И я знаю, что это мой шанс наконец-то вывести его из себя после такого долгого молчаливого обращения.

— Почему тебя это должно волновать? — я поднимаю подбородок. — Ты притворялся, что меня даже не существовало всю прошлую неделю.

— Разве не этого ты хотела?

— Ч-что? Я хотела?

— Ты хочешь уйти, разве нет? Ты думаешь только о сделке и о том, как скоро сможешь уйти, не забыла?

Я прикусываю нижнюю губу.

— Я просто спросила.

— Только спросила?

— Забудь об этом.

— Я не могу забыть об этом. — его пальцы касаются моей нижней губы, и она непроизвольно приоткрывается. — Вот в чем дело, Аврора. Ты не уйдешь.

— Не уйду?

— Я, блядь, ни за что на свете тебя не отпущу.

Моя грудь трепещет.

— Но соглашение...

— К черту соглашение. Чего ты хочешь?

— Я... если я захочу уйти, ты позволишь мне?

Думаю, это то, что я действительно хочу знать. Мне нужно подтверждение того, что Джонатан уважает мою потребность иметь собственный выбор, что он не будет навязывать мне свое мнение из-за своей склонности к контролю.

Хотя я не могу насытиться им, я не являюсь ни его собственностью, ни его игрушкой. Я хочу быть ему равной.

Выражение его лица остается прежним, твердым, как гранит, и непроницаемым. Его тон спокойный, сдержанный.

— А ты как думаешь?

— Я не знаю.

Мы смотрим друг на друга слишком долго, наше дыхание смешивается. Его древесный аромат наполняет мои ноздри и проникает под кожу. Все его присутствие обвивает воображаемые пальцы вокруг сердца.

Только Джонатан обладает способностью проникать в мою грудную клетку и врываться внутрь, будто он всегда должен был быть там.

Он поднимает меня, и я визжу, когда он бросает меня на край дивана. Кожа скрипит подо мной, когда грудь соприкасается с поверхностью, а колени опускаются.

Джонатан встает на колени позади меня, задирает юбку до задницы и стягивает с меня нижнее белье, позволяя ему упасть мне на колени.

Звук пряжки его ремня доносится сзади, когда он погружает в меня два пальца за раз.

Громкий стон срывается с моих губ, и я заглушаю его, прижимаясь к прохладной коже. Волна проносится сквозь меня со сверхзвуковой скоростью. Может, это потому, что прошло много времени без его сводящих с ума прикосновений, но в тот момент, когда он шлепает меня по заднице, я кончаю.

Малейший раздражитель и я на грани.

— Ты не знаешь? Ты должна знать, дикарка. Ответ должен прийти к тебе легко.

Его голос тверд, но под ним скрывается что-то еще, на что я не могу указать пальцем.

Его член скользит между моими ягодицами, и я напрягаюсь. Несмотря на все приготовления и игрушки, Джонатан большой — скорее, огромный. Всякий раз, когда он трахает меня, всегда возникает восхитительный укол боли. Представление о таком размере в моей попке вызывает у меня неконтролируемую дрожь по коже.

— Расслабься.

Все еще двигая пальцами внутри моей киски, он обводит клитор большим пальцем. Небольшие вспышки удовольствия охватывают меня, и я позволяю себе безвольно упасть на кожу.

— Хорошая девочка.

Я стону при звуке этих слов из его уст.

После того, что случилось на прошлой неделе, я думала, что никогда больше их не услышу.

— Ты сможешь принять меня, не так ли?

— Ммм.

— Что, если мой член слишком велик для этой тугой попки?

— Я могу это вынести.

— Ты можешь, да?

— Ммм.

— Хочешь, чтобы я конфисковал твою последнюю девственность для себя?

Мои бедра сжимаются при этой мысли, и я так возбуждена, что не могу смотреть прямо.

— Д-да.

— Что?

— Трахни меня, Джонатан.

— Трахнуть тебя куда?

— В задницу. Трахни меня в задницу.

Низкое ворчание наполняет воздух, когда Джонатан использует мои соки в качестве натуральной смазки. Он не торопится, подготавливая меня к тому, что я прижимаюсь к нему задницей для продолжения.

Затем он проникает своим членом на сантиметр внутрь меня, и хотя он готовил меня с острова, ощущение растяжения настоящее.

— О... Б-Боже... — мой голос прерывается как от удовольствия, так и от боли.

Они всегда идут рука об руку с Джонатаном, и я так привыкла к этому, что одна мысль о том, чтобы иметь одного без другого, угнетает меня.

— Я собираюсь завладеть каждым чертовым сантиметром тебя.

Это могут быть его слова или то, как он стимулирует мое тело, но я расслабляюсь еще больше, мои ногти впиваются в диван, пока он полностью не оказывается внутри.

Когда его пальцы глубоко проникают в мою киску, я чувствую себя такой наполненной, как никогда раньше. Его член не идет ни в какое сравнение с пробками. Это намного реальнее, и кажется, что искры удовольствия исходят отовсюду сразу.

Простое прикосновение моих твердых сосков к одежде и коже посылает дополнительный заряд возбуждения в сердцевину и задницу. Все во мне настроено на ощущение его внутри меня, за моей спиной и вокруг.

Но дело не только в физической связи. Быть с Джонатаном — это как свободное падение без приземления. Это обретение себя после многих лет потерянности. Это мир после войны. И все это из-за него.

Однажды он назвал меня своей королевой, но чего он не знает, так это того, что в моем королевстве нет короля, кроме него.

Это может быть маленькое королевство по сравнению с его империей, но мое более интимное, и он единственный человек, которого я когда-либо впустила бы в свой пузырь.

Он единственный, с которым я чувствую себя в безопасности, хотя весь мир его боится.

Мой расчетливый тиран и умелый любовник.

— Черт, ты такая узкая.

Джонатан медленно двигается, как в моей киске, так и в заднице, позволяя мне привыкнуть к нему.

В воздухе раздается всхлип, и я понимаю, что он мой, когда он ускоряется. Искры удовольствия, каких я никогда не испытывала, с сокрушительной силой пронзают мои нервные окончания.

— Д-Джонатан... Я-я...

Он обхватывает сильными мужскими пальцами мой затылок, давая мне якорь, в котором я нуждаюсь.

— Вот так. Нырни в меня, дикарка.

Я поворачиваю голову к нему, и он удерживает мои глаза в заложниках, когда оргазм пронзает меня с такой силой, как никогда раньше. Это потрясающе. Погружение без малейшего шанса достичь дна.

Джонатан продолжает свой натиск, врываясь в меня, и, как он и обещал, он владеет каждым гребаным сантиметром меня. Его член встречается с его пальцами через тонкий барьер, и мои веки опускаются, впитывая это ощущение. Я не могу перестать смотреть, как он наполняет меня, даже под неудобным углом.

Его плечи напрягаются под пиджаком, когда он останавливается. Затем стон срывается с его чувственных губ, когда его сперма согревает мои внутренности и стекает по бедрам.

Я хнычу от потери его, когда он выходит из меня, его член и пальцы оставляют влажные следы на внутренней стороне моего бедра и задницы.

Но прежде чем я успеваю задуматься о потере, Джонатан разворачивает меня, прижимает спиной к дивану и захватывает мои губы в медленном, голодном поцелуе, от которого у меня перехватывает дыхание сильнее, чем от предыдущего.

Как будто он укрепляет связь, которая у нас только что была, и скрепляет ее поцелуем. Я прижимаюсь к нему, мои пальцы впиваются в его твердую грудь для равновесия.

— В случае, если ты не поняла ответ, слушай внимательно, Аврора, — шепчет он мрачными словами мне в рот. — Я не отпущу тебя.