Глава 21

Джонатан

— Что ты имеешь в виду, говоря, что это недействительно? — спрашиваю я Харриса по телефону.

Аврора принимает душ наверху, а я пришел в домашний кабинет, чтобы она не могла подслушать разговор.

В последние несколько дней, которые мы провели на острове, она постоянно требует разговора с Черным Поясом. Если бы это зависело от нее, она бы выпытывала подробности о новостях из Англии.

Не то чтобы я ей это позволял. Когда она пытается расспросить Лейлу, я либо отбираю телефон, либо говорю ей, что звонков больше не будет. После этого она перестала пытаться меня обойти.

Я привез ее сюда по нескольким причинам, и самая важная из них— не позволить ей увидеть статьи, написанные о ней.

Ее имя и лицо повсюду в СМИ, и некоторые семьи жертв заявили, что у нее такой же взгляд, как у ее отца. Они всегда думали, что она такая же сумасшедшая, как и он.

Харрису пришлось заняться контролем ущерба, блокировать статьи и отвлекать внимание от личной жизни Авроры, но он может сделать лишь очень многое. СМИ всегда были одержимы Максимом Гриффином и его ужасными убийствами. Тот факт, что он наконец заговорил, дает им шанс вернуть прошлое и полностью его расследовать.

Теперь Харрис говорит мне, что мой адвокат, который работает над созданием сильного дела для Авроры, говорит, что все допросы обвинения и даже суд будут пыткой и сплетнями.

Поправка, он не мой адвокат. Мне никогда раньше не требовался адвокат по уголовным делам. Большинство моих крутых адвокатов специализируются на корпоративном праве. Но моя главная юридическая фирма подобрала мне лучшего адвоката по уголовным делам во всей Великобритании. Помимо того, что Алан Шелдон известен тем, что выиграл все уголовные дела, за которые брался, он сдавал экзамен на адвоката в то же время, что и Стефан Уэйн–адвокат Максима, и несколько раз выходил против него.

Со стороны этот факт может показаться тривиальным, но это не так. Алан лучший не только благодаря своему непревзойденному послужному списку, но и потому, что он знаком со Стефаном и его играми до судебных процессов.

И Алан добился идеального результата не потому, что был святым. Известно, что он использовал все методы, чтобы добиться победы – — моральные или аморальные. Вот почему он хорошо подходит.

Хотя я не доверяю людям, я доверяю его потребности в сохранении серийных побед. Когда у кого-то есть эго в качестве движущей силы, его ничто не остановит.

— Алан сказал мне, что у обвинения нет абсолютно никаких улик против Авроры, — продолжает Харрис своим уставшим, полусонным голосом. Сейчас середина ночи, не то чтобы он возражал — я не думаю. Он трудоголик с нулевой жизнью вне King Enterprises. — Они тщательно исследовали ее одиннадцать лет назад. Не было ничего, что намекало бы на то, что она знала или участвовала в преступлениях Максима.

— Ты хочешь сказать, что адвокат Максима преследует ее как приманку?

— Возможно. Алан говорит, что Максим хочет утянуть ее на дно, чтобы показать свою власть.

— Нет. Это еще не все. — я делаю глоток коньяка, смакуя жжение. — Если бы он хотел только утащить ее вниз, он бы давно это сделал. Что-то спровоцировало его. Изучи это.

— Я слышал историю некоторое время назад.

— И почему ты так долго ждал, чтобы рассказать мне? Ты теряешь хватку, Харрис.

— Тогда я не думал, что это важно. — он переходит в режим защиты. — Я и сейчас так не думаю, но это может иметь значение.

— Продолжай.

— Когда Аврора впервые вошла в вашу жизнь, я встретился с несколькими заключенными Максима.

— Зачем ты это сделал?

— Я не доверял ей, ясно? Она появилась из ниоткуда и могла разыграть всю эту историю с Итаном только для того, чтобы сблизиться с вами.

— Что за чушь? Ты правда думаешь, что кто-то может использовать меня?

— Нет. Но я не доверяю людям, особенно новым. Лучше перестраховаться.

— И? Что принесло твое недоверчивое путешествие?

— Там был один из заключенных Максима, которого потом перевели в психиатрический институт. Роберт Хилл. Он был осужден за убийство своей жены и тещи кухонным ножом. Он нанес жене двадцать ударов ножом, а теще пятьдесят, потом пришел в полицейский участок и сдался. В любом случае, Роберт сказал мне, что у Максима есть муза, и когда я спросил его, что он имеет в виду, он ответил, что Максим получает вдохновение, видя свою музу, и когда он не видит ее, он чувствует, что ему чего-то не хватает. Роберт сказал, что Максим всегда держит ее фотографию при себе.

— Это фотография Авроры?

— Без понятия. Роберт сказал, что он никому не разрешает ее увидеть, а поскольку Максим находится в одиночной камере, никому из заключенных не удалось взглянуть. Он также сказал, что Максим гордится своей музой, утверждая, что именно благодаря ей он нашел свое истинное «я» после долгих лет барахтанья без ясного пути. Его муза — это его свобода. Роберт связан с этим — со свободой, потому что убийство жены и тещи дало ему его так называемую свободу.

Я почесываю подбородок. Должно быть, это Аврора. Я думал, что Максим поднял шум и попросил об условно-досрочном освобождении, чтобы отомстить ей, но если это потому, что он хочет ее увидеть, то тут есть проблема.

Он не просто хочет ее увидеть. Такой человек, как Максим, всегда будет хотеть большего. В этом мы с ним похожи. Потребность в большем — это не роскошь, это биологическая потребность, которую невозможно остановить.

Это власть.

Для него это фальшивая богоподобная власть, которая приходит с контролем чужой жизни перед тем, как в конце концов покончить с ней.

Для меня это прилив сил и тот факт, что у меня столько всего впереди, а не позади. Чем больше я приобретаю, тем больше дверей открывается на моем пути.

— Вы слышали что-нибудь о вашем контакте с Тристаном? — спрашивает Харрис.

Я выпиваю половину своего стакана одним махом.

— Пока нет. Тристан говорит, что Кайл делает все по-своему. Теперь это игра в выжидание.

— Как долго мы должны ждать, пока этот Кайл принесет результаты?

— Столько, сколько потребуется.

— У нас нет столько времени, сколько потребуется.

— Твое нетерпение твоя слабость, Харрис. Занимайся этим.

— Нам нужно работать. Я отменил три важные встречи с тех пор, как вы улетели.

— Три встречи это не конец света.

— При всем уважении, это так, сэр. Мне никогда раньше не приходилось отменять такие важные встречи.

— Ты их не отменил, ты их перенес.

— Тот же эффект. У меня приступы тревоги.

— Ты даже не знаешь, что такое приступ тревоги.

— Теперь знаю. Я погуглил.

— Хватит ныть, Харрис.

— Если вы вернётесь, мы сможем спрятать Аврору и...

— Нет.

— Вы меня не выслушали.

— Любой вариант, который включает в себя подвергание опасности ее жизни и психического состояния, отклоняется.

— Леви прав, когда говорит, что вы сражены наповал, — бормочет он себе под нос.

— С каких пор ты дружишь с этим сопляком?

— Он дает мне бесплатные билеты на футбольные матчи.

— Ты даже не любишь футбол.

— Это все равно бесплатные билеты.

Я качаю головой.

— Дай мне знать, если будут какие-то изменения.

— Дайте мне знать, когда решите наконец вернуться.

— В ближайшее время этого не произойдет. У тебя есть что-нибудь на Джейка?

— Почти.

— Хорошо. Мне нужно, чтобы он заплатил. Мне все равно, какие методы ты используешь.

Бухгалтер, который украл деньги Авроры, заработанные тяжелым трудом, не может жить своей жизнью, будто ничего не произошло.

Быть может, он дал мне возможность пробраться в ее жизнь, но он, как и любой, кто причинит ей боль, не сбежит от моего гнева.

Дверь открывается, и я замираю со стаканом на полпути ко рту. Аврора входит внутрь в светло-голубом летнем платье. Ее волосы распущены и ниспадают на плечи и спину. Судя по пикам ее сосков, на ней нет бюстгальтера.

К такому зрелищу я могу привыкнуть.

В последнее время она стала более свободной, носит как можно меньше одежды и избавляется от нее, когда считает нужным.

Не то чтобы я жаловался.

За последние несколько дней я трахал ее во всех возможных позах. Неважно, пытается ли она читать книгу, готовить или заниматься спортом, когда бы мне ни представился шанс, я им пользуюсь.

Иногда она берет меня за руку, и мы отправляемся на долгие прогулки в сумерках или на рассвете. Она возвращается к своей страсти — походам и открытиям. Я никогда не смогу привыкнуть к тому, как сияют ее глаза, когда она видит живописный пейзаж. Она, словно перестает дышать и погружается в этот момент.

Я никогда не считала вещи красивыми, как таковыми. Первое и единственное, о чем я думаю, касаясь внешнего мира — полезен ли он для моей конечной цели или нет.

Аврора другая. Она останавливается и смотрит. Она ценит мелочи и ничего не принимает как должное. И в каком-то смысле ее сильное стремление жить полной жизнью передалось и мне.

Черты, которые не потускнели от ее прошлого.

Противоречия в ее личности восхитительны. С одной стороны, она настолько уверена в себе, что открыла собственный бизнес. Но с другой стороны, кажется, что она все еще ребенок, когда речь заходит о мире.

Количество вещей, о которых она говорит, что они ее первые, выше, чем я мог бы предположить. Но я использую это в своих интересах и делаю все эти первые вещи такими, чтобы видеть, как ее лицо светится от удивления.

Например, самолет, остров и все, что между ними. Я повезу эту женщину в любой уголок мира, чтобы она могла прожить свою жизнь так, как ей всегда было предназначено.

Но пока что я занимаю ее здесь экзотическими видами и пешими прогулками. Аврора также любит плавать по ночам, но она держится за меня, боясь, что в темноте ее что–нибудь поймает.

Несмотря на свой авантюрный характер, Аврора по-прежнему ворочается во сне. Она все еще вздрагивает, когда я прикасаюсь к ее шраму и татуировке. Она все еще не может выкинуть прошлое из головы, как бы ни старалась.

— В ближайшем будущем этого не произойдёт, — говорю я Харрису и вешаю трубку.