Он осознавал скрытый смысл своих слов – Дамианис заходит в спальню с юношей в объятиях и приказывает никого не впускать – и не обращал на него внимания. Если Исандра внезапно посетит ошеломляющая догадка, почему фригидный Принц Виира воздержался от его услуг, то так тому и быть. Лорен, будучи чрезвычайно закрытым, не хотел бы, чтобы его домашняя свита присутствовала, пока он будет справляться с последствиями ночной попойки.

Лорен проснется с пронзительной головной болью, которая подпитает его едкий язык, и жаль любого, кто столкнется с ним тогда.

Что касается Дэмиена, он собирался легонько подтолкнуть Лорена в спину и отправить его, пошатывающегося, проделать четыре шага до постели. Дэмиен снял его руку со своей шеи и отодвинулся. Лорен сделал шаг своими собственными силами и, моргая, поднял руку к шнуровке.

- Прислужи мне, - неосознанно сказал Лорен.

- Как в прежние времена? – спросил Дэмиен.

Было ошибкой говорить это. Он шагнул вперед и поднес руки к шнуровке одежды Лорена. Он начал вытягивать шнурки через петельки. Он чувствовал изгиб ребер Лорена, когда шнурок проходил через отверстие.

Шнуровка запуталась на запястье Лорена. Пришлось приложить немного усилий, чтобы распутать ее и снять одежду, сбив при этом рубашку Лорена. Дэмиен остановился, его руки все еще оставались под верхней одеждой.

Под тонкой тканью рубашки Лорена, Паскаль перевязал его плечо, чтобы зафиксировать его. Дэмиен увидел это с внезапной острой болью. Это было то, что Лорен не позволил бы ему увидеть, будь он трезв; глубокая брешь в личной тайне. Дэмиен вспомнил о шестнадцати брошенных копьях, где постоянно требовалось усилие руки и плеча, и это после грубого напряжения днем ранее.

Дэмиен отступил на шаг назад и сказал:

- Теперь можешь говорить, что тебе прислуживал Король Акиэлоса.

- Я мог бы говорить так в любом случае.

Подсвеченная лампадами комната была наполнена теплым светом, падавшим на простою меблировку: низкие стулья, вделанный в стену стол, на котором стояла миска свежесобранных фруктов. Лорен по-другому выглядел в своей белой нижней рубашке. Они смотрели друг на друга. Позади Лорена свет выделял постель, рядом с которой масло горело в низких блестящих сосудах, и отблески падали на сбитые подушки и мраморное основание кровати.

- Я скучаю по тебе, - сказал Лорен. – Я скучаю по нашим разговорам.

Это было слишком. Дэмиен вспомнил, как его привязали к кресту и практически убили; трезвым, Лорен сделал грань очень четкой, и Дэмиен осознавал, что уже переступил ее, что они оба переступили.

- Ты пьян, - сказал Дэмиен. – Ты не в себе. – И добавил: - Я уложу тебя в постель.

- Тогда уложи меня, - ответил Лорен.

Дэмиен решительно направил Лорена к кровати, наполовину толкнул, наполовину опустил его на нее, как любой солдат мог бы помочь своему опьяневшему товарищу добраться до тюфяка в палатке.

Лорен лежал там, куда Дэмиен уложил его, на спине в полураскрытой рубашке, его волосы открывали лоб, выражение лица было беспечным. Он положил ногу, согнутую в колене, на бок, его дыхание было медленным как у спящего человека, и тонкая ткань рубашки поднималась и опускалась ему в такт.

- Я не нравлюсь тебе таким?

- Ты действительно… не в себе.

- Неужели?

- Да. Ты убьешь меня, когда протрезвеешь.

- Я пытался убить тебя. Кажется, я не справился с этим. Ты продолжаешь переворачивать все мои планы.

Дэмиен нашел кувшин и налил воды в неглубокую чашу, которую поставил для Лорена на низкий прикроватный столик. Затем он выложил фрукты из миски и поставил ее на пол рядом с кроватью, чтобы ее можно было использовать так, как пьяный солдат мог бы использовать пустой шлем.

- Лорен. Отоспись. Утром можешь ругать нас обоих. Или забыть об этом. Или сделать вид.

Дэмиен проделал все это довольно умело, хотя он осознал, что прежде чем налить воды, ему потребовалось мгновение, чтобы перевести дыхание. Он положил обе руки на стол и облокотился, тяжело дыша. Дэмиен накинул верхнюю одежду Лорена на спинку стула. Он захлопнул ставни, чтобы Лорену не помешали утренние лучи солнца. Затем он направился к двери, только один раз обернувшись, чтобы бросить последний взгляд на постель.

Лорен, проваливаясь сквозь спутанные мысли в сон, прошептал:

- Да, дядя.