Я смотрела на него, не дыша. Если родители хотели меня скрыть — особенно посреди Врат Ада — было логично, что они хранили запасной кулон на случай, если что-то лучится с оригиналом.

Мои пальцы погладили прохладную поверхность камня.

— Сейбер!

Я с трудом уловила приглушенный крик Зака в дальней части домика, но уловила тревогу в нем.

Я сжала речной камень, оставила шкатулку на тумбочке мамы. Сжимая его и фотографию в рамке, я побежала по дому и за дверь.

Я запиналась, остановилась так быстро, что пришлось схватиться за перила крыльца, чтобы не упасть.

Золотисто-зеленая дымка висела над лугом, словно мы были одновременно залиты солнцем и окутаны оливковым туманом. Ветерок ощущался как сладкие раздавленные листья, и влажное летнее тепло висело в воздухе — было жарче, чем минуты назад.

Зак стоял в десяти футах от дома, повернувшись к туманному лугу. Он был с поясом пробирок с зельями и заклинаний, на бедре был нож, на запястьях наручи. Его варги стояли по бокам от него, топорща шерсть на загривках.

От моего неуклюжего появления он оглянулся. Его зеленые глаза были яркими, почти светились, узор перьев тянулся по его рукам.

Лаллакай захватывала его.

— Зак? — выдохнула я.

Он снова повернулся к лугу.

— Готовься.

Мое сердце билось об ребра. Я опустила фотографию и камень на перила крыльца и спустилась. Вытащив складной нож, я остановилась рядом с ним, мы смотрели на луг плечом к плечу.

— Что происходит? — спросила я.

Два из кулонов-кристаллов на его шее сияли. Он вытянул правую руку, черная руна появилась на его коже, он ответил:

— Тут Лорд Леса.