Глава 5

История болезни №1032, Мирабелла Брэк

Мирабелла поступила в институт при содействии полиции. Они надеялись, что Алексис сможет раскрыть причину того хаоса, которое она сотворила. Мирабелла жестоко вырезала языки молодым девушкам и запихивала их им во влагалища садовой мотыгой. После этого она затолкнула одну из них в чан с концентрированной щелочью и наблюдала, как та изо всех сил пыталась дышать, пока ее кожу разъедало.

Власти предпочли бы допросить Мирабеллу, но та отрезала язык и себе.

Дети были жестоки. Мирабелла убедилась в этом еще в детстве, как только осознала, что ее сексуальная ориентация отличается от таковой у других сверстниц. Пока они строили глазки мальчикам и ждали своего первого поцелуя, она украдкой поглядывала на них самих. Ровесники уже и так дразнили Мирабеллу из-за одежды из секонд-хэнда. Если бы они узнали, что она лесбиянка, Мирабелла не могла себе даже представить, что бы они с ней сделали. Поскольку она росла в семье со строгими моральными принципами, она знала, что никому не могла об этом рассказать.

Это должно было оставаться ее секретом до тех пор, пока она не уедет из этого городка.

Тот факт, что Мирабелла преуспевала в учебе, сделал ее любимицей среди учителей, но не среди одноклассников. Рыжие волосы и зеленые глаза придавали ей естественную красоту, которая не вызывала симпатий к ней у других девушек, а лишь давала им еще одну причину не любить ее. Внешность Мирабеллы вызывала зависть у каждой девушки и пробуждала неистовое желание у каждого юноши.

Все, что она хотела сделать, — это не высовываться. Тем не менее, Мирабелла была одинока и тосковала о подруге, с которой могла бы всем делиться вместо того, чтобы записывать это в свой дневник. Ситуация изменилась, когда в средних классах в школу Мирабеллы перешла Лейла Монтегю. Она была новенькой и ничего не знала о том глумлении, которому изо дня в день подвергалась Мирабелла, что девушка терпела как насмешки по поводу своей одежды, так и любимую шутку сверстников, что она похожа на коровий навоз и пахнет также, поскольку жила на ферме. Хотя Мирабелла знала, что насмешки не были правдой, ей все равно было больно слышать их.

Она жаждала найти способ заставить их замолчать навсегда.

Школьный психолог знала о проблемах Мирабеллы с социализацией и в попытке помочь ей найти подругу, попросила взять Лейлу на первых порах под свое крыло, пока та не будет уверенно ориентироваться в школьных кабинетах. Мирабелла поприветствовала Лейлу в школе и, понимая, что репутация догонит ее, решила с самого начала быть с ней откровенной. Новенькая пришла в ярость, когда Мирабелла поделилась с ней своей грустной историей. Она думала, что у Мирабеллы все было в порядке, а то и лучше, за исключением, возможно, ее необычной красоты, которая не была «неправильной», а была просто частью ее.

С самого начала после признания Мирабеллы две девушки стали неразлучны. Несмотря на насмешки популярных девушек и парней, пускающих на нее слюни, одноклассники Мирабеллы понятия не имели, что она была сексуально ориентирована на тот же пол. Мирабелла не собиралась когда-либо делиться этой информацией, даже со своей новой лучшей подругой, решив, что сможет исследовать свою сексуальность, когда уедет в город, чтобы поступить в колледж. Вдали от ужасных одноклассников и пересудов маленького городка. Больше всего ей хотелось уйти от презрения, которое, как она знала, исходило бы от ее родителей, если бы те обо всем узнали, — и этого она боялась больше всего.

Мирабелла провела свою первую ночевку почти перед окончанием школы. Ее родители были в восторге от того, что она, наконец, нашла подругу. Лейла освоилась и подружилась с другими девушками, но всегда находила время для Мирабеллы. Мирабелла надеялась, что Лейла останется верной их дружбе, и по большей части казалось, что ничего не изменилось. Каждый вечер они созванивались, и Лейла всегда сплетничала об одной из популярных девушек. Это беспокоило Мирабеллу, но она не хотела говорить об этом своей подруге, боясь поссориться с ней.

Примерно в середине года Лейла осталась с ночевкой у Мирабеллы. Обычно две девушки ночевали в доме Лейлы, чтобы не иметь такого пристального надзора со стороны взрослых. Мирабелла пошла принять душ, оставив Лейлу в одиночестве. Вернувшись, она застала Лейлу, читающую с широко раскрытыми глазами свой личный дневник.

— Зачем? — подавленно спросила Мирабелла, зная, почему ее лучшая подруга выглядела такой ошеломленной.

— П-прости, — заикаясь, ответила Лейла, — мы просто делимся всем, поэтому я не думала, что ты будешь возражать!

У Мирабеллы по щекам покатились слезы. Она была завернута в полотенце, и обычно могла спокойно одеться перед подругой. Но теперь, когда ее секрет был раскрыт, она сконфуженно схватила свою одежду и заперлась в ванной, чтобы одеться.

Минут через пятнадцать она услышала робкий стук в дверь.

— Мирабелла, пожалуйста, выходи, — умоляюще произнесла Лейла.

Девушка храбро открыла дверь.

— Клянусь, я никому не скажу, но ты должна знать, что мне нравятся мальчики, — сказала Лейла.

Мирабелла посмотрела на подругу, как на сумасшедшую. Она никогда не была заинтересована ни в чем, кроме дружбы с ней, и ничего из того, что написала в своем дневнике, не указывало на то, что когда-либо хотела чего-то еще.

— Лейла, я всегда хотела быть только твоей подругой, — тихо сказала девушка. — Я никогда не хотела, чтобы кто-нибудь, включая тебя, узнал об этом, потому что все и так меня ненавидят.

Лейла обняла Мирабеллу и поклялась, что сохранит ее секрет. В течение следующих нескольких месяцев казалось, что все наладилось. Однажды ночью Лейла позвонила ей и сказала, что Джиллиан проводила вечеринку. Джиллиан была королевой среди популярных девушек и начала кампанию ненависти Мирабеллы еще в начальной школе. По словам Лейлы, поскольку учебный год практически подошел к концу, и каждый скоро пойдет своей дорогой, Джиллиан хотела зарыть топор войны и приглашала Мирабеллу на вечеринку. Лейла подумала, что это отличная идея, однако Мирабелла так не считала. На протяжении многих лет над ней достаточно насмехались, чтобы прийти на вечеринку тех, кто с удовольствием мог бы сделать этот вечер для нее невыносимым. Лейла умоляла и просила ее, и Мирабелла наконец сдалась с тем уговором, что если что-то пойдет не так, она уйдет домой.

Дело в том, что Мирабеллу никогда раньше не приглашали на вечеринки, поэтому она в равной степени волновалась и нервничала. Переживала, что ей абсолютно нечего надеть, поэтому они с Лейлой отправились в торговый центр, чтобы купить что-нибудь подходящее. Благодаря репетиторству у Мирабеллы были свои деньги, поэтому она решила, что не помешает потратить немного на платье и новые туфли. При поддержке Лейлы она остановила свой выбор на красивом черном платье с широкой юбкой, украшенном сверху пайетками. В дополнение к своему наряду она купила кружевной черный бюстгальтер на половину чашки и кружевные трусики к нему. У нее никогда не было ничего более сексуального и скандального. Добавив пару черных туфель, который объединил весь наряд воедино, Мирабелла была готова к вечеринке.

Лейла помогла ей накраситься и сделать прическу. Обе девушки выглядели шикарно. После того, как мать Мирабеллы, улыбаясь, сказала им, как красиво они обе выглядят, девушки на машине Лейлы отправились на вечеринку.

Живот Мирабеллы сжался, когда она вошла на вечеринку позади Лейлы. Она чувствовала, что ее вот-вот вырвет. Увидев нервозность подруги, Лейла ободряюще сжала ее руку. Схватив стакан пунша со столика с едой и сделав глоток, Мирабелла начала понемногу успокаиваться и огляделась. Дом был красиво украшен, все вокруг болтали и общались. Лейла, шепнув, что ей нужно в туалет, поспешила прочь прежде, чем Мирабелла смогла последовать за ней.

Эрик, один из школьных футболистов, немедленно устремился к ней.

— Привет! — громко сказал он.

— Привет, — ответила она голосом чуть громче шепота.

— Выглядишь аппетитно, — произнес он заплетающимся языком, глядя ей прямо в глаза.

— С-спасибо, — прошептала она.

Девушка знала, что вела себя как испуганный кролик. Но правда состояла в том, что она действительно была напугана. Парень явно был пьян и все еще пялился на нее. Когда она попыталась уйти, он схватил ее за руку.

— Не будь такой грубой, — сказал он ей. — Я разговариваю с тобой!

В этот момент вокруг нее начала собираться толпа футболистов. Мирабелла отчаянно огляделась в поисках Лейлы, но той нигде не было видно. Эрик сжимал ее руку все сильнее и сильнее, и она была уверена, что на следующий день там будет огромная черно-синяя отметина.

— Сучка думает, что слишком хороша для меня, — объявил он, все еще невнятно произнося слова.

— Нет, — возразила Мирабелла, — я просто хотела пойти домой. Пожалуйста, — умоляюще произнесла она, и на ее глазах выступили слезы.

— Конечно, ты бы хотела пойти домой, — раздался голос Джиллиан. — Тем более, что парни не в твоем вкусе!

Мирабелла выглядела ошеломленной, и ей показалось, что ей дали пощечину. Лейла предала ее. Все смеялись над ней, когда Джиллиан начала слово в слово декламировать отрывки из ее дневника. Эрик, наконец, отпустил ее и, сложив руки на груди, ухмылялся ей. Рыдая, она выскочила наружу, собираясь бежать домой все десять километров, которые до него были.

Она успела добежать только до конца подъездной дорожки, прежде чем ее догнали Джиллиан, Лейла и три других девушки. Две девушки схватили ее за руки, а другие две — за ноги, раздвигая их, а Джиллиан сорвала с Мирабеллы ее новые трусики и засунула их ей в рот. Бороться с ними было бесполезно. Она попыталась это сделать, когда те схватили ее, но были слишком сильны. За ноги они потащили ее по подъездной дорожке, когда Джиллиан сказала, что нужно найти более уединенное место, где они научат Мирабеллу быть настоящей женщиной. Когда Лейла и другие девушки раздвинули ноги Мирабеллы так широко, как только могли, она почувствовала, как ее охватил такой страх, какого она никогда не испытывала. В поле ее зрения появилась Джиллиан, держащая в руках что-то вроде садовой мотыги. Прежде чем Мирабелла смогла вздохнуть, Джиллиан с силой сунула рукоять мотыги между ее ног во влагалище. Боль от разрывов была ужасной, но откровенная жестокость нападения перевесила ее. Джиллиан продолжала свою атаку, снова и снова засовывая окровавленную ручку мотыги в Мирабеллу, пока одну из девушек, державших ее, не вырвало на траву. С кляпом во рту Мирабелла не могла кричать, лишь только хныкать от боли, плакать и надеяться на то, что Джиллиан просто убьет ее. Испытывая жуткую боль, она была уверена, что это скоро случится.