ГЛАВА 3

Когда Найт появляется у моей двери, войдя без стука, как будто он владеет этим проклятым местом, я уже на двадцать минут отстаю от расписания.

Это приводит в ярость.

Его, черт возьми, заблаговременно предупредили, что теперь, когда отец вернулся, чтобы возглавить бригаду, этим утром я снова приступаю к работе в массажном кабинете. Но он всё же решил потратить своё драгоценное время на то, чтобы прийти сюда, словно это наименее важная вещь в его расписании.

Что совсем меня не удивило.

— Ты сказал, что в пути, больше часа назад. Какого чёрта, Найт! Это неприемлемо. Будь здесь вовремя или видься с сыном после того, как я закончу работу. Я не могу снова из-за тебя опоздать.

Он одаривает меня самодовольной улыбкой и прислоняется к двери, скрещивая огромные руки.

— Ой, прекрати, Иден. Ты и сама знаешь, что, если потеряешь работу в салоне, твой дорогой папочка без вопросов устроит тебя в свою бригаду. А теперь, где мой сын? Я хочу побыть с ним по крайней мере несколько минут, прежде чем ты выдворишь меня.

Я разочарованно вздыхаю, изо всех сил стараясь не потерять самообладание и не накричать на него, и указываю в конец коридора.

— Он в своей комнате, собирает рюкзак, чтобы отправиться к няне. У тебя есть пять минут, чтобы сказать «Привет», и никогда больше не смей говорить мне про то, что я могу работать на отца, потому что ты не смог прийти вовремя. Если бы я хотела этого, я бы сделала это много лет назад. Так что с этих пор приходи вовремя, потому что в следующий раз я не буду ждать.

— Черт, детка. Расслабься. Ты знаешь, что сегодня у меня бой. Я тренировался допоздна прошлым вечером и с трудом встал. Сегодня я могу его навестить только в это время. Почему, чёрт возьми, ты постоянно такая дёрганая?

— Из-за тебя, — кричу я шёпотом, тыча в его крепкую грудь пальцем. — И следи за словами. Тебя может услышать Алек. Не думаешь, что твой низкий голос разносится по дому? Ты будешь проявлять уважение, когда находишься в моём доме, или же больше не переступишь его порог.

— Папочка! Папочка! — Мы оба оборачиваемся как раз вовремя, чтобы увидеть, как Алек бежит по коридору и прыгает на руки к Найту. — Я не думал, что ты придешь увидеть меня. Мамочка сказала, что мы собираемся уходить.

— Конечно, я собирался увидеться с тобой, приятель. — Найт наклоняется, чтобы поставить Алека обратно на ноги, потом хмуро смотрит на него и треплет его светлые волосы. — Но всё будет быстро, потому что твоя мамочка торопит нас. Говорит, у нас есть только минутка. Ты знаешь, какой она бывает.

Ах ты ж. Сукин сын.

Он всегда находит способ свалить вину на меня. У него отлично это получается, но я не собираюсь обсуждать это в присутствии сына.

— Но я хочу провести с тобой время, папочка, — ноет Алек, дёргая куртку Найта. — Не могу я остаться с тобой сегодня? Я буду вести себя хорошо. Обещаю. У меня в сумке игры и все нужное.

Найт качает головой и берет Алека за подбородок, чтобы посмотреть ему в глаза.

— Прости, приятель. Не сегодня. У папы дела.

Я практически вижу, как маленькое пятилетнее сердечко Алека разбивается на тысячу осколков. Он держится за лямки рюкзака и, побежденный, смотрит в пол.

— Занят, — бормочу я. — Как и в любое другое время, когда твой сын просит провести с ним день. Тебе нужно расставить приоритеты. Ты видишься с ним раз в неделю по двадцать минут, если ему повезёт.

У меня сердце болит, когда я подхожу к Алеку и обнимаю его в утешение. Мне ненавистно видеть разочарование на его лице снова и снова каждую неделю. Если мы говорим о его дерьмовом отце, этому нет конца, что ещё больше вызывает мою неприязнь к Найту.

— Все в порядке, милый. Ханна с нетерпением ждёт вашей сегодняшней встречи. Обещаю, с ней будет очень весело. Как и всегда.

— Знаю, мамочка, — бормочет Алек мне в живот, вытирая мокрые глаза. — Наверное. Но я не вижусь с папочкой. Это нечестно. Я хочу видеться с ним.

— Знаю, малыш. — Я целую его в макушку, а потом треплю по голове, заставляя его улыбнуться. — Почему бы тебе не обнять папу и не пойти положить сумку в джип? Я буду через минуту. Хорошо?

Молча, Алек подходит и обнимает Найта, держась за него так, словно ему не хочется его отпускать.

— Пока, папочка. Мне будет не хватать тебя сегодня.

— Пока, малыш. — Он ласково гладит Алека по голове, а затем проводит большим пальцем под его глазом, чтобы вытереть слёзы. — Папочка любит тебя и скоро с тобой увидится. Не плачь. Ты теперь большой мальчик.

— Хорошо. Тоже тебя люблю, — шепчет он перед уходом.

Я дожидаюсь, когда Алек окажется за дверью, и только потом срываюсь на Найта.

— То, как ты ведёшь себя с сыном, просто невероятно! — Я бросаю ключи на стойку и в раздражении провожу руками по лицу. — Ты можешь сколько угодно обращаться со мной как с дерьмом! Ты делал это последние семь лет! Но ты не будешь поступать так с моим сыном! Он зависит от тебя. Хоть раз в жизни веди себя как грёбаный отец! Ставь его превыше всего остального, как и следовало бы настоящему мужчине. Покажи ему, что любишь его. — Я замолкаю, глубоко вздохнув, грудь ноет от боли. — Чёрт возьми, Найт. Раз за разом ты разбиваешь ему сердце, и скоро он перестанет доверять людям. Он и сейчас едва их подпускает. Ты ему нужен, и тебе это известно. Покажи ему, что это взаимно.

— Заткнись нахрен, Иден, — рычит он и бьёт по стене. — Я не обязан слушать это дерьмо. Твои грёбаные слова лишь напоминают, почему я никогда не был счастлив с тобой. Хочешь знать, почему я изменял тебе снова и снова? Почему никогда не возвращался домой после боёв? Ну так послушай свои речи! Вот тебе и ответ.

— О да, — кричу я. — По вкусу ли тебе сейчас мои слова? Свалил. Нахрен. Отсюда. — Трясущейся рукой я указываю на дверь, прилагая невероятные усилия, чтобы не залиться слезами ненависти и злости. — Оставь алименты и уходи. Сейчас же.

В этот момент все тело сотрясается от гнева. За всю жизнь я не встречала никого, кто мог бы выводить меня из себя так же сильно, как Найт. Мне было бы плевать и на алименты, если бы не прошло больше полугода с того момента, как он выплачивал их в последний раз.

— Они будут у меня через две недели, когда я выиграю крупный бой. Если они тебе нужны… — Он ступает в мое личное пространство и одаривает меня тяжёлым взглядом, как будто хочет запугать. Это вынуждает меня шагнуть назад и задержать дыхание, словно пока он говорит, его сильные руки сжимают мою талию. — Тогда ты, чёрт бы тебя побрал, можешь прийти и забрать их. Я не буду сучкой, которая тебе их принесет.

С этими словами он выходит за дверь, запрыгивает в машину и устраивает грандиозную сцену, выезжая с подъездной дорожки.

Сердце бешено колотится, пока я стою, вцепившись в кухонную стойку. Я, чёрт возьми, больше не буду плакать. Даже из злости я не позволю этому куску дерьма вывести меня на слёзы.

Мне требуется несколько секунд, чтобы успокоиться и прийти в себя, прежде чем присоединиться к Алеку в джипе.

Он сидит сзади, играет в «Нинтендо» 3DS, как будто уже оправился от того, что отец в сотый раз за неделю подвёл его.

Не знаю, как Найту это удаётся. Каждый раз, когда я оставляю сына ради собственного удовольствия, чувствую вину. Именно поэтому прошлой ночью мне было так неудобно.

Если бы не Джони, — умоляющая меня прийти, пока я не сказала «да», — я ни за что не оказалась бы на вечеринке, где глазеют на стриптизёров. Это не самое важное в моей жизни. Сын для меня на первом месте, и так будет всегда.

Я решила, что, если проведу всю ночь, переписываясь с Ханной и проверяя Алека, то угрызения совести будут мучать меня меньше, но это не так. Потребовалось всего несколько минут удовольствия, когда один из стриптизёров практически трахнул меня у стены, чтобы я слетела с катушек и убежала, ощущая себя дерьмово.

Я почувствовала себя Найтом.

Это последнее, кем я хотела оказаться для сына.

— Готова, мамочка? Меня ждёт Ханна. Хочу показать ей свою новую игру. — Он начал подпрыгивать, имитируя всевозможные звуковые эффекты для игры. — Я сделал это! Сделал! Победил его.

Я киваю и улыбаюсь ему в зеркало заднего вида.

— Молодец, детка. Поехали, пока мама действительно не опоздала.

Чертовски жаль, что я не могла быть такой же сильной, как этот ребёнок. Я из кожи вон лезла, чтобы защитить его, но иногда хочется, чтобы рядом был кто-то, кто защитил бы меня, заставил бы поверить, что все в мире будет замечательно, — кто-то, кому мы оба поверили бы. Но я сомневаюсь, что это когда-нибудь произойдёт.

Особенно с Найтом в моей жизни.

Как только мы подъезжаем к дому Ханны, Алек выпрыгивает наружу, взволнованно таща за собой рюкзак.

Ханна, как и обещала, сидит снаружи на крыльце и ждёт его.

Она широко улыбается нам и наклоняется вниз, чтобы поговорить с Алеком, взлетевшим на верхнюю ступеньку.

— У меня для нас грандиозные планы на сегодня, малыш. Но сначала ты должен позволить мне обыграть тебя в твоей новой игре. Договорились?

Алек улыбается и качает головой.

— Я не смогу! У меня очень хорошо получается! Не думаю, что могу проиграть.

Я отхожу в сторону и наблюдаю, как Алек смотрит по сторонам, как будто он ищет кого-то.

— Он здесь? Здесь?

Ханна смеётся и встаёт.

— Не сегодня, дружище. Ещё не понедельник.

— Разве? — Он наклоняет голову. — А какой сегодня день?

— Суббота. Ты увидишь его в следующий раз. Обещаю. Теперь обними и поцелуй маму, чтобы она могла пойти на работу, а мы могли сыграть. — Она хлопает его по попе. — Быстрее! Быстрее!

Смеясь, Алек подбегает ко мне и обвивает маленькими ручками мою шею, сжимая её.

— Люблю тебя, мамочка! Мне пора!

Целую его в нос и улыбаюсь.

— Я тоже тебя люблю, малыш. Веди себя хорошо с Ханной, слышишь?

Он кивает головой:

— Ага! Я всегда послушен. Клянусь. Пойдем, Ханна!

— О ком он говорит? — спрашиваю с улыбкой на губах, как только восторженный Алек вбегает во входную дверь. — У него есть друг, который к нему приходит?