Он кивнул.

Ее сердце затрепетало.

— Повтори.

— Я бы предпочел этого не делать.

— Произнеси это вслух, Арамус.

— Но сюда идут люди, к тому же в соседних камерах мои братья, — прошипел он.

— Аудитория? Так даже лучше. Говори.

— Ты испытываешь мое гребаное терпение, маленький доктор.

— Укуси меня.

— У нас нет времени на прелюдию. Позже.

— Ара-а-а-амус, — протянула Райли, постукивая ногой и скрестив руки на груди.

— Ладно. Но я всех предупреждаю, что если кто-нибудь засмеется, то умрет. Вероятно, весьма мучительным способом.

— Это не повод для смерти.

Он зарычал.

— Упрямый человек. Хорошо, ты мне нравишься.

— Я все еще жду.

— Отлично. Я люблю тебя. Теперь довольна? Мы можем двигаться дальше?

— Что-что? Похоже я не расслышала, — она поднесла руку к уху и притворилась, что напрягла слух.

— Я. Люблю. Тебя, — процедил он сквозь стиснутые зубы.

— А? Мои бедные человеческие уши. Они совсем ничего не слышат.

— Я люблю тебя, Райли Кармайкл! — закричал он как раз в тот момент, когда Деннисон и группа солдат завернули за угол.

Райли, наконец, получила столь желаемое признание, но именно в этот момент их настигла судьба со всей своей обещанной жестокостью.

— Разве это не трогательно? — Деннисон усмехнулся. — Машина, влюбленная в плоть. Будешь ли ты так же любить Райли после того, как я трахну ее на твоих глазах?

Арамус сжал кулаки, а его лицо превратилось в маску ярости.

— Ты уже обречен на смерть. Еще раз пригрозишь Райли или тронешь ее хоть пальцем, и твоя гибель будет очень болезненной. Выбирай.

— Очень страшная угроза от киборга за решеткой.

— Вот за этой? Ба. Она меня не удержат.

— Если ты такой крутой и злой, то почему мы так легко тебя поймали?

— Кто кого поймал? — губы Арамуса растянулись в улыбке. Райли сделала шаг назад, чувствуя нервозность и волнение. Насмешливая ухмылка Арамуса, наряду с блеском в его глазах, была тем, из чего рождались легенды о киборгах. Что-то безумное с примесью опасности.

— Хороший блеф. Только мы знаем, как обращаться с тебе подобными. Предыдущие захваченные киборги оказали бесценную помощь в наших исследованиях. Например, решетка, которую ты высмеиваешь, находится под напряжением. Одно прикосновение, и ты сожжешь плоть на своих костях быстрее, чем успеют восстановить наноботы, не говоря уже о замыкании ИМК. Но не стесняйтесь попробовать. Только не кричи громче своей подружки. Которая обязательно будет вопить, пока я трахаю ее.

Райли сравнила реакцию Арамуса с тем, как вел себя бык при виде красной тряпки. Из ушей киборга практически валил дым, но Деннисон не обращал на него никакого внимания, приближаясь к ее камере с насмешливой ухмылкой на губах. Райли отступала до тех пор, пока не уперлась спиной в стену. Несмотря на хвастовство Арамуса, она не видела выхода из ситуации. Деннисон одержал верх. Благодаря поддержке солдат он мог делать все, что ему, черт возьми, заблагорассудится. Сопротивление лишь усугубит ее положение. Райли еще из своего первого заключения помнила, что случалось с женщинами. Поэтому она собиралась просто закрыть глаза и думать о признании Арамуса, стойко перенося боль и унижение. Наверняка после изнасилования в глазах Арамуса больше не будет любви… только отвращение.

Замок щелкнул, и дверь с тихим скрежещущим звуком открылась. Солдаты, сопровождавшие Деннисона, выстроились по обе стороны от проема, держа наготове пистолеты и электрошокеры. Ухмылки на лицах мужчин говорили, что никто не будет останавливать изнасилование, которое вот-вот должно было произойти.

Райли проглотила образовавшийся в горле комок страха, когда Деннисон шагнул внутрь. Второй шаг.

— Я предупреждал тебя, — прорычал Арамус. — Тупой ублюдок.

Раздался странный звук, издаваемый металлом, который изгибался так, как никогда не предполагала природа.

Скри-и-и-ип!

Как же это было громко. И как неожиданно. Скрежет, наряду с несколькими потрясенными «Срань господня!», вызвало шум, который Райли считала замечательным. Запах плоти — это было шипение? — наполнил камеры, но, похоже, это не беспокоило Арамуса, который воплощал в жизнь вое хвастовство.

Киборг вышел из своей камеры, хрустнул костяшками пальцев и прорычал:

— Кто хочет умереть первым?