может произойти, когда он обнял меня. Такой близкий жар, этот гнев, это восхитительное напряжение, которое может снять только одно.

— Не-а.

— А я могу, — рычит он.

— Мне нужно принять душ, — говорю я. — А утром на работу.

В знак капитуляции Джимми поднимает вверх руки, и я ловлю себя на разглядывании его косых V-образных мышц живота, выделяющихся под спортивными шортами. Господи, о боже, о боже. Я чувствую напряжение глубоко между моих бёдер.

Теперь настала моя очередь впрыскивать в рот немного воды. Я вытираю пот с глаз и снова смотрю на мышцы. Несравненный вид.

— Послушай, я не собираюсь тебя похищать. Я всего лишь хочу тебя пригласить. И если я слишком сильно давлю, то мы оба знаем, что ты можешь оставить меня на тротуаре пускать слюни. Так что ты теряешь?

Я честно не знаю, почему заставляю его усиленно меня обрабатывать. Конечно, я собираюсь сказать да. Было бы безумием отказываться, но в нём есть некая самовлюбленность, которую я нахожу немного раздражающей. Эта дерзкая, стареющая слава победителя, от которой я хочу его немного избавить. Заставить его поработать. Поэтому вместо «Да» я говорю:

— Хмммм. Где?

Джимми окидывает меня взглядом с ног до головы. Могу с уверенностью сказать, что он мечется между тем, чтобы обидеться — эта девушка действительно собирается меня отшить? — или слегка сойти с ума. Он внимательно смотрит на меня. Этот похотливый, агрессивный взгляд. Боже, он такой сексуальный.

— Ребрышки. Я приглашаю тебя на ребрышки и пиво.

О, парень. Да. Да, пожалуйста. То, что нужно.

— Гриль? Там может быть немного грязно...

Он делает шаг вперед, оттесняя меня к кулеру с водой. Я отхожу в сторону и сужаю глаза, смеясь и глядя на него. Затем делаю шаг назад и еще один, но Джимми не отступает. Он прижимает меня к стене из шлакоблоков, которая такая холодная по сравнению с моей потной, голой спиной.

— Липко. Грязно. Нам потребуется много времени. Может уйти вся ночь. У тебя проблема с этим? — его голос грубый и тихий. Такая уверенность не нарабатывается перед боксёрской грушей. Такая наглость идёт из самой глубины души.

Я вдыхаю, пялясь на его пресс. Он пахнет как мужчина. Хороший, старомодный, здоровый мужчина. Мыло, чистое бельё и пот. Одной рукой он прижимает меня к стене. Грудные мышцы напряжены, а на животе такие кубики, которых я никогда не видела в своей жизни.

Я закусываю губу, и он наблюдает, как я это делаю. Я наклоняюсь к его уху и сбиваю его своим лучшим ударом.

— Всю ночь? Обещаешь?

— Чёрт.