Повисло молчание.

— Не думаю, что я осознавал до той ночи, что это смертельная игра, — сказал Йорд. — Не думаю, что и половина людей догадываются об этом. Но он, однако, знал все это время. — Йорд кивнул подбородком в сторону шатра Лорена.

Это правда. Дэмиен взглянул на шатер.

— У него узкий круг доверенных лиц. Не стоит винить его за это.

— Я не виню. Я не стал бы сражаться под началом кого-либо другого. Если и есть кто-то среди живущих, кто может нанести удар, который разобьет нос Регента в кровь, то это он. А если он не сможет — то теперь я уже достаточно зол, что с радостью готов положить свою жизнь в бою, — ответил Йорд.

***

Еще одна Васкианка въехала в лагерь на следующий вечер, и эта приехала не за тем, чтобы доставить платье.

Дэмиену был дан перечень предметов, которые он должен был достать из повозок, завернуть в ткань и погрузить в седельные сумки женщины: три небольших изящных серебряных пиалы, шкатулка, заполненная пряностями, рулоны шелков, набор женских украшений и тонко украшенные гребни.

— Что это?

— Подарки, — ответил Лорен.

— То есть взятки, — позже сказал Дэмиен, хмурясь.

Он знал, что Виир был в лучших отношениях с горными народами, чем Акиэлос или даже Патрас. Если верить Никандросу, Виир поддерживал эти отношения через сложную систему платежей и взяток. В обмен на финансирование из Виира, Васкийцы совершали набеги там, где им говорили. Похоже, это делалось именно так, думал Дэмиен, оценивая упакованное взглядом. Определенно, если взятки, шедшие от дяди Лорена, были такие же щедрые, то они могли купить столько налетчиков, что Никандрос мучился бы вечно.

Дэмиен наблюдал, как женщина принимала огромную сумму серебром и украшениями. Безопасность. Проход. Вождь. Произнесено много одних и тех же слов.

Дэмиена озарило, что и первая женщина приезжала не за тем, чтобы доставить платье.

Следующей ночью, когда они остались в шатре вдвоем, Лорен сказал:

— Когда мы подойдем ближе к границе, думаю, будет безопаснее — не так доступно — нам разговаривать на твоем языке, а не на моем.

Он сказал это на тщательно выговоренном Акиэлосском.

Дэмиен уставился на него, словно мир только что перевернулся.

— Что такое? — Спросил Лорен.

— Приятный акцент, — ответил Дэмиен, потому что, несмотря на все, уголки его губ беспомощно изогнулись вверх.

Лорен сощурил глаза.

— Ты имеешь в виду, в случае подслушивающих, — сказал Дэмиен, по большей части, чтобы просто проверить, знает ли Лорен слово «подслушивающий».

В ответ ровное:

— Да.

И они говорили. Словарный запас Лорена исчерпал себя, когда дело дошло до военных терминов и маневров, но Дэмиен восполнял пробелы. Конечно, не было ничего удивительного в том, что Лорен обладал хорошо укомплектованным арсеналом элегантных фраз и стервозных замечаний, но не мог подробно говорить ни о чем толковом.

Дэмиен продолжал напоминать себе не ухмыляться. Он не знал, почему слушать, как Лорен подбирает слова в Акиэлосском языке, приносило ему положительные эмоции, но это было так. Лорен действительно имел Виирийский акцент в произношении, который смягчал и размывал звучание и добавлял ритм ударениями на неожиданных слогах. Он изменял Акиэлосские слова, придавал им нотку экзотичности, нотку очень Виирийской роскоши, хотя этому эффекту, по крайней мере, частично противостояла претенциозность речи Лорена. Лорен говорил на Акиэлосском так, как брезгливый человек мог бы поднять грязный носовой платок, зажав его между большим и указательным пальцами.

Лично для Дэмиена возможность свободно говорить на родном языке, была словно груз, свалившийся с плеч, о котором он не подозревал, пока нес. Было поздно, когда Лорен положил конец беседе, отодвинув от себя полупустой кубок с водой и потянувшись.

— На сегодня мы закончили. Иди сюда и прислуживай мне.

Слова ошеломили его. Дэмиен медленно поднялся. Подчинение ощущалось еще более раболепно, когда приказ пришел на его собственном языке.

Перед ним предстал знакомый вид прямой спины, которая переходила в узкую талию. Он привык раздевать Лорена из его брони или верхней одежды. Это был обычный вечерний ритуал между ними. Дэмиен шагнул вперед и положил руки на ткань выше лопаток Лорена.

— Ну? Начинай, — сказал Лорен.

— Я не думаю, что нам нужен личный язык для этого, — сказал Дэмиен.

— Тебе не нравится? — спросил Лорен.

Дэмиен знал, что не стоит говорить о том, что ему нравится или не нравится. В голосе Лорена слышались нотки заинтересованности в его неудобстве, а это всегда было очень опасно. Они продолжали говорить по-Акиэлосски.

— Возможно, мне следует говорить более точно, — сказал Лорен. — Как хозяин приказывает постельному рабу в Акиэлосе? Научи меня.

Пальцы Дэмиена путались в шнуровке; они замерли над первой полоской белой рубашки.

— Научить тебя приказывать постельному рабу?

— В Нессоне ты сказал, что ты использовал рабов, — сказал Лорен. — Не думаешь, что мне стоит узнать слова?

Он силой заставил руки двигаться.

— Если у тебя есть раб, ты можешь приказывать ему, как захочешь.

— Не думаю, что это обязательно тот случай.

— Я бы предпочел, чтобы ты разговаривал со мной, как с мужчиной, — услышал себя Дэмиен. Лорен повернулся под его руками.

— Расшнуруй спереди, — сказал Лорен.

Дэмиен расшнуровал. Он протолкнул одежду по плечам Лорена, подойдя ближе, чтобы сделать это. Его руки скользнули под ткань. Он скорее почувствовал, а не услышал, что его голос стал более интимным:

— Но если ты предпочитаешь…

— Отойди, — сказал Лорен.

Он отошел. Лорен в рубашке казался больше похож на себя; изящный, собранный, опасный.

Они смотрели друг на друга.

— Если тебе больше ничего не нужно, — услышал он себя, — я пойду и принесу еще углей для жаровен.

— Иди, — сказал Лорен.

***

Утро. Небо было потрясающего голубого оттенка. Солнце припекало, и все были одеты в кожаные костюмы для верховой езды. Так было лучше, чем в броне, в которой они спеклись бы к полудню. Руки Дэмиена были заняты упряжью, и он разговаривал с Лазаром о плане маршрута на день, когда заметил Лорена на другой стороне лагеря. Пока он смотрел, Лорен вскочил в седло, выпрямив спину и удерживая вожжи одной рукой в перчатке.

Прошлой ночью он позаботился о жаровнях, выполнил все свои обязанности и отправился к близлежащей реке, чтобы помыться. Берега реки были покрыты галькой, вода была чистой и прозрачной, без опасного быстрого течения; река становилась глубже к центру. Несмотря на недостаток освещения, двое слуг все еще стирали белье, которое при такой погоде высохло бы к утру. Вода была ободряюще прохладной в теплом ночном воздухе. Он окунулся с головой и позволил струйкам стекать по его груди и плечам, потом вымылся, вышел на берег и пальцами отжал воду из волос.

Позади него Лазар вещал:

— До Акьютарта остался один день езды, и Йорд говорит, что это наша последняя остановка перед Рейвенелем. Ты знаешь, что если…

Лорен был хорошо сложен и одарен, а Дэмиен был мужчиной, как все остальные. Половина солдат в этом лагере желала увидеть Лорена под собой. Реакции тела могут быть подавлены, как и были целенаправленно подавлены в гостинице. Любой бы возбудился от Лорена, притворяющегося питомцем у него на коленях. Даже зная, что скрывается за сережкой.

— Ладно, — услышал он Лазара.

Он забыл о присутствии Лазара. После долгого молчания, он оторвал взгляд от Лорена и повернулся к Лазару, который смотрел на него с довольно сухой, но понимающей улыбкой в уголках его губ.

— Ладно что? — спросил Дэмиен.

— Ладно, ты его не трахаешь, — ответил Лазар.