— Оставить здесь? Ты из ума выжил?

— Мой разум цел, невредим и функционирует с эффективностью девяносто восемь целых три десятых процента.

— Я бы все равно провел диагностику, ведь твое предложение в высшей степени нелогично.

— Почему?

— Потому что.

— Это не ответ.

Если и были моменты, когда Арамус ненавидел чрезмерную логичность киборгов, то один такой наступил именно сейчас.

— Потому что мы не можем позволить группе людей шляться по моему кораблю и создавать проблемы, ясно?

— Поэтому мы запрем их в камере до тех пор, пока не вернемся домой и не позволим Джо разобраться с ситуацией. Уже были прецеденты, когда люди меняли свое мнение в пользу нашего сообщества.

Правда. Несмотря на всеобщую неприязнь к людям или, во всяком случае, к тем, кто причинил киборгам зло, некоторые из собратьев Арамуса не возражали против общения с ними. Черт, некоторые даже брали людей в качестве сожителей. Впрочем, среди работников тоже были люди, которых спасли из тюрем. Киборги подарили отверженным обществом второй шанс жить в свободе и обладать правами.

Но пленники, которых только что приобрел Арамус? Они работали на врага. Способствовали пыткам и экспериментам над киборгами и другими существами. Тогда как в здравом уме можно привезти их на свою планету? А если один или несколько заключенных на самом деле шпионы?

— Разве они не могут лгать? Возможно, они намеренно прикинулись жертвами, чтобы ослабить нашу бдительность, втереться в доверие, а затем отправить информацию своему начальству?

— Не мне нужно провести диагностику, а тебе. Ты позволяешь паранойе управлять собой.

— Это называется осторожностью.

— Ира слов. Ты не можешь жить, подозревая каждого встречного человека в желании предать.

— Почему нет? Так мне удалось выжить.

— И сделало несчастным.

— Это только твое мнение. Я определенно доволен жизнью. Меня назначили командовать кораблем. Теперь я много путешествую. Исследую. Доставляю необходимые товары для колонии киборгов.

Убивает людей, которые встают на его пути... Чего еще может желать киборг?

«Уничтожаю пустоту внутри себя, которая терзает меня в моменты одиночества», — но эти мысли он оставил невысказанными.