Глава 2

— Что случилось с твоей машиной? — спросила Холли, обходя стойку администратора.

Ее волосы были убраны с красивого лица и собраны в низкий пучок.

— На перевале двигатель начал глохнуть, и я остановился. Когда попытался завести его снова, ничего не вышло. Пришлось час ждать эвакуатор, — Джош пожал плечами. — Механик считает, что засорился топливный фильтр. Они ждут именно эту деталь. Надеюсь, они смогут починить ее к завтрашнему вечеру.

— Ты торопишься куда-то на Рождество? — спросила она.

— Я лечу в Лондон в пятницу, — ответил он. — Так что мне нужно быть в аэропорту к этому времени.

— Ты улетаешь прямо в Рождественский вечер? — ее брови изогнулись дугой.

— Да, — он старался не улыбнуться в ответ. — Судя по твоему выражению лица, ты считаешь это странным.

Ее щеки порозовели.

— Просто Рождество для нас очень важно, как ты, наверное, уже догадался, — она посмотрела вниз на его ноги. — У тебя есть сапоги? — спросила она, глядя на его начищенные ботинки.

— Нет, — он покачал головой. — Я не планировал прогулку по снегу, когда выходил из дома.

Он планировал доехать до Лексингтона, чтобы передать несколько контрактов, затем провести две ночи в отеле «Ридженси», прежде чем улететь в Лондон, чтобы начать новую жизнь.

Новую жизнь, которая должна была дать ему свободу, в которой он отчаянно нуждался, вдали от своего деда-трудоголика. Шанс стать самому себе начальником для разнообразия.

— Какой у тебя размер? — спросила она его. — Тебе, наверное, подойдут сапоги одного из моих кузенов.

— Двенадцатый.

— Двенадцатый, — мягко повторила она. — Такой же, как у Норта, — она повернулась к шкафу позади нее и порылась в нем. Когда повернулась обратно с парой сапог в руке, она ухмыльнулась. — Вот, держи. Так твоя обувь не будет испорчена.

— Норт — твой кузен? — спросил он, снимая ботинки и надевая сапоги на ноги.

— Да. Он не будет возражать, если ты воспользуешься ими.

С тех пор как он вошел в гостиницу, снег начал падать еще сильнее. Холли натянула капюшон и надела перчатки.

— Мой домик у подножия холма, — она указала на наклонную дорожку, которая вела мимо сотни крошечных деревянных строений. Тропа была усыпана подсвеченными леденцами. — Тропинка была расчищена лопатой, но все еще может быть скользкой. Будь осторожен.

— Думаю, со мной…

Его слова резко оборвались, когда Холли поскользнулась перед ним, ее руки бешено замахали в воздухе, пытаясь удержать равновесие. Не раздумывая, он потянулся, чтобы поймать ее, его руки вцепились в ее плотное шерстяное пальто. Он притянул ее к себе, удивленный тем, насколько легкой она ощущалась в его руках.

— Ты в порядке? — пробормотал он.

Она кивнула и тяжело сглотнула.

— Да. В нашей семье меня все знают как неуклюжую. Прости.

Он не мог сказать, покраснели ли ее щеки от холода или от смущения.

— Эй, ты предоставила мне место для ночлега. Можешь хоть всю дорогу кувыркаться, не мне тебя судить.

Она улыбнулась, и по какой-то причине это заставило его плечи расслабиться. Черт, она была красива. Не то чтобы он за ней наблюдал. Во всяком случае, не очень много.

Каждый домик был украшен разноцветными огнями, задрапированными по всей линии крыши и вокруг каждого окна. Сквозь открытые занавески некоторых из них виднелась шести- или семифутовая ель, с ветвей свисали мишура и украшения.

— Это отремонтированные домики, — сказала ему Холли, осторожно пробираясь по тропинке.

Она была болтлива, но ему это нравилось. Большую часть дня он провел в одиночестве в машине, поэтому услышать дружелюбный голос было приятно.

— Во всех домах есть ванные комнаты и газовые камины, которые выглядят как настоящие. Если ты когда-нибудь вернешься, я бы посоветовала тебе снять один из них.

Шансы на то, что он вернется, были равны нулю, но он не сказал ей об этом. Ведение такого бизнеса, как у его семьи, не подразумевало ни отпусков, ни времени на сентиментальность.

— Они выглядят мило, — наконец сказал он, оторвав взгляд от домиков.

Она сияла, как будто сама их отремонтировала.

— Спасибо.

Музыка, доносившаяся из театра, становилась все громче, что было странно, потому что они шли прочь от него, вниз по склону и к углублению в холмах, поросшему деревьями. За лесом возвышалась гора, ее покрытая снегом вершина сверкала в лунном свете.

— Ох, двери, должно быть, открылись. Сейчас они все направятся к главной ели.

Джош вспомнил это дерево. Видел, как его привез эвакуатор. Оно было таким же высоким, как и окружавшие его здания.

— И что они будут делать с елкой?

Холли бросила на него растерянный взгляд.

— Они ее зажгут.

— И все? — так нормально для странного маленького городка.

— Для сегодняшнего вечера, да. А что, по-твоему, они будут там делать?

Он пожал плечами.

— Понятия не имею. Я не очень-то праздную Рождество, — хотя он видел «Плетеного человека», и ему в голову пришла мысль о том, что они могут пожертвовать там незваным гостем.

— Ты не празднуешь Рождество? — она посмотрела на него так, будто он только что убил ее любимого эльфа.

— Мне жаль? — ответил он, как будто это была его вина, что его семья не празднует. — В любом случае, не позволяй мне удерживать тебя, если ты хочешь пойти к своей семье на елку, — и исполнить странный танец для богов Рождества.

Она покачала головой.

— Я на посту администратора. Я не смогла бы пойти, даже если бы захотела. Но я не хочу. Не очень.

Тропинка вильнула вправо, проходя близко к деревьям.

— Вот мой домик, — сказала она, указывая на деревянное здание, больше похожее на ветхий сарай, чем на домик. — Он простой, но не протекает.

Вставив ключ в замок, она открыла дверь и тут же закрыла ее снова, пробормотав проклятие, которое он не смог разобрать.

— Итак, — сказала она, ее голос был серьезен. — Тебе нужно остаться здесь на минуту.

— Почему?

Ее щеки стали еще розовее.

— Потому что я забыла привести все в порядок сегодня утром. Я проспала. Обещай мне, что не будешь смотреть, пока я не уберу свою одежду.

Он прикоснулся пальцами ко лбу, подмигивая ей.

— Обещаю.

Приоткрыв дверь на щель, достаточную, чтобы она могла протиснуться, но недостаточную, чтобы он мог увидеть ее жилище, Холли скрылась в домике, оставив его стоять на пороге, пока с чернильно-черного неба падал снег.

С каждой минутой это становилось все более странным. И все же впервые, казалось, за целую вечность, он действительно хорошо проводил время.