— Тоня, милая...

Милая?! Милая! Ох, теперь я буквально прихожу в ярость. Но самое печальное это то, что я даже не понимаю, почему это чувствую.

Да, ты прекрасно знаешь. Бросай прикидываться. Ты ревнуешь. Ты буквально позеленела от ревности.

Иногда я ненавижу свой мозг.

Тоня обрывает его на полуслове легким взмахом руки.

— Не заговаривай мне зубы своим «милая», брат.

Брат!?

Постойте-ка...

Я поворачиваю резко свою голову.

Она что и правда только что сказала «брат»? Эта красавица, Тоня, его сестра?

Она проходит вниз по коридору, и Юлий предлагает мне схватиться за его локоть. Я хватаюсь за него в поддержке, смотря на него озадаченным взглядом, а Юлий тем временем потихоньку подталкивает меня вперед. Тоня продолжает говорить сама с собой, когда достигает конца коридора:

— У меня так редко бывают гости. Жаль, что вы не предупредили, что приедете в гости, Юлий. В доме не убрано. Когда мы входим на кухню, она краснеет, выглядя растерянно, и со взглядом сожаления произносит, смотря на меня: — Я не ждала гостей.

Господи Иисусе, я сучка.

Ладно, ладно, может я была немного поспешна в своих суждениях. Я хочу исправить свою ошибку.

Мое ледяное сердце тает от доброты этой женщины. Она не умеет скрывать своих чувств.

Выдавливая улыбку, я убираю свою руку с локтя Юлия, делая шаг в сторону, и придвигаюсь к Тоне.

— Я надеюсь, ты не возражаешь против того, что я скажу, Тоня, но у тебя очень красивый дом. Я совершенно не вижу никакого беспорядка, про который ты говоришь. И я буду очень рада чаю. — Затем продолжаю говорить своим самым дружелюбным тоном: — Могу я тебе помочь?

— Ох, господи, спасибо, Ана. Ты слишком добра. Ромашковый подойдет? — Облегчение в ее глазах практически осязаемо, а напряженные плечи расслабляются, когда она улыбается мне в ответ. — Тогда, почему бы тебе не набрать воды, а я соображу нам всем что-нибудь перекусить?

Тоня пересекает кухню, направляясь к холодильнику, в то время как я беру пустую кастрюлю с плиты, набираю в нее воду и ставлю на огонь. Я беру пару разных кружек с подоконника, когда теплая ладонь хватает меня, сжимая мои небольшие пальчики. Юлий придвигается ближе, прижимается телом к моей спине, и его нежное тепло впитывается ко мне. Я прикрываю глаза и втягиваю его запах. Дрожь пронзает мое тело, когда он слегка прижимается губами к раковине моего уха и едва слышно произносит:

— Тебе не обязательно делать это.

Не оборачиваясь, я шепчу:

— Нет, — признаю я. — Не обязательно.

Но я сделаю. Не ради него, или же Тони, а для себя. Если что-то и осталось у меня, так это манеры. И когда большое тело Юлия удаляется прочь, я задаюсь вопросом, сколько мне осталось еще жить, но надеюсь, что мое доброе дело обеспечило мне один запасной день.