Глава 26

Джуд ухмыльнулся мне.

— Я же говорил, что взорву твой мир.

Не знаю, что я тогда чувствовала, но это было больше, чем шок. Что я могла выделить, так это онемение, которое начиналось у меня на макушке и заканчивалось у пальчиков ног. Словно не имела возможности пошевелиться, а дыхание застряло у меня в горле. Я сидела и смотрела на него, не в силах закрыть рот, кровь застыла, и пульс громко отдавал в голове. Внезапно все эти чувства пронеслись через меня одновременно, перерастая в волну тошноты, которая была слишком сильной, чтобы я могла сдержаться. Вскочила с кровати и чуть не споткнулась о его ноги, когда ворвалась в ванную, и меня вырвало в унитаз. Слава Богу, сиденье было поднято, потому что мои запястья все еще были скованны наручниками.

Меня рвало до тех пор, пока внутри не осталось ничего, кроме пронзающего шока, потрясшего все нервные окончания. Когда я закончила, все мое тело дернулось, когда увидела его руку рядом, предлагающую мне кусок туалетной бумаги. Я отвернулась от него, его предложения, и вместо этого вытерла рот рукой.

Затем упала на колени, а затем свернулась в клубок на прохладном полу. Я заплакала. Во время пауз в моих рыданиях я слышала, как спустили воду в туалете. Не подняла глаз. Джуд попытался прикоснуться ко мне, но я отшатнулась. Поэтому он пнул меня в голову.

Он отошел, и я догадалась, что он сел на край ванны, разочаровано вздыхая.

— Хочешь узнать больше о своей… маленькой сестренке?

Я не ответила, даже не знала, что можно было бы сказать в этот момент. Тело не казалось мне моим.

— Ну, я все равно тебе расскажу. У нас не так много времени, поэтому я постараюсь сократить длинную историю, — в его голосе слышалась нотка триумфа. — Я встретил Элизабет в приюте для бездомных Серендипити... когда совсем ничего не имел, — Джуд сделал эффектную паузу. — Ее нашел бегун на пляже Флориды. Несколько месяцев она пробыла в коме, не в состоянии сказать врачам, кто она такая.

— Нет. Ты лжешь.

Руками я коснулась рта, когда мой разум перенес меня в тот день, который стал причиной всего, напомнил мне о семейном празднике, что превратился в кошмар, когда Лиз смыло мощной волной, и ее не могли найти в течение нескольких месяцев. Она не могла остаться в живых. Должно быть, Джуд, снова издевался надо мной.

— Я тебе не верю.

— Позволь мне закончить, а потом ты сможешь сказать мне, каким большим лжецом ты меня считаешь, — он потер обожженную сторону лица. — Когда Элизабет наконец вышла из комы и смогла говорить, она раскрыла свою личность, и вашу мать разыскали в Бостоне. Но знаешь что? — мужчина хлопнул себя по лбу, словно от удивления. — Она едва могла содержать одного ребенка.

— Ты не знаешь, о чем говоришь, — парировала я, садясь. — Может, моя мать и не была идеальной, но она любила Лиз. Любила нас. Мама сделала бы все, чтобы вернуть ее. Она была опустошена, когда...

— Бедняжка Хейли. Когда же ты снимешь свои розовые очки? Если она была такой совершенной, то почему тогда Элизабет выросла в приюте для сирот? Почему же твоя драгоценная мать не сделала все возможное, чтобы вытащить свою дочь из этой дыры? Почему она не навещала ее? — он постучал себя по носу, словно напряженно размышляя. — О, я знаю, она выбрала алкоголь.

Это был первый признак того, что в словах Джуда могла быть какая-то доля правды. Я никогда не рассказывала ему об алкоголизме своей матери. На самом деле, я никогда не рассказывала ему о своем детстве. Но Джуд был умным человеком. Он провел собственное расследование.

— Назови меня лжецом еще раз, и я расскажу тебе еще больше.

Я подняла глаза, из моих глаз и носа начало капать.

— Ты гребаный лжец. Если бы Элизабет правда была жива, мать сказала бы мне. Она бы так и сделала…

— Только она этого не сделала, не так ли? Может быть, мыслить здраво ей мешало вечное похмелье? А знаешь, что самое смешное? Элизабет тоже не верила, что мать отвернется от нее. В шестнадцать она сбежала из приюта и приехала в Серендипити, где вы на тот момент с матерью жили. Ой, прости, я хотел укоротить историю, — Джуд вздохнул, затем продолжил: — Элизабет нашла мать в любимом месте — в борделе. Та сказала Элизабет, что не знает, кто она такая, и ушла. Ты можешь поверить, что твоя милая мама могла бы сделать это? Возможно, это был стыд, или, может быть, она была буквально проеб*лась.

Он расхохотался и хлопнул себя по коленям.

Теперь я уже дрожала, гнев бурлил в моих венах. Злость на мать за то, что она отвернулась от Лиз и никогда не говорила мне, что сестра жива. Я была в ярости на Джуда не только за то, что он скрывал это от меня, но и за убийство моей Лиз. Эти эмоции дали мне сил подняться и броситься на него. Даже с наручниками на запястьях я била и царапала его покрытое шрамами лицо, ругаясь, и продолжая кричать.

— Ты ублюдок!

— Сука, — сказал он сквозь стиснутые зубы.

Джуд хватил меня за руки и приблизился к моему лицу на расстоянии вдоха.

— Не смей делать этого снова. Поняла?

Я плюнула ему в лицо.

— Ты сволочь. Внутри ты ничто, мразь.

Еще до того, как я увидела его руку, почувствовала пощечину на своем лице, и моя голова дернулась в сторону.

Я повернулась к нему лицом, чувствуя жар в своих глазах и бросая ему вызов ударить меня снова.

Он ухмыльнулся, на его лице расцвело чистое зло.

— Хочешь знать, почему ты не сразу узнала свою сестру? Она умела обращаться с кистями для макияжа. Видишь ли, Лиз слишком сильно походила на вашу мать, женщину, которая отвернулась от нее. Она ненавидела это, — Джуд сделал паузу. — Также она отказалась и от данного ей имени, попросив меня называть ее Лэйси. Я надрывал задницу, чтобы только воплотить в жизнь ее мечты о семье.

Внезапно Джуд толкнул меня, и я ударилась головой об унитаз; прикусила губу, чтобы собраться с духом.

— А потом она стала такой же неблагодарной сукой, как и ты. Как она посмела трахаться с другим мужчиной после всего, что я для нее сделал? — с каждым выплюнутым словом из его рта брызгали капли слюны.

Он встал, и я напряглась всем телом, готовясь к следующему удару. Ногой он попал мне в живот, и я ахнула от боли. Но в этот момент была за пределами боли, слишком переполненная гневом, чтобы остановиться. Он причинял мне физическую боль, но я намеревалась ударить его по тому, что было больнее всего — его эго.

— Я рада, что она трахнулась с кем-то другим. Ты паршивый ублюдок. Ты никогда не доставлял мне удовольствия. Ни разу. Я симулировала так много оргазмов, — улыбнулась ему, моя щека заболела от этого движения. — Другое дело Дастин...

— Заткнись, шлюха! Заткнись, твою мать.

Еще один удар в живот заставил меня согнуться пополам, и я ощутила вкус крови во рту, но все равно отказывалась отступать. Я буду продолжать, пока не сломаю его.

Снова подняла взгляд. Сквозь затуманенное зрение я наблюдала, как он расхаживал по маленькой ванной, вцепившись в волосы по бокам и зажмурив глаза.

— Знаешь, у меня тоже есть секрет, — сказала я голосом, который совсем не был похож на мой собственный. — Хочешь узнать его?

Джуд остановился и распахнул глаза.

— Я была беременна. Узнала об этом на ранчо Дастина. Это был твой ребенок. Тогда я поняла, что ты подменил мои таблетки.

— Ты лжешь.

Он упал на колени и, схватив меня за подбородок, приподнял его вверх так, чтобы я смотрела ему прямо в глаза. Джуд был на грани срыва. Я пробиралась к самому больному, и ощущения были чертовски потрясающими.

— Это правда. Выкидыш случился до того, как ты появился. Ты убил его. Если бы я не боялась тебя так сильно, возможно, ты бы уже был отцом. Только… я бы растила его вместе с Дастином.

Джуд оттолкнул меня, поднялся на ноги и прислонился лбом к закрытой двери. Он развернулся, снова упал на колени, сбивая меня. В этот раз я с глухим стуком ударилась об пол, из-за которого начало вибрировать в голове. Мое зрение начало расплываться, а затем меня и вовсе поглотила тьма.