Глава 4

На своем лице он почувствовал что-то теплое и влажное. Джош попытался перевернуться на односпальной кровати, но на него будто давил мертвый груз.

Он резко вдохнул, а затем чуть не выпустил рвотный позыв. Что это был за запах? Он был гнилостным, словно кто-то покрыл его тело тухлым мясом. Его глаза распахнулись, и он оказался лицом к лицу с огромным зверем.

— Отстань от меня, Рудольф, — пробормотал он, пытаясь столкнуть собаку со своей груди.

Хвост Рудольфа вилял как метроном, удары были похожи на удары кнута по ногам Джоша.

А потом собака пукнула, и Джош взвыл.

Неужели он так и умрет? Задохнется от удушья собакоподобного зверя в каком-то сумасшедшем городке в горах, вдохновленном Рождеством?

Рудольф залаял, как будто считал, что это было игра, а потом прыгнул на Джоша, толкая его на матрас и облизывая его челюсть от возбуждения.

— Извини, парень, ты не в моем вкусе, — пробормотал Джош, отталкивая его. — Давай, мне нужно вставать.

Рудольф спрыгнул с матраса и скрылся под кроватью, затем выскользнул обратно, держа что-то в пасти. Он бросил предмет на колени Джошу, затем поднял голову, словно ожидая похвалы.

Джош поднял лоскут голубой ткани с бабочками. Только тогда, когда он развернул его, он понял, что это была за ткань.

Трусики. Ткань была голубой, бабочки розовыми, а на резинке виднелся крошечный бантик. Они были настолько миниатюрными, что он не мог представить, чтобы они что-то прикрывали.

Должно быть, они принадлежали Холли. У него пересохло во рту, когда он понял, что держит их в руке.

Может, ему стоит отнести их в ванную и бросить в корзину для белья? Она наверняка подумает, что сама сделала это прошлой ночью. Он опустился на пол и поморщился от холодного воздуха, обдавшего его голые ноги. Прошлой ночью он развел огонь, и в комнате было достаточно тепло, чтобы он мог спать в одних трусах. Но сейчас здесь было около десяти градусов тепла.

Да, ему действительно нужно было перебраться в отель, где было нормальное отопление.

Он покрутил шеей, пытаясь избавить мышцы от напряжения, возникшего после сна на слишком маленькой кровати, когда услышал стук в дверь. Сжав трусики в кулаке, он провел языком по нижней губе.

— Да? — откликнулся он.

— Это Холли. Можно мне войти?

Он посмотрел вниз на свое почти обнаженное тело.

— Эм, дай мне минутку. Мне нужно одеться.

Она не ответила.

— Не то чтобы я был голым или что-то в этом роде, — добавил он. — Просто мне было жарко прошлой ночью.

— Все в порядке, — ее голос был веселым. — Я могу подождать.

Найдя на полу свою вчерашнюю майку, он быстро натянул ее через голову и подошел к двери. Он открыл ее и внутрь ворвался ледяной воздух.

— Привет, — сказала Холли, стоя на пороге, улыбаясь. — Ты хорошо спал?

Она совсем не дрожала. Однако выглядела так, словно на ней было десять слоев одежды. Не было и намека на те изящные изгибы, которые он помнил со вчерашнего дня.

Ее лицо было таким же красивым, как ему запомнилось. Может быть, даже красивее.

Он держал дверь полуприкрытой. Не только потому, что на улице было холодно, но и потому, что так он мог спрятать свои обнажённые ноги. Но тут подошел Рудольф и просунул голову в щель, заставив дверь открыться шире.

— Черт.

Глаза Холли расширились, когда она взглянула вниз, на его ноги, а затем быстро отвела взгляд.

— Эм, я просто пришла сказать тебе, что завтрак уже готов. И чтобы отдать тебе это, — она протянула ему большой зеленый вязаный свитер. Спереди на нем был изображен северный олень с мигающим носом. — Сегодня канун Рождества, — сказала она ему, и в ее голосе прозвучал намек на сожаление. — Мы все надеваем праздничные свитера в канун Рождества. Это традиция.

Он открыл рот, чтобы сказать ей, что все в порядке, что он не против быть единственным, кто не носит рождественский свитер. Но потом он подумал об этом сумасшедшем городе и о том, что меньше всего ему хотелось бы выделяться. В конце концов, он хотел выбраться отсюда живым.

Лучше уж надеть эту чертову штуку и приспособиться, пока его машина не будет готова.

— Спасибо, — он протянул руку, чтобы взять его, но потом вспомнил, что ее трусики все еще были зажаты в его левой ладони. Он завел руку за спину, забрав свитер правой рукой. — Извини, у меня выступила аллергия.

Могло ли это быть еще более неловким?

Она моргнула.

— Ничего страшного. Мне подождать тебя снаружи? Я тоже собираюсь на завтрак.

Он улыбнулся.

— Я был бы рад.

***

— Итак, сегодня утром я разговаривала с Чарли Шоу, — сказала ему Холли, когда он оделся и присоединился к ней снаружи домика. — Он сказал, что деталь, которую он ждет, должна прийти сегодня поздно вечером. Я заставила его пообещать, что твоя машина будет готова к вечеру. Так что, думаю, ты сможешь уехать не позже девяти, — она посмотрела на него сквозь густые ресницы. От холода ее щеки порозовели, а глаза стали яркими. — Если только ты не хочешь остаться еще на одну ночь и уехать утром, когда будет светло.

— Думаю, мне лучше уехать сегодня вечером. Мой рейс завтра днем, я не хочу его пропустить.

Было странно, как скрутило его желудок при этой мысли.

Она снова прикусила губу.

— Конечно. Ты ведь торопишься, верно?

— Мне нужно попасть в Лондон. Я начинаю работать там на следующей неделе.

— В Лондоне? Ого, это... далеко.

— Около шести тысяч километров по прямой.

— И долго ты там будешь работать?

— Год. Я буду вести там проект для своего дедушки.

Она издала какой-то смешной звук.

— Год?

— Да.

Он был в восторге от этого переезда, как только они обо всем договорились. Конечно, ему придется работать больше, чем он когда-либо работал в своей жизни. Но он будет сам себе хозяин.

Свобода — это все равно свобода, даже если ты работаешь по двадцать часов в сутки.

— А как насчет тебя? Ты работаешь здесь круглый год? — спросил он ее.

Холли покачала головой.

— Я студентка колледжа Святой Марии.

— Слышал о нем. Это хорошая школа.

Она кивнула.

— Да. Мне там нравится.

— Так это работа на каникулы? Способ оплатить учебу?

Она пожала плечами.

— Типа того. Это длинная история, и я уверена, что ты не захочешь, чтобы она тебе наскучила.

— У меня впереди целый день, — заметил он, и она рассмеялась.

Когда они свернули за угол рядом с новыми, отремонтированными домиками, на тропинке перед ними оказались трое парней его возраста, кидающиеся друг в друга снежками.

— Только не это, — пробормотала Холли. Затем она схватила его за руку. — Разворачивайся, мы пойдем длинным путем.

— Разве не быстрее пройти мимо них?

— Нет, — мрачно сказала она. — Определенно нет, — она потянула его за руку. — Пойдем.

— Холли, — крикнул один из парней. — Лови!

Снежок просвистел в воздухе. Не думая об этом, Джош сделал шаг перед Холли, чтобы защитить ее от удара.

— Придурки, — пробормотала Холли. — И спасибо тебе.

— Не за что. Теперь нам нужно вернуть его обратно.

— Ох, нет, — она покачала головой. — Не пытайся победить ребят из Винтера. Они побеждают каждый раз.

— Ты знаешь их?

— Они мои двоюродные братья.

Сколько их у нее было? У Джоша не было времени подумать об этом, потому что в их сторону полетел еще один снежок. На этот раз у них было достаточно времени, чтобы увернуться от него. Джош набрал пригоршню снега и, похлопав по ней, бросил ее в сторону идущих впереди парней. Один из них вскрикнул, когда снежок пролетел над его головой.

— Тебе нужно целиться ниже, — сказала ему Холли. — В его лицо. Это каждый раз заставляет его плакать, как девчонку.

Джош криво улыбнулся. Ему было слишком весело. Когда в последний раз он участвовал в снежной битве?

Хм, никогда?

Он взглянул на Холли.

— Ты делай снежки, а я буду бросать.

— Давай.

Она опустилась на колени вдоль тропинки, зачерпывая кучу снега перед собой. Она слепила шар и передала ему, сделав еще, пока он прицеливался.

— Ты новый постоялец? — спросил его самый высокий из них.

— Да, Норт, он самый, — крикнула Холли. — Так что не причиняй никаких необратимых травм.

— Какого рода необратимые травмы? — спросил Джош, две крошечные морщины появились над его носом.

— Ты действительно не хочешь знать. Теперь кидай.

У нее удивительно хорошо получалось лепить снежки. Через несколько мгновений они вошли в ритм. Он бросал, она передавала следующий, он снова бросал. Все это время они уворачивались от снежных снарядов, которые бросали в них ее двоюродные братья.

— Надо убрать Холли, — услышал он крик одного из них. — Тогда у него не будет шаров.

Только через мгновение он понял, что они говорят о снежках. Он посмотрел вниз на Холли, которая яростно разбивала снег кулаками.

Ее глаза поймали его взгляд, и она улыбнулась.

— Все хорошо? — спросила она его.

— Ага, — ответил он, удивляясь не только ей, но и себе. — Все действительно так.

Но тут снежный твердый шар ударил его по лицу, и он, пошатываясь, попятился назад.

— Вы засранцы! — закричала Холли, вставая и бросая пригоршни снега в своих кузенов. — Нельзя целиться в лицо, это против правил!

Джош только успел перевести дух, как она бросила последний снежок, попав в лицо своему двоюродному брату Норту. Как и было обещано, он издал громкий крик и схватился за лицо.

— Это нечестно, Хол. Нечестно.

— Если ты так поступаешь, должен готов принять это обратно.

— Да, тогда прими это! — Норт зачерпнул немного снега и побежал к ним.

Оказавшись рядом, он схватил Холли за капюшон и начал запихивать снег ей за шиворот.

— Теперь послушаем, кто как кричит.

Вблизи ее двоюродный брат оказался даже выше, чем Джош предполагал. В Джоше было сто восемьдесят восемь сантиметров, а Норт должно быть был, по крайней мере, на пять сантиметров выше. Он стянул шерстяную шапку и тряхнул густыми темными волосами, затем протянул руку Джошу.

— Может, объявим ничью?

Джош пожал его руку.

— По-моему, звучит неплохо.

— Да, некоторые из нас все еще не завтракали, — Холли собрала тающий снег со своей груди и бросила его на землю. — А что это за снежная битва? Этой ночью не было сильного снегопада.