11

Одежда Гнева исчезла, оставив его стоять обнаженным и гордым.

Любой намек на самодовольство, который я чувствовала, исчез, когда исчезла его одежда. Будь я проклята дьяволом, я пыталась и с треском провалилась, чтобы не подпитывать его эго, открыто восхищаясь им.

Великие художники могли бы попытаться запечатлеть его образ, но, несомненно, потерпели бы неудачу. В нем было определенное совершенство, которое не позволяло по настоящему когда-либо запечатлеть его тело в чем-то столь обыденном, как бронза или мрамор.

Мой взгляд скользнул по его широким плечам, вниз по его скульптурной груди, затем медленно опустился ниже, по каждому выступу его живота, по бедрам и ниже, пока я, наконец, не увидела его…

Я резко вернула свое внимание к его лицу. Его явно тянуло ко мне. Очевидно, греховная магия, которая гудела под поверхностью этого мира, подействовала на него сильнее, чем я себе представляла. Хотя, учитывая его комментарии за ужином и то, как наш поцелуй ранее стал голодным и полным первобытной потребности, возможно, все было не так просто. Для любого из нас.

Мое предательское внимание снова упало. Я старалась не пялиться слишком долго, но на его левом бедре был нарисован интересный рисунок. Направленный вниз, кинжал тянулся от его бедра до колена. Лезвие выглядело так, словно на его поверхности крупным планом были изображены розы, а на рукояти выгравированы геометрические узоры. В отличие от других его металлических татуировок, эта была сделана в оттенках серого.

Я снова сосредоточилась на его глазах и с колотящимся сердцем ждала, когда он сосредоточит свое внимание на каждом дюйме моей обнаженной кожи. Мои нервы гудели от предвкушения; это был первый раз, когда я разделась перед ним, чтобы это не было результатом чего-то критического, необходимого, как например оживить меня от близкой смерти. Пристальный взгляд Гнева оставался прикованным к моему, когда он протянул мне руку ладонью вверх. Что-то внутри меня немного упало.

Я подошла, чтобы отстегнуть корничелло, но он покачал головой.

— Это может остаться. Вместе с цветами и костями в твоих волосах.

Сбитая с толку, я уронила амулет и переплела свои пальцы с его. Технически, поскольку это были рога дьявола, я предположила, что они не считаются чем-то рукотворным. А кости и цветы тоже были органическим материалом, так что, надеюсь, Гнев был прав и все будет хорошо.

Мы подошли к краю лагуны, вода плескалась у моих пальцев, теплая и шелковистая.

Он наблюдал за мной, ожидая, не захочу ли я продолжить. Я сделала еще один шаг и наслаждалась тем, как вода казалась миллионом крошечных пузырьков на моей коже.

Как только мы оказались достаточно глубоко, Гнев отпустил мою руку и нырнул под воду. Мгновение спустя он вынырнул, запрокинув голову и забрызгав меня каплями. Его смех был полным и глубоким, а улыбка одной из самых искренних, которые я когда-либо видела у него. Это заставило мое сердце пропустить удар. Я нырнула под воду, прежде чем он смог увидеть выражение моего лица.

Когда я вынырнула на поверхность и убрала с лица спутанные мокрые волосы, я поймала его пристальный взгляд. В отличие от меня, он не пытался скрыть то, что чувствовал сейчас. Я думала о Мальвагах, об их греховных играх. Истории об их поцелуях настолько захватывающих, что смертный готов продать свою душу за шанс получить один. Об опасности того, чтобы привлечь их внимание. А я, несомненно, полностью завладела вниманием Гнева. И единственная опасность, которую я ощущала, заключалась в том, насколько сильной это заставляло меня себя чувствовать.

Здесь лежал выбор. Гнев, воплощенное искушение, ждал, как будто знал, куда унеслись мои мысли. Я клялась, что в запретном было что-то такое, что делало его слаще на вкус.

Или, возможно, это была просто ложь, которую я говорила себе. Может быть, мне просто понравился его вкус, вопреки моему здравому смыслу. Я подошла ближе и медленно потянулась к нему. У него перехватило дыхание, когда я отвернула его от себя и осторожно провела по линиям латыни, вытатуированным на его плечах. Меня интересовали чернила с того самого момента, как я впервые вызвала его в костяной круг несколько месяцев назад. Мурашки пробегали по его коже с каждым нежным движением моих пальцев.

— Astra inclinant, sed non obligant. — Я прикусила нижнюю губу, пытаясь перевести

это. — Звезды…

Он поворачивался, пока мы снова не оказались лицом друг к другу, его глаза мягко светились в темноте. — Звезды склоняют нас; они не связывают нас.

— Красиво.

Я не упустила из виду значение того, что он постоянно писал на своем теле, что не хочет быть ничем связанным. Я подумала о нашей помолвке, о том, как я навязала ему это, сама того не зная. Затем я привязала его к кругу призыва на несколько дней, отказываясь освободить его. Неудивительно, что он презирал меня тогда. Удивительно, что он не возненавидел меня сейчас.

— Прости. — Слова были такими тихими, что я не была уверена, что он меня

услышал. — За то, что связала тебя.

Он протянул руку и заправил мокрую прядь мне за ухо, его прикосновение задержалось, прежде чем он отступил.

— Судьба может действовать своей рукой, пытаться поощрять наш путь или

вмешиваться, но в конечном счете мы свободны выбирать свою собственную судьбу. Никогда не сомневайся в этом.

— Я думала, у тебя нет свободы воли. Его улыбка была окрашена грустью. — Выбор

предоставляется всем. Но для некоторых это имеет свою цену.

— Ты сделал эту татуировку, чтобы

напомнить себе о своем выборе?

— Да. — Его пристальный взгляд остановился на мне. — Я верю, что Джон Милтон,

смертный поэт, сказал это лучше всего. Лучше царствовать в Аду, чем служить на Небесах. Я говорил тебе о силе выбора, о том, как он привлекателен для меня. Я бы совершил ужасные поступки, непростительные поступки, чтобы выбрать свою судьбу. Каким бы проклятой и жалкой она ни была. Это мое. Если у тебя не было настоящего выбора, ты не можешь понять, какое очарование в нем заключено.

— А что насчет змеи, это был другой выбор?

— Все чернила на моем теле, за исключением наших татуировок, были моим

выбором.

Мое внимание упало на его губы и задержалось, прежде чем что-то чуть ниже привлекло мое внимание. Едва заметными серебряными чернилами под его левой ключицей была нацарапана еще одна фраза. Я никогда не видела этого раньше. Не раздумывая, я провела кончиками пальцев по надписи. Acta non verba.

Мне не составило труда понять это. Действия, а не слова.

— А рисунок на твоем бедре?

Гнев замер, и только тогда я поняла, что подплыла достаточно близко, чтобы наши тела почти соприкасались. Я забыла о своем вопросе, забыла обо всем, кроме огня в его взгляде, который медленно поглощал меня дюйм за дюймом. Я не думала, что он мог много видеть, потому что вода была почти до шеи, но, конечно, это не было настоящим препятствием.

Когда он посмотрел на меня с такой горячей интенсивностью, какой он был сейчас… любая затаенная ненависть или враждебность между нами сгорела. Возможно, это была правда, которую он не хотел, чтобы лагуна раскрыла ему. Магия мира овладела мной, поощряя мои эмоции до тех пор, пока я тоже больше не могла отрицать свое растущее желание. Его влажная скользкая кожа скользнула по моей, когда я сократила расстояние.

Может быть, это была сказочная красота небесной сцены, нарисованной на потолке, или знойный пар Отмели Полумесяца. Или, может быть, это было просто желание, ставшее плотью, но я жаждала ощутить его руки на своем теле. Мы были двумя взрослыми людьми по обоюдному согласию. И я хотела, чтобы он обрушил на меня всю свою чувственную силу.

Я подумала о своей прежней фантазии о том, как он прижимает меня к стене или столу.

Никогда за всю свою жизнь я не реагировала на кого-то таким чувственным образом. У меня были влюбленности, мечты о поцелуях и многое другое, но это было не маленькое увлечение. Это было желание в его чистейшей форме.

Мое страстное желание выходило из-под контроля. Я хотела прикоснуться к нему, больше не довольствуясь отрицанием себя или своих страстей. Все, что мне нужно было сделать, это сделать первый шаг.

Я приподнялась на цыпочки и мягкими движениями откинула его влажные волосы назад.

Я подождала, чтобы посмотреть, увеличит ли он расстояние между нами. Если бы он сказал мне, что я последнее существо во всех мирах, вместе взятых, которое он хотел бы. Выражение его лица было почти таким же напряженным, как и его тело. Я не могла сказать, боролся ли он с влечением или послушно позволял врагу соблазнить себя.

Я наклонилась и прижалась губами к чернилам вдоль его ключицы, давая ему еще одну возможность пошевелиться. Вместо того, чтобы отступить в сторону, его рука легла мне на поясницу, удерживая меня на месте. Я без сомнения знала, что могучий воин отпустит меня, если я решу остановиться или уйти. Мой рот переместился на другое его плечо, целуя его там.

— Эмилия. — Он тихо произнес мое имя.

Это было так близко к той версии него, которую я видела в Лазе Грешника, но это не была еще одна фантазия. Этот момент был настоящим.

— Я знаю, что ты не скажешь мне свое настоящее имя. — Я провела руками по его

груди. Его пристальный взгляд отслеживал каждое мое движение. — Но это немного странно, бормотать «Гнев» в такой момент.

Я снова переключила свое внимание, когда он закрыл глаза и прислонился своим лбом к моему. Могущественный военный генерал вёл какую-то внутреннюю борьбу. Возможно, он беспокоился, что это еще одна стратегическая игра, которую он проиграет, если начнет играть по моим правилам.

Я больше не знала, оправдан ли его страх. На этот раз мы были на равных.

— Так что, может быть, нам больше не стоит беспокоиться о разговорах, -

продолжила я. — По крайней мере, не сегодня. Я исследовала выпуклости его живота, и он не отодвинулся и не вздрогнул от моего прикосновения.