Глава 17

Бен

Вчера вечером я вел себя как дурак. Когда смотрю на ситуацию с точки зрения отца Мэдисон, я ненавижу себя. Мэдисон выпила несколько глотков виски, и, возможно, она была не самым лучшим пловцом. Я держал ее в воде, но что, если бы что-то случилось? Что, если бы волна была слишком большой? Слишком мощной? Я же не смотрел. Я был полностью одержим ею. Что, если она ушла под воду, прилив унес ее за пределы моей досягаемости? Было слишком темно, чтобы видеть дальше, чем на несколько ярдов. Я бы не смог найти ее. Она бы не смогла определить, в какую сторону плыть — вверх или вниз.

Бл*дь.

Акулы — что, если там была акула?

Скаты.

Медузы.

Да что угодно. Я впадаю в уныние. Дело в том, что я идиот, что повел ее туда, что осмелился раздеть ее и подтолкнул, когда она на самом деле не хотела туда идти. Я не должен был позволять ей пить этот виски. Я мог бы забрать бутылку у нее. Я должен был сильнее бороться за нее, когда появился ее отец. Я молчал, думая, что более уважительно позволить ему выместить свой гнев, чем говорить и противоречить ему, но если не буду защищаться, это будет так же плохо, как признать свою вину?

О боже, я виноват. В том, что привел ее туда. В том, что поставил ее в такую ситуацию.

Может быть, я настолько плох, насколько считает ее отец.

Я говорю все это Энди. На следующее утро я у него дома, рву на себе волосы, мечусь, отказываюсь от еды.

— Ты немного в затруднительном положении, да, приятель? — говорит он, положив ноги на журнальный столик и потягивая кофе.

На нем фланелевые брюки и тапочки. Какой мужчина владеет тапочками и с гордостью их носит?

— Что, по-твоему, я должен делать?

— О, у тебя есть несколько вариантов, верно? Ты можешь потерять всякую надежду и двигаться дальше, найти какую-нибудь другую женщину, которая согреет твою постель. Это будет не так уж и сложно. Мой день рождения в следующем месяце, и мы с Арианной уже начали планировать вечеринку — там будет много женщин, с которыми ты сможешь познакомиться. — Я бросаю на него смертельный взгляд, а он невозмутимо пожимает плечами. — Или ты можешь бороться за нее? Поговорить с ее отцом? Посмотрим, не сможешь ли ты изменить его мнение о тебе?

— И что именно сказать? Я не хотел подвергать ее жизнь опасности прошлой ночью? Не хотел тайком уводить ее из твоего дома? Это все было случайностью? Я просто стоял под окном, в твоих азалиях, когда она выпала? — Его глаза сужаются, как будто он действительно думает, что такое возможно. — Энди, нет. Бл*дь. Ты прав — я должен двигаться дальше. Почему я зациклился на одной девушке? Есть миллион других.

— Даже больше. — Энди кивает.

— Она не подходит мне по многим параметрам.

— Правда?

— Да. Я имею в виду, она чертовски наивна. Мэдисон позволила мне заманить ее в океан прошлой ночью. Она разделась, когда я ее едва дразнил!

Он хмыкает.

— Звучит ужасно. Продолжай.

— Ей двадцать пять, и она все еще живет в доме отца. Я даже не думаю, что у нее есть водительские права.

— Ужас, — передразнивает он. Я слишком занят, придумывая галочки против Мэдисон, чтобы заметить это.

— И ее семья! Господи, ее брат, наверное, хочет убить меня прямо сейчас.

— Я думаю, ты уже упоминал о семье...

— Хуже всего, — продолжаю я, садясь на край его дивана и опуская голову на руки. — Думаю, я уже наполовину влюблен в нее. Нет, больше — на три четверти влюблен в нее.

Энди задевает мое плечо и дважды похлопывает по нему, прежде чем подняться на ноги.

— Что ж, похоже, ты точно знаешь, что делать.

Я поднимаю на него взгляд.

— Что? Что ты имеешь в виду?

— О, ты знаешь, просто следуй своему сердцу. Прислушайся к своей интуиции. Позволь ветрам судьбы направить тебя к твоей судьбе.

— Что за херню ты несешь?

— Я не знаю. Просто пытаюсь закругляться. Я голоден, а ты, похоже, и близко не подошел к концу этого экзистенциального кризиса. Хочешь пончик? Я думаю, мне пора бежать.

Энди абсолютно не помогает.

Провожу остаток своих выходных, застряв в водовороте вины, гнева и нерешительности. Я проигрываю ее голосовую почту и думаю о том, чтобы перезвонить ей, но не могу. В субботу вечером она пишет мне смс с двумя словами: МНЕ ЖАЛЬ. Мне так плохо, что я не отвечаю. Почему она сожалеет? Почему извиняется?

Я не знаю, что сказать, а Энди не хочет придумывать ответ для меня, поэтому я просто не отвечаю.

В воскресенье она снова пишет мне сообщение.

Мэдисон: Мне правда жаль. Знаешь... прости.

Я хочу крикнуть ей, чтобы она прекратила. Извинения только заставляют меня чувствовать себя еще более виноватым. Ее сердце такое большое, что могло бы заполнить футбольный стадион, — это не то, чего я заслуживаю. Неужели я играю с ее чувствами? Манипулирую ею ради собственного развлечения? Нет. Так думает ее отец, но я не такой. Я должен постоянно повторять себе это, особенно после того, как ее брат навещает меня на работе в понедельник.

Я как раз отвечаю на электронные письма, когда вбегает один из моих младших помощников, глаза расширены, губы дрожат.

— Там снаружи офицер полиции просит поговорить с вами. Он сказал, что его зовут Колтон Харт. Вы арестованы или что? Мне придется искать новую работу?

Я отмахиваюсь от его опасений и встаю, ничуть не удивленный тем, что Колтон пришел поговорить со мной.

Конечно, на нем полицейская форма, вся черная. Он нарочно возится с пистолетом в кобуре, или мне все привиделось?

Как только открываю дверь, он расправляет плечи, выпячивает подбородок и смотрит на меня так, будто хочет насадить меня на палку.

Я не знаю, как мне к нему подойти. С оружием наперевес? Уважительно и кротко? Этот вопрос почти заставил меня усмехнуться. Да, точно. Я решаю засунуть руки в карманы, сузить глаза и ждать, пока он заговорит первым. Это силовой ход в своем роде.

— Ну и наглость у тебя, — говорит он, сплевывая на землю.

Как будто мы находимся в старом вестерне, и он собирается вызвать меня на дуэль.

— Что я могу для тебя сделать, Колтон? У меня полно дел.

Его верхняя губа кривится, и он делает шаг ко мне, указывая пальцем. Затем качает головой и поворачивается в сторону, охлаждая свои струи.

— Я здесь не для того, чтобы драться с тобой.

Это неожиданно.

— Я здесь, потому что хочу поговорить с тобой о Мэдисон.

Мой желудок сжался при упоминании ее имени.

Прошло два дня с тех пор, как я ее видел, два дня с тех пор, как слышал ее голос, или видел в одном из ее красочных платьев. Интересно, насколько она сердится на меня за то, что я замолчал. Интересно, поймет ли она, когда я объясню ей свои причины.

Колтон не отрывает взгляда от парковки, продолжая говорить, его тон теперь спокойный, почти вежливый:

— Ты и твои друзья думаете, что этот город принадлежит вам. Вы — боги, а мы — просто ваши игрушки, здесь для вашего развлечения.

— Это чушь, и ты это знаешь.

— Да? Я помню, что ты был таким засранцем еще в школе. Ты хочешь сказать, что действительно изменился с тех пор? Что ты не тот богатый панк, который использовал людей по своему усмотрению?

Я вскидываю руки вверх, возмущенный.

— Господи, это было больше десяти лет назад. Ты думаешь, я все еще бегаю вокруг и занимаюсь тем же старым дерьмом?

Раньше я думал, что группа Sum 41 — это вершина музыки. Думал, что длинные волосы серферов и ожерелья из раковин пука будут существовать вечно. Он не может быть серьезным сейчас. Мне было восемнадцать, и я был глуп.

— Я уже не тот человек, каким был тогда.

— Почему ты с ней связался? — спрашивает он, снова обращая взгляд на меня. — Для тебя такие люди, как Мэдисон, не имеют значения.

Внутри меня срабатывает триггер, и я оказываюсь перед ним, прямо перед его лицом, прежде чем осознаю, что делаю. Я чувствую запах гребаного кофе в его дыхании. Нахожусь в нескольких секундах от того, чтобы схватить его за воротник и довести ситуацию до того уровня, на который никто из нас не хочет переходить.

— Она важна, — говорю я так убедительно, как будто только что высек эти слова в его груди.

Он насмешливо фыркает.

— Да? До каких пор? Пока другая красотка не привлечет твое внимание?

Я отворачиваюсь, чтобы остыть, восстановить хоть какое-то подобие контроля.

Смотрю на дерево на парковке. Смотрю так долго, что мое зрение затуманивается, и листья сливаются в беспорядочную зеленую массу, точно такого же цвета, как глаза Мэдисон.

— Ты думаешь, что заслуживаешь ее? — спрашивает Колтон, голос почти ломается. В его голосе звучит отчаяние. — Что ты сделал в своей жизни, чтобы заслужить такую девушку, как Мэдисон? Она хорошая, Бен, лучше нас с тобой, и я не позволю тебе причинить ей боль.

Когда дверь его машины хлопает, и он выезжает с парковки, я все еще смотрю на это чертовски красивое дерево.

***

Мы принимаем любовь, которую, как нам кажется, заслуживаем. Я слышал это раньше. Может быть, я прочитал это на внутренней стороне обертки от шоколадки, не знаю, но фраза застряла в моем мозгу на весь оставшийся день. В каком-то смысле это правда. Так я действовал в прошлом. В этот раз, с Мэдисон, я достигаю цели. Колтон спросил, что я сделал, чтобы заслужить ее — а что каждый из нас делает, чтобы заслужить любовь? Любовь должна даваться свободно. Я хочу Мэдисон, и думаю, что она хочет меня. Я не знаю. Два дня без связи означают, что многое могло измениться. Может быть, ее семья, наконец, убедила ее оставить меня позади.

Может быть, Мэдисон поняла, что может добиться большего, чем я. Она может вскружить головы и разбивать сердца, если только выложится на полную.

Эта мысль убивает меня.

Позже в тот же день я иду в библиотеку, подготовившись к двум сценариям. У меня есть документ, ожидающий подписи Мэдисон, в котором говорится, что я сменю место работы волонтера с библиотеки на суповую кухню. Если все пойдет не так, как я хочу, и не буду продолжать навязывать себя в ее жизнь. Я дам ей свободу.

Специально жду встречи с ней почти до самого закрытия библиотеки. Ненавижу необходимость идти к ней на работу по такому поводу, но не могу появиться в доме ее отца, так что это действительно мой единственный выход.